Увидев выходящую из кареты невесту, толпа одобрительно загудела. Платье действительно было великолепным – белое облако тончайшего шелка, задрапированного вокруг бедер, ниспадало мягкими складками до земли, облегающий лиф подчеркивал высокую грудь, при этом вырез был не слишком глубоким. Мэдди надеялась, что она понравится Эйдриану в этом наряде.
Фелисити первой вошла в церковь, чтобы предупредить викария об их прибытии. Мэдди подождала, пока приготовят кресло отца и он усядется, а потом оба направились ко входу в церковь.
По рядам прихожан, сидевших на скамьях, пробежал шепот. Даже миссис Мэшем и ее супруг сидели так, чтобы лучше видеть происходящее. А Эйдриан, как и полагалось жениху, стоял рядом с викарием. При виде невесты виконт широко улыбнулся. Сердце Мэдди гулко забилось.
Она шла по центральному проходу рядом с коляской отца к тому месту, где стоял ее будущий муж.
Бесс и Томас, оставив карету на попечение какому-то мальчишке, поднялись на галерею, где располагались места для слуг.
Мэдди с отцом уже были на середине прохода, когда она увидела, что выражение лица Эйдриана резко изменилось. Мэдди мгновенно обернулась, чтобы увидеть, чем вызвано это выражение ужаса на лице виконта.
В самом конце церкви, прямо у дверей, стоял человек средних лет, одетый в сильно поношенный костюм для верховой езды, заметно лысеющий, с лицом простолюдина. Он выглядел таким неприметным, что она никогда бы не обратила на него внимания, если бы не две вещи: первая – он вызвал у Эйдриана несвойственную для него реакцию, а вторая – в руках он держал охотничье ружье, и оно было нацелено прямо ей в сердце.
– Кто вы? – потребовала она, хотя знала, каков будет ответ. Она удивилась, что ее голос прозвучал так твердо, и поняла, что нисколько не боится. Главное, чтобы ничего не случилось с Эйдрианом. – Как вы смеете мешать моей свадьбе? Вы не имеете никакого права!
– Считайте меня карающим ангелом, – ответил незнакомец. У него был довольно высокий голос, и под сводами церкви он прозвенел словно надтреснутый колокол. – Это дает мне право.
– Френсис, – услышала она спокойный голос Эйдриана, – только не здесь. Нельзя подвергать риску невинных людей. А тебе нужен я. Давай выйдем!
Его кузен рассмеялся:
– О нет, это было бы слишком просто. Тебе будет гораздо больнее, если я убью твою невесту. Ты думаешь, я не знаю этого?
– Если ты ее убьешь, тебе не жить! – ответил Эйдриан.
Мэдди похолодела.
– Ты и вправду злодей, – пробормотала она.
Молчавшие до этого момента прихожане зашевелились и начали перешептываться. Несколько мужчин поднялись со своих мест.
Незнакомец направил ружье на одну из арок.
– Сядьте и не шевелитесь! Все! У меня нет никаких угрызений совести по поводу того, что мой список убитых будет пополнен за ваш счет.
Вставшие мужчины сели, а остальных удержали напуганные жены. Миссис Мэшем тоже встала, но только из любопытства, чтобы, как поняла Мэдди, получше разглядеть происходящее. Незнакомец направил ружье на нее:
– Я велел сидеть тихо, старая курица!
Взвизгнув, миссис Мэшем быстро спряталась за высокой спинкой скамьи.
Мэдди все еще стояла в центре прохода.
– Встань позади меня, Мэдлин, – услышала она голос отца. Она совсем про него забыла. А он, даже в инвалидном кресле, оставался храбрецом. Но он, как и Эйдриан, как все эти невинные люди, не должен пострадать.
Она обернулась к алтарю, где стоял бледный старый викарий, сжимавший в руках молитвенник.
Эйдриана рядом с ним не было.
На какое-то мгновение Мэдди похолодела. Язык, казалось, примерз к нёбу. Неужели он ушел?
– Ну и где же твой храбрый муженек? – с издевкой спросил Френсис.
Но Мэдди вдруг все поняла, и к ней вернулось самообладание.
– Он храбрее, чем ты. Он не стал бы стрелять там, где пули могут задеть невинных людей. Бери свое ружье и сейчас же убирайся!
– А если я не уйду? – Он опять нацелил ружье ей в грудь. – Я хочу заставить его почувствовать такую же боль, какую чувствовал я, когда он застрелил моего брата! Если я убью его невесту, он поймет, как я страдал!
Что-то он не похож на страдающего брата, подумала Мэдди. Она не позволит страху взять верх. Этот человек выглядел больше обиженным, чем раздраженным, будто был недоволен тем, что она ведет себя не так, как он предполагал. Видимо, все вообще шло не так, как он запланировал.
Но где же Эйдриан?
– Встань за моей спиной, Мэдлин, – снова сказал отец.
Она ни за что не подставила бы отца, но ее поразило выражение его лица – такого она не видела с самого детства. И Мэдди послушалась.
Теперь Джон Эплгейт стал мишенью убийцы, а его кресло защищало дочь почти полностью. Но если они разозлят этого безумца, как знать, что он сделает?
– Значит, теперь моего кузена будет защищать инвалид? Кого этот трус подставит следующим? Свою старую, няню? – насмехался Френсис.
– Мой будущий зять не трус и не убийца. Твой брат выстрелил в него до того, как секундант дал отмашку, и это твой брат настоял на дуэли. А тебе следовало не накачивать брата, вином, а лучше организовать эту дуэль. Но ты не выполнил свой долг. Возможно, твоя вина не дает тебе покоя и сводит тебя с ума – этого я не знаю и не хочу знать.
Мэдди никогда не слышала, чтобы ее обычно спокойный и уравновешенный отец говорил таким тоном.
– Так что либо стреляй, либо покинь церковь. Ты оскверняешь святое место, – резко бросил Джон Эплгейт.
– За ним большой долг – он убил моего брата, – пробормотал незнакомец своим странным высоким голосом, но гораздо менее решительно.
Джон Эплгейт смотрел на него в упор.
– Я его найду, – прорычал Френсис. – Я приведу свой приговор в исполнение, так и передайте Уэллеру.
Однако он неожиданно смутился и огляделся, словно ожидая, что Эйдриан незаметно подкрался к нему сзади и взял его на мушку. Френсис попятился и так же неожиданно, как появился, в мгновение ока выскочил наружу, и тяжелая дверь захлопнулась за ним.
Прихожане оживились. Многие вздохнули с облегчением.
– Ну надо же! – воскликнул кто-то. – По нему психушка плачет. Его следует повесить, и я бы с удовольствием дернул за веревку!
– Вы в порядке, Эплгейт? – спросил другой. – Каков наглец, только подумать!
– Ах, папа, ты был великолепен, – тихо сказала Мэдди. – Таким смелым я тебя еще никогда не видела.
– Я не мог оставаться в стороне, когда под угрозой жизнь моей дочери. – Он похлопал ее по руке. – Но нам лучше вернуться домой, ты согласна?
Мэдди, понимая, что на них обращены глаза всех соседей и что теперь семья Эплгейт надолго дала пищу для слухов, покатила коляску к выходу. Фелисити уже была рядом. Они шли по проходу, кивая друзьям, выражавшим свое сочувствие.
