— О нет, Милти, — возразила Роза, глядя на него сверкающими глазами поверх чашки с чаем. — Это вы были неповторимы. Как храбро вы бросились на того мерзавца и проткнули его!
— Позвольте мне прервать эти обоюдные восхваления, — холодно сказал Джефри. — Я бы хотел подчеркнуть, что вы оба вели себя так, будто у вас ветер в голове. Я понимаю, что Роза легкомысленна и неопытна, но ты, Милти! Должен сказать, что от тебя я ожидал большего здравомыслия. Будь на твоем месте любой другой мужчина, я бы подумал, что он слишком влюблен, чтобы заметить опасность.
Милти замер, пораженный, затем задумался и, наконец, довольно жалобно спросил:
— Но ты же не думаешь так обо мне?
Джефри посмотрел на вытянувшееся лицо друга и сдался. Улыбаясь и качая головой, он покорно вздохнул и положил руку на плечо великана.
— Милти, милый друг, клянусь, что очень скоро кто-нибудь именно это и подумает, ибо не все так слепы. Спасибо тебе за то, что ты сделал. Я всегда знал, что ты человек действия, и за это я тебя уважаю.
Роза следила за друзьями без всякого умиления. Получается, Милти человек действия и достоин похвалы за храбрость, а она пустоголовая женщина, которая вела себя именно так, как и ожидается от легкомысленного создания! И в лучшем случае ее снисходительно погладят по головке? Ну, уж нет! С нее достаточно!
— Если бы я умела завидовать, я бы позавидовала мужчинам. Они так мудры и так сильны… — она мило вздохнула и, опершись локтями о стол, в показном смирении положила головку на руки, — и, если позволите, эта пустоголовая женщина, измученная приключением, удалится в свою комнату нюхать соли. Пожалуйста, простите мои женские слабости.
Она говорила с таким сарказмом, так надменно выплыла из комнаты, что мужчины не только не успели ответить, но так и остались сидеть с раскрытыми ртами.
Гнев Розы утих, еще, когда она поднималась по лестнице в свою библиотеку, и сменился смертельной усталостью и полным смятением. В глубине души она никогда не верила в то, что Джефри желает ее смерти. Если бы он хотел избавиться от нее, разве стал бы так нежно целовать за завтраком? Если бы он был двуличен, то сделал бы это перед свидетелями, которые смогли бы постом подтвердить его любовь к жене, не так ли? Свидетелей не было, значит, она имеет право принять этот поцелуй за искреннее выражение нежности. Опустившись перед камином, Роза натянула на колени плед вместе с потревоженным, зевающим Рыжим Вилли.
— А как насчет его столь своевременного появления в парке, чтобы спасти меня от банды убийц? Как насчет этого, Вилли? — спросила она, лениво почесывая оранжевую головку. Конечно, если подумать, что еще он мог сделать в присутствии двух грумов? Но ведь он вообще мог меня не искать. Нет, он помчался в такую мерзкую погоду, потому что тревожился за мою безопасность.
Роза решила сохранить воспоминания о крепких объятиях Джефри и утреннем поцелуе до конца дня как талисманы.
Туман, в котором Милти и Роза пережили утреннее нападение, казался пустяковым по сравнению с густой удушающей пеленой, окутавшей к вечеру Лондон. Только после долгой дискуссии маркиз и маркиза Эдерингтон покинули особняк на Лестер-стрит и отправились на бал к графине Аттаберри. Роскошно одетые, они сидели друг против друга в осторожно пробиравшемся сквозь туман экипаже. Лакей резко выкрикивал предупреждения на перекрестках прежде, чем двигаться дальше. Наружные фонари отбрасывали теплый, золотистый свет внутрь экипажа, но рожок, в который, как это положено в туман, каждые пять минут трубил форейтор, звучал зловеще.
Роза задрожала и поплотнее закуталась в горностаевую пелерину, не отрывая взгляда от красивого лица мужа. Ей очень хотелось каким-то образом вернуть их прежнюю близость, но начало их отношений казалось таким далеким.
Время от времени Джефри неловко поводил шеей, заключенной в высокий накрахмаленный галстук, и проклинал предстоящий прием.
— Чертов туман! Отвратительный будет вечер.
Он сунул палец за галстук.
— Джефри, как Деминг называет это сооружение? Оно такое сложное и выглядит крайне неудобным, — спросила Роза, желая успокоить его и надеясь затеять разговор, который привел бы к доверительным признаниям, смеху и быстрому возвращению к собственному домашнему очагу и настоящим супружеским отношениям. Конечно, слишком многого она ждет от такого простого вопроса, но надежда умирает последней.
Джефри улыбнулся одним уголком рта.
— Дорогая, это дьявольское изобретение — гибрид между ирландским и математическим узлом. Видите — две косые складки и две горизонтальные, и это чертовски неудобно, если только не держать подбородок совершенно неподвижно. Ах, без моды жизнь была бы гораздо легче, как вы думаете?
— Совершенно согласна. Мода властвует над высшим светом. И над теми, кто ему служит. — Она вспомнила Лафи и отвернулась к окну. — Надо было остаться дома! В такую погоду и собаку на улицу выгнать жалко.
— Действительно досадно. Но… видите ли, нас очень просили приехать… — он снова пробежал пальцем по шее, — вот мы и едем. Остается лишь терпеть. Мы уже совсем близко.
Роза повернулась к мужу, удивленно приподняв брови, и решилась на дерзость.
— По крайней мере, там будет избранное общество, — небрежно сказала она. — Полагаю, мы не увидим никого из ваших райских птиц?
— Возмутительная маленькая Колючка, — так же беспечно ответил Джефри. — Мои занятия орнитологией определенно канули в Лету, уверяю вас.
Розе очень захотелось спросить, кто же теперь удовлетворяет его физические потребности, но скромность ей не позволила. Да она и не сумела бы сформулировать такой вопрос. К тому же они подъехали к особняку графини Аттаберри.
Поскольку очередь экипажей перед парадным входом была довольно длинной, Джефри вывел Розу из кареты, и они быстро преодолели маленькое расстояние до виллы. Под стать скверной погоде в вилле на Кингз-роуд было холодно и сыро. Недальновидные дамы, разодетые в легкий муслин и батист, представляли стороннему взгляду огромные пространства гусиной кожи. Роза, всегда предпочитавшая удобство моде, выбрала темно-синий искусно задрапированный шелк, скрывший фланелевые панталоны — неизящные, зато очень теплые, — и оказалась единственной дамой, предусмотревшей промозглость и сквозняки бальных залов.
Хотя Роза впервые после долгого перерыва появилась на балу, ее немедленно окружили поклонники, и у нее не было недостатка в партнерах для танцев. И она танцевала без устали, ибо только так можно было согреться. Во время одного из недолгих перерывов она вдруг обнаружила рядом с собой Шэрон Бартли-Бейкон. Не желая подавать повод для разговоров о заносчивости маркизы Эдерингтон, Роза выдавила подобие улыбки и повернулась к сопернице.
