– Вы знаете королеву Екатерину? – спросила Дженни, которой не терпелось поделиться впечатлениями.
– Да. Мы знакомы.
– Вы знаете, я не ожидала, что она так мне понравится, хотя я ее и побаивалась.
– Не ожидала, Дженни?
– Я даже ей посочувствовала. Хоть она и королева, я ей не завидую.
– Отчего же?
– Муж ей изменяет.
– Большинство мужей изменяют своим женам.
– Да, но неверность короля ранит ее, ибо она считает себя недостаточно красивой, чтобы удовлетворить его.
– Может, в мире вообще не найдется женщины, которая заставила бы его быть ей верным, – заметил Уильям, опуская весла в воду.
– Похоже на то – о короле всякое болтают. Говорят, он наставил рога всем своим придворным.
– Какой же потрясающей энергией должен обладать наш соверен! – весело блеснув черными глазами, воскликнул Уильям.
– Я только повторяю то, что слышала, – оправдываясь, сказала Дженни. – Но может, вы меня просветите?
– А может, и нет. Хватит обсуждать столь скучный предмет. Король только наполовину человек, а то и еще меньше.
– О чем вы хотите говорить?
– О вас.
В этот момент о борт лодки ударилось что-то большое и темное, оказавшееся обычным бревном, но Дженни вскрикнула в испуге. Уильям взял обе ее руки в свои и, заглянув в глаза, сказал:
– Со мной вы ничего не должны бояться, Дженни. Я сумею о вас позаботиться, клянусь. А теперь, умоляю, расскажите о себе.
Лондон проплывал мимо, все меньше напоминая город. Домам становилось все просторнее среди зелени, и вот уже город остался позади. По обеим сторонам реки расстилались зеленые луга. Дженни не собиралась рассказывать о себе ничего лишнего, но, начав рассказ, выложила все без утайки. Уильям внимательно слушал, помогая ей вопросами. Ничто в ее рассказе не повергло его в шок. Казалось, он столько повидал в жизни, что ничто уже не способно было его удивить. Дженни сказала ему об этом, и он усмехнулся.
– Как ты заметила, Дженни, жизнь не всегда воздает по заслугам. Часто судьба одаривает негодяя и обкрадывает праведника. Даже в миг, когда человек получает желаемое, где-то рядом уже жадно разевает пасть двуглавое чудище – жадность, чтобы пожрать счастливца. Так что, Дженни, я взял за правило – не воспринимать жизнь всерьез больше двух часов кряду.
– Вы смеетесь надо мной!
– Не над вами, Дженни… Возможно, над самой жизнью, но над вами – никогда.
– Ваша необычная жизненная философия – ваше личное изобретение или вы разделяете ее с вашим хозяином?
– Разумеется, мой хозяин того же мнения. На самом деле он мне и привил такой взгляд на вещи.
– А вы не скажете, при ком вы служите? – поразмыслив над полученной информацией, поинтересовалась Дженни.
– Не имею права. Скажу лишь, что он одновременно и благороднейший, и подлейший из людей этой страны.
Уильям ясно давал понять, что больше ничего не откроет. Дженни между тем любовалась пейзажем. Лондонский берег, так же как и саутуоркский, представлял собой скопище грязных бараков и складов. В реку стекали потоки грязной жижи, всевозможные отбросы плавали на поверхности. Здесь же берег был девственно-чист, как чисты были и прохладные воды Темзы. Тучные коровы паслись на заливных лугах – трудно было даже представить, что до этой пасторали от Лондона рукой подать.
– Вы вздохнули. Это от счастья или от печали?
– Здесь так красиво, – с улыбкой сказала Дженни, – спасибо, что меня вытащили.
– Спасибо за то, что пошли со мной. – Уильям положил шляпу на сиденье и вытер лоб, к которому прилипли черные вьющиеся пряди.
– Здесь, надеюсь, вам не встретится тот, кто выдаст вас вашему хозяину? – кивнув в сторону шляпы, с озорной улыбкой спросила Дженни.
– Будем надеяться, нет, – также улыбаясь, ответил Уильям. – Знаете, Дженни, пожалуй, мы тут и пристанем. Вон те ивы на берегу защитят нас от ветра. К тому же пора перекусить.
Дженни понимала, что не от ветра ищет защиты Уильям, а от любопытных глаз, а также понимала, что сама поставила себя в весьма щекотливое положение. С одной стороны, этого мужчину она почти не знала, с другой – до сих пор он обращался с ней как с леди и ей не в чем было его упрекнуть. И все же он был придворным, многоопытным соблазнителем, а она – всего лишь глупая деревенская девчонка… Да и место здесь уединенное и располагающее ко всяким вольностям.
Уильям пришвартовал лодку к берегу и, спрыгнув, помог сойти Дженни. Выбираясь из лодки, она покачнулась и почти упала в его объятия. Дженни услышала, как сильно бьется его сердце. Пожалуй, у нее тоже отмечалось повышенное сердцебиение. Однако Уильям не стал задерживать ее в объятиях, а вместо этого занялся корзинкой.
Вместе они поднялись по склону туда, где имелось нечто вроде террасы под ивой. Кругом было тихо, лишь птицы пели да вода плескалась о берег. На том берегу зеленая лужайка в окаймлении рыжевато-коричневой щетины кустов напоминала лицо в густой рыжей бороде.
Уильям откинул крышку с корзинки, достал бутыль с вином и несколько завернутых в ткань свертков.
– Простите, если покажусь вам жадным, но я ранняя пташка и во рту у меня с рассвета не было ни крошки.
– Что до меня, то я с вечера ничего не ела – утром у меня от волнения аппетит пропал.
– Ну, тогда приступим. Мой слуга, – Уильям сделал паузу, словно обдумывая, то ли сказал, – мой приятель Том – он знается с девушками, что служат на кухне. Ему мы должны сказать спасибо за угощение.
Уильям разлил вино по кружкам.
– Мальвазия, достойная богов.
Темно-красное вино, сладкое, густое и крепкое, имело несравненный вкус. Дженни подобрала пышные юбки, чтобы не испачкать землей. Подол платья был уже забрызган водой, и Дженни гадала, останутся ли на нем пятна грязи, когда высохнет. Хотелось бы верить, что нет. Нелегко будет объяснить Пэт происхождение пятен.
Уильям протянул Дженни пирог с дичью, а сам стал обгладывать индюшачью ногу. Предусмотрительный Том не забыл положить даже льняные салфетки, хотя, когда Дженни решила получше рассмотреть затейливую вышивку, Уильям вырвал у нее салфетку из рук.
– Нет, маленькая шпионка! Я не хочу, чтобы ты раскрыла мои секреты. Вот болван, – прошептал он себе под нос и предложил Дженни еще вина.
В отличие от тинто, что Дженни пила у сэра Майлза, от мальвазии голова у нее не кружилась и в животе все было в порядке – только приятное тепло разлилось по телу, а во рту оставалась пряная виноградная сладость. Хотя, быть может, дело было не в вине, а в том, с кем она его пила. Дженни вздрогнула при этой мысли и мысленно отругала себя за глупость – согласиться отправиться с ним сюда, согласиться выпить две кружки вина…
