Ознакомительная версия.
— Ох, нет, если я случайно намекнула…
— Я всего лишь вас немного поддразниваю, — с ослепительной улыбкой сказала Элизабет. — Суть в том, что я нахожу светскую жизнь настоящим испытанием. Боже мой, сколько раз можно услышать одну и ту же сплетню, прежде чем отправиться в Бедлам[30]. Ну, а теперь вернемся к представлениям. Эдриан порой так забывчив. Леди Люси, — произнесла Элизабет, и герцог помог ей протянуть руку Люси. — Мисс Фэрмонт.
Герцог взял сестру за руку и мягко подтолкнул вправо. Изабелла крепко пожала руку Элизабет.
— Очень рада с вами познакомиться, леди Элизабет.
— Взаимно. Я много слышала о вас, леди Люси, и о вашей кузине, недавно прибывшей в Лондон. Должна сказать, мой брат совсем не преувеличил вашей притягательности. Не обязательно иметь зрение, чтобы почувствовать чужие достоинства.
Люси немного оробела и начала краснеть. На лице обозначилось смешанное выражение потрясения, стыда и… облегчения?
— О, боже мой, неужели я сказала что-то не то?
— Конечно нет, Лизи, — поспешил успокоить ее герцог.
— Что же, в первый раз всегда так, правда? Однако уверяю вас, леди Люси, мисс Фэрмонт, с каждой новой встречей будет легче. Меня совсем не беспокоит моя слепота, и, хочется верить, вас также.
— О, нет, нет, — выпалила Изабелла. — Надеюсь, я вас не оскорбила.
— Конечно нет, но, понимаете, у меня четыре других чувства, которые значительно усилились с тех пор, как я потеряла зрение. Я заметила неловкую паузу, напряжение в разговоре и поняла, что вы ни о чем не знали прежде, чем нас друг другу представили, и были огорошены. Но что взять с мужчин? Порой они ведут себя как неразумные твари.
Сассекс усмехнулся:
— Моя сестра умеет браниться с таким шармом, не правда ли?
Их небольшая компания весело рассмеялась, и неловкость исчезла столь же быстро, как и появилась.
— Должна сказать, леди Элизабет, — восхищенно заметила Люси, — ваше платье очень красиво. Глубокий и насыщенный оттенок синего сродни редчайшему сапфиру. А павлиньи перья смотрятся просто очаровательно.
— О, так вот в чем я одета! Я просила Сассекса описать мой наряд, и он ответил своим типичным напыщенным голосом: «Он голубого цвета с перьями, свисающими с твоих плеч». Я и понятия не имела, что это за перья, а ведь они могли оказаться и теми ужасными страусиными, которыми украшают сбрую лошадей, влекущих катафалк.
Элизабет очень точно изобразила брата. Снова раздались смешки, Изабелла восхитилась умением Элизабет разрядить атмосферу и дать возможность окружающим ее людям почувствовать себя свободно и непринужденно.
— Я уверен, что говорил о сапфирах, если ты припоминаешь, — проворчал герцог.
— Мужчины не способны должным образом описать цвета, — насмешливо отметила Люси. — Они не понимают важность цветов и оттенков для дамы, выбирающей себе туалеты. Боже мой, я абсолютно убеждена, они и не заметят, если мы всю жизнь будем ходить в сером и черном.
— Что ж, Люси, будьте уверены, этот оттенок баклажанного вам очень идет. Я никогда не видел леди со столь яркими темно-рыжими волосами в наряде подобного насыщенно-фиолетового цвета, но вы выглядите божественно.
— О, прекрасно исполнено, Эдриан! — Элизабет улыбнулась, когда Люси вежливо присела в ответ на комплимент. — Баклажанный. Звучит мило.
— О, замечательно, вы уже познакомились с леди Элизабет, — произнес, подойдя к ним, Блэк. Взяв у Сассекса руку Элизабет, он запечатлел на ней скромный поцелуй.
— Добрый вечер, Блэк.
— А как вы узнали, что это я?
Элизабет мелодично рассмеялась:
— Мне знаком ваш голос, я чувствую ваш запах. Вы все еще используете этот ужасный одеколон с ароматом пряностей и сандалового дерева. Я же говорила, что аромат сосны и кедра подошел бы вам значительно больше. Так же как и вы, он напоминает мне о лесе и свежей земле.
Изабелла была не согласна. От Блэка исходил божественный аромат. Да и выглядел он сегодня изумительно привлекательно в своем черно-белом наряде. Любопытно, что Элизабет показалось, будто сосна и кедр соответствуют графу. Между прочим, благоухание сосны и кедра упоминалось Изабеллой при описании обстановки замка Лорда Смерти. Она никогда бы и не подумала, что оно имеет какое-то отношение к Блэку. Правда, это лесные запахи, но Изабелла считала, что пряные ароматы Востока подходят ему значительно больше. Есть в Востоке нечто очень соблазнительное, в значительной степени соответствовавшее окружавшему Блэка загадочному и чувственному ореолу.
— Итак, может, мы переместимся в столовую? Ужин почти уже накрыт.
— Да, а где же Элинвик? — воскликнула Элизабет. — Сегодня он мог бы проводить меня к столу.
— Леди Люси, — прошептал герцог, предлагая свою руку, — окажете ли вы мне честь?
— Конечно, — заявила Люси, скользнув растерянным взглядом по Сассексу и его сестре.
Изабелла заметила странную вспышку, промелькнувшую в зеленых глазах кузины. Был ли это интерес? Сассекс и в самом деле выглядел сегодня ослепительно.
Блэк отошел назад, ожидая, пока опустеет гостиная. Похоже, хозяин дома совсем не настаивает на соблюдении протокола. Согласно общепринятым правилам этикета, в комнату первым должен был войти герцог — самый титулованный из присутствующих аристократов, — однако Сассекс задержался, пропуская вперед Элинвика со своей сестрой. У Изабеллы ушли месяцы, чтобы запомнить сложную систему следования титулов английских пэров и все связанные с ней нюансы. Опираясь на свой весьма ограниченный предшествующий опыт, она могла заключить, что обычно в домах, где бывала, и гости, и хозяева придерживались негласных правил, особенно когда устраивался званый ужин. «Одно лишь это обстоятельство, — подумала Изабелла, — делает сегодняшний вечер самым необычным из всех, где доводилось бывать в Лондоне».
Уэнделл находился в задних рядах их небольшой группы. Изабелла увидела, как он гордо прошествовал, поглощенный беседой с ее дядюшкой. Шедший впереди Элинвик уже провел Элизабет в столовую. Когда же Найтон проследовал мимо, так и не удосужившись обратить на нее внимание, Изабелле хотелось умереть от унижения, однако внезапно рядом оказался Блэк, взявший ее под руку и крепко прижавший к себе, сопровождая к столу.
Дрожащая Изабелла избегала смотреть на графа. Не могла. Просто не могла взглянуть ему в лицо. Она пообещала забыть его, и обязана это сделать, хотя понимала: стоит поднять глаза — и она снова будет одурманена.
Ужин обещал быть грандиозным. Столовая казалась огромной, и царившая в ней атмосфера свидетельствовала об очевидном мужском присутствии. Большой стол, как минимум двенадцати футов[31] длиной, сиял в свете множества свечей. Столовые люстры, так же как и газовые лампы, были погашены, и единственным источником освещения служили бронзовые канделябры, мерцающие приглушенным пламенем, что придавало событию некий сокровенный и личный оттенок.
Ознакомительная версия.
