— Не так быстро, моя сообразительная миледи. — Он поймал ее за бретельку. — Ты же не выйдешь к гостям в таком виде. Ты вообще не покажешься им, пока я не вызову тебя. Оставайся в своей комнате.
— Но…
— Не спорь. Я не подпущу Туреля к тебе ближе чем на десять ярдов, пока не переговорю со своими людьми и не выясню его намерений.
Он препроводил Селину в спальню и оставил там, не упустив возможности напоследок отвесить ей шлепок. Она ответила выражением, отнюдь не свойственным женщине. Он запер дверь и улыбаясь удалился — ему были по душе ее подчас озорные выходки.
Он вошел в зал, где его ждала шумная толпа: незнакомые рыцари и монахини в черных одеяниях.
— Сэр! — крикнул один из его вассалов. — Мы нигде не могли вас разыскать…
— Милорд, — рядом внезапно появился Ройс. Он все еще был одет в походный костюм и выглядел утомленным, как после долгой скачки. — Мы вернулись не одни.
— Ты заплатишь за это, Черное Сердце! — Громкий крик перекрыл стоящий вокруг шум, и Гастон сразу узнал голос, которого давненько не слышал. Он обернулся и увидел Туреля, которого держали за руки двое стражников. По лицу его врага блуждала гадкая ухмылка. — Ты ответишь за свои злодейства своими землями и своей жизнью!
— О каких злодействах ты говоришь, Турель? — сардонически улыбаясь, спросил Гастон.
— Не прикидывайся глупцом! — прогремел Турель. — Отвечай, что ты сделал с моей Кристианой? Она исчезла в ночь под Новый год, не оставив даже следа!
Что они там тянут?
Одевшись за пять минут, Селина присела на край кровати и стала ждать, когда ее позовут вниз. На ней было ярко-голубое бархатное платье с расшитым серебром лифом и длинными рукавами. Ее переполняли гордость и чувство правоты, и поэтому в столь долгожданный момент хотелось выглядеть особенно эффектно. Ему наконец станет ясно, что он был к ней несправедлив.
Она представляла, как Гастон поглядит на нее с дружеским доверием и, может быть, даже с тем блеском в темных глазах, который она пару раз замечала, когда он думал, что за ним не следят. От предвкушения своего триумфа сердце ее радостно колотилось.
А вдруг он даже найдет силы извиниться перед ней? Хотя это, пожалуй, сейчас не имеет особого значения. Кроме доверия, ей от него больше ничего не нужно. Еще, правда, хорошо бы он понял, что не только жажда наслаждения правит миром и людьми, что любовь и заботу нельзя считать слабостью, которую могут себе позволить только женщины. Тогда, возможно, он признает, что испытывает к ней что-то подобное.
Ведь она уверена, что испытывает.
И все будет по-другому в те короткие недели, что остались ей до возвращения домой. Если она…
Нет, нельзя думать об этом! В следующий раз у нее все получится. Если Гастон будет ей помогать, у нее прибавится сил и уверенности.
Шли долгие минуты, но никто за ней не приходил.
Наверное, он просто испытал шок, увидев настоящую Кристиану и поняв, что она, Селина, говорила истинную правду.
Прошло еще несколько минут. Больше невозможно ждать! Поднявшись с кровати, она направилась к двери, на ходу придумывая извинения, которые принесет за свое непослушание. Уже протянув руку к железной щеколде, она услышала стук в дверь. Селина распахнула дверь с торжествующей улыбкой на губах:
— Вы за мной?
В темном коридоре с факелом в руке стоял Ройс. Он выглядел осунувшимся и очень усталым. Что ж, она допускала и такую реакцию на произошедшее.
— Сэр Гастон желает видеть вас, миледи.
— Да, разумеется! — радостно прощебетала она, бросаясь мимо него вперед.
Ему пришлось почти бегом догонять ее, на одном дыхании миновавшую длинный коридор и крутую винтовую лестницу. А вот и дверь в зал!..
Помещение наполняла толпа кричащих людей. Несколько монахинь в черных балахонах, стражники Гастона, какие-то неизвестные люди и слуги, которых наверняка поднял с постелей стоящий кругом шум и гвалт. Наконец, сам Гастон, ожесточенно спорящий с богато одетым незнакомцем.
Она переводила взгляд с одного женского лица на другое, пытаясь отыскать среди прибывших Кристиану.
Стоя сбоку от нее, Ройс дважды громко откашлялся, привлекая внимание. Все замолкли и уставились на нее.
— Ну, где же она? — спросила Селина, глядя на Гастона со смущенной улыбкой.
Раздался всеобщий вопль, по сравнению с которым то, что происходило до этого, можно было назвать полной тишиной. Еще не успев закончить фразу, Селина оказалась окруженной и едва не сбитой с ног стайкой причитающих монахинь, которые все одновременно пытались обнять ее. Она была оглушена радостными восклицаниями и градом вопросов:
— О наша милая девочка, с тобой ничего не случилось?
— Почему ты неожиданно исчезла?
— Ты нас так напугала!
— Как ты добралась сюда?
— Почему ты покинула нас, не сказав ни слова?
Вопросы, объятия, прикосновения сыпались со всех сторон, не давая Селине возможности вставить словечко. Монахини перебивали друг друга, так что Селина с трудом понимала, чего от нее хотят. Но и то малое, что она поняла, повергло ее в изумление.
— Что происходит? Пожалуйста, перестаньте кричать. Прошу вас!
После короткой борьбы ей удалось вырваться из кружка затискавших ее женщин, но в это мгновение к ней прорвался человек, только что препиравшийся с Гастоном, и крепко обнял ее.
— Боже мой, Кристиана! Мы думали, что потеряли тебя! — Его голос дрожал. — С тобой все в порядке? — Он отстранил ее, держа за плечи, и оглядел с ног до головы. — Этот мужлан не сделал тебе ничего дурного? Как он смог увести тебя от нас? Расскажи, что произошло.
Селина глядела на незнакомца. Внутри все оборвалось от страшного предчувствия.
Он называет ее Кристианой!
Но почему они принимают ее за Кристиану?
— О… о чем вы говорите? — срывающимся от волнения голосом спросила она. — Я вас не знаю. В первый раз вижу!.. — Тут она сообразила, что своими рыжими волосами и голубыми глазами этот человек напоминает ее дядю. Наверное, это и есть ненавидимый здесь Турель.
— Моя бедная малышка! — Он опять заключил ее в объятия. — Значит, он говорит правду? Ты ударилась головой и потеряла память?
Селина вырвалась и, дрожа, стала отступать, в ужасе оглядывая всех вокруг и чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.
— Что… что происходит? Это чья-то… злая шутка? Где настоящая Кристиана?
Она вопросительно посмотрела на Гастона, но его лицо оставалось непроницаемым. Стоя в стороне, он молча наблюдал за ними. Наблюдал за ней.
— Ты исчезла, детка, — начала одна из монахинь. — Сразу после бурана, в который мы попали. Мы ехали сюда, на твою свадьбу, когда налетела буря, и мы вынуждены были укрыться в лесу. В последний раз ты была с нами вечером накануне Нового года. Потом отправилась в свой шатер, а на следующее утро Арлетта, придя к тебе позвать на утреннюю молитву, никого не нашла. Только следы ног у входа в шатер. Словно прилетела огромная птица и унесла тебя.
