Наблюдая за дамами, Кеннет отметил про себя, что Лавиния явно наслаждается своей ролью. Ей нравилось быть полезной людям. Вот кому надо иметь детей. Из нее бы вышла прекрасная мать.
– Зачем вам столько платьев? – спросил он.
– Лавиния считает, что я должна быть готова и к другим приглашениям. Она не сомневается в моем успехе.
Провожая глазами Ребекку, Кеннет подумал, что неплохо бы преподнести ей маленький подарок в честь первого бала. Пожалуй, это в его силах.
Несмотря на все огорчения, связанные с затянувшимся расследованием и его явной неспособностью писать картины маслом, ему удалось сделать хоть что-то для Ребекки. Кеннет был доволен.
Горничная Лавинии Эмма, у которой были золотые руки, вколола последнюю шпильку в причудливо уложенные волосы Ребекки и сняла с ее плеч пеньюар, прикрывавший платье. Вместе с Лавинией они оценивающе разглядывали результаты совместных стараний.
– Прекрасно! – заключила Лавиния. – Теперь ты можешь посмотреться в зеркало.
Ребекка подошла к зеркалу и застыла в изумлении, завороженная блеском хрустальных бусинок, которыми был расшит корсаж ее платья. Эмма подогнала его точно по фигуре, и вместе со сложной прической, украшенной лентами и бусами, оно производило грандиозное впечатление.
– Вы обе превзошли самих себя, – сказала Ребекка, с восхищением смотрясь в зеркало.
– Не говори глупостей, дорогая, – со смехом сказала Лавиния. – У тебя всегда была прекрасная внешность, просто ты мало уделяла ей внимания. Теперь нам предстоит подобрать к туалету украшения.
Ребекка открыла лакированную шкатулку с драгоценностями, принадлежавшими ранее ее матери. Теперь они перешли к новой хозяйке. Проглотив комок, подступивший к горлу, девушка отобрала несколько золотых украшений: ожерелье и браслет с причудливым переплетением колец, небольшие изящные серьги-подвески и гребень филигранной работы.
– Боюсь, что это покажется слишком скромным, – сказала, нахмурившись, Лавиния.
– Нет, – ответила Ребекка, прилаживая гребень к волосам.
Она надела остальные украшения и повернулась к зеркалу, оценивающе разглядывая свое отражение. Эффект был потрясающим. Золото как нельзя лучше сочеталось с темно-рыжими волосами и янтарным цветом платья.
– Великолепно! – в восхищении воскликнула Эмма.
– Вот что значит иметь дело с художницей, – согласилась Лавиния. – Ты выглядишь чудесно, моя дорогая. А сейчас Эмма займется мною. Принимая во внимание мой возраст, ее задача не из легких.
Ребекка рассмеялась.
– Перестань говорить о возрасте. Ты выглядишь гораздо моложе своих лет, а твоей осанке позавидовала бы даже королева.
– Ни одна королева не позавидовала бы моей внешности. Мне может завидовать только преуспевающая куртизанка, – весело рассмеялась Лавиния. – Оревуар, дорогая. Встретимся на балу.
Лавиния уехала, а Ребекка взглядом художницы еще раз беспристрастно оглядела себя в зеркало, но не обнаружила ни единого изъяна. Она выглядела чудесно, насколько это позволяла ее внешность. Взяв в руки накидку шоколадно-коричневого цвета, она направилась в мастерскую отца.
– Папа, – позвала она, постучавшись в дверь. – Я спускаюсь вниз.
Сэр Энтони открыл дверь, и лицо его побледнело.
– До чего же ты похожа на свою мать! – сказал он охрипшим голосом.
– Я меньше ростом и не такая красавица.
Ребекка встала поближе к свету, чтобы отец смог получше рассмотреть ее.
– Пожалуй, немного пониже, – согласился сэр Энтони, оценивающе глядя на дочь. – Этот цвет идет тебе больше, чем белый муслин, который ты надевала для выезда в свет. Жаль, что я не могу сопровождать тебя, чтобы разделить с тобой твой триумф.
– Тебе ведь тоже прислали приглашение, не так ли? Ты мог бы изменить свои планы и поехать со мной.
– Я давно потерял интерес к светским развлечениям, – ответил сэр Энтони. – С Кеннетом ты будешь в полной безопасности.
– Надеюсь, – неуверенно ответила Ребекка. – Это ему пришло в голову вывезти меня в свет.
Попрощавшись с отцом, Ребекка спустилась в гостиную, где они с Кеннетом договорились встретиться и подождать Майкла и Катарину, чтобы в карете Ашбертонов отправиться на бал.
Кеннет уже ждал ее в гостиной. Заслышав шаги, он оглянулся и встретился глазами с Ребеккой, которая сразу отметила про себя, что парадный костюм ему очень к лицу. Будучи широкоплечим, он оделся с изысканной простотой: кремового цвета панталоны, янтарного цвета жилет и синий сюртук. Несмотря на недюжинную силу и некоторую тяжеловесность, все в нем выдавало джентльмена. Впечатление было грандиозным, но впервые в жизни у Ребекки возникло желание не рисовать, а целовать его. Кеннет шагнул Ребекке навстречу и взял ее за руку.
– Вы выглядите великолепно, Ребекка. На балу вы затмите первых красавиц.
Восхищение, которое светилось в глазах Кеннета, вызвало в Ребекке еще более страстное желание поцеловать его, но только одним небесам известно, чем могло бы все это кончиться.
– Мне бы очень не хотелось обращать на себя внимание, – ответила Ребекка, слегка пожав его руку. – Наверное, будет лучше остаться дома и заняться вашим портретом.
Кеннет рассмеялся.
– Вы проведете чудесный, незабываемый вечер. Это я вам обещаю. – Кеннет подошел к столику и что-то взял. – У меня для вас маленький подарок. В память о вашем первом бале.
Он протянул ей веер. Ребекка раздвинула его сделанные из слоновой кости створки и радостно засмеялась. Натянутый между створками шелк был расписан причудливым орнаментом из листьев и экзотических цветов, среди которых играл веселый рыжий котенок.
– Вы его сами разрисовали, не так ли? Никому бы в голову не пришло создать такой удивительный рисунок. – Ребекка приложила раскрытый веер к своему туалету. – Он в точности подходит по цвету к моему платью.
– И неудивительно: ведь я видел ваш наряд.
Кеннет старался казаться безразличным, но Ребекка видела, какое удовольствие она ему доставила своей искренней радостью.
На этот раз Ребекка не отказала себе в удовольствии поцеловать Кеннета. Став на цыпочки, она легким поцелуем дотронулась до его губ и быстро отстранилась. Отложив веер, купленный ею два дня назад, Ребекка принялась изучать подарок Кеннета более внимательно. Акварельный рисунок был выполнен безукоризненно.
– Вы изумительно владеете техникой акварели. У вас удивительные способности к этому. Вам удается достичь ощущения прозрачности.
– Разрисовывать веер гораздо проще, чем писать маслом, – смущенно ответил Кеннет.
– Если у вас ничего не выйдет с маслом, то вы можете стать хорошим акварелистом. Вам известно, что акварельные картины тоже выставляют в Королевской академии искусств?
