— Вот как? Интересно, а сама она знает об этом? — холодно осведомилась Эбби, глядя, как ее муж, улыбнувшись рыжеволосой красотке, похлопал ее по руке. — Или он?
— О, выбросьте это из головы, Эбби! Кипп чуть ли не с рождения был страшным юбочником — это, можно сказать, у него в крови. Тут уж ничего не поделаешь. Он и сам, бедняга, не понимает, как это получается и почему его так тянет к женщинам. Однако вам не о чем беспокоиться. Если Кипп дал вам слово после свадьбы образумиться, он его сдержит. Это так, да? Я угадал?
— Мы оба дали друг другу слово, — буркнула она, отворачиваясь. При виде того, как эта дама, беззастенчиво прильнув к виконту, шепчет что-то ему на ухо, а он при этом весело смеется, на душе у Эбби стало невыносимо тяжело. — А если вас волнует, что я при этом испытываю, то могу вас успокоить — сердце мое тут ни при чем. Если что и задето, так только гордость. И я не собираюсь молчать, наблюдая за тем, как мой супруг в вечер свадьбы волочится за своей прежней любовницей! И это когда я буквально из кожи вон лезла, изображая счастливую невесту! Свинство какое! А ведь мы договорились, что просто обязаны заставить свет поверить в то, что это брак по любви! Ох, Брейди, совсем из головы вылетело! Я ведь еще не успела поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали! Если бы вы знали, как я вам благодарна! Может быть, по моему виду сразу и не скажешь, однако, ей-богу, это так! Ну а теперь сделайте мне еще одно одолжение — напомните моему супругу, что он все-таки женатый человек. Честное слово, в первый и в последний раз.
— Ваше желание — закон для меня, милая Эбби, — отвесив ей галантный поклон, промурлыкал Брейди. — А вы не боитесь остаться одна? Между прочим, сегодня эти воды кишмя кишат акулами, и некоторые из них, держу пари, уже почуяли запах крови.
— Все будет хорошо, Брейди, я обещаю. Вообще-то я уже заметила вон в том углу Эдвардину и хочу с ней поговорить — надо же узнать, успела ли она прийти в себя после той истерики, которую закатила сегодня днем после венчания.
Проводив удалявшегося Брейди взглядом, Эбби облегченно вздохнула и постаралась незаметно выскользнуть из бального зала через приоткрытую дверь, которая вела на балкон, решив, что она заслужила глоток свежего воздуха.
В общем-то она не так уж сильно покривила душой — от духоты у нее начала болеть голова. А от обилия незнакомых лиц и имен голова у нее вообще шла кругом. Даже сильно постаравшись, она вряд ли смогла бы припомнить хоть одно из них.
К тому же у нее последние несколько минут нестерпимо чесалось плечо. До сих пор она еще как-то боролась с желанием его почесать, отлично понимая, что находится под обстрелом нескольких десятков любопытных взглядов. Вокруг стоял ровный гул голосов. Можно было не сомневаться, что большинство гостей без устали обсуждает самую животрепещущую тему — почему вдруг виконту Уиллоуби пришло в голову взять в жены никому не известную вдову Бэкуорт-Мелдон?
Да уж, не хватало еще вдобавок скомпрометировать себя в первый же вечер, грустно подумала Эбби. Вот будет разговоров, если она почешется у всех на глазах! Эти лорды и леди небось примутся гадать, уж не заедают ли молодую жену виконта Уиллоуби блохи!
Будто ей мало собственной семейки, с досадой подумала она. Весь клан Бэкуорт-Мелдонов был в сборе — перемещаясь от одной группы гостей к другой, они охотно рассказывали всем, кто изъявлял хоть малейшее желание их слушать, о своем родстве с новой виконтессой. Судя по всему, так же охотно они посвящали всех любопытных и в подробности личной жизни Эбби. Убедившись в этом, она с досадой выругалась сквозь зубы.
Умолять старых недоумков держать язык за зубами хотя бы в этот вечер было пустым делом — все равно что ловить сетью радугу в ручье, с горечью подумала Эбби.
Полной грудью вдохнув свежий воздух, она облокотилась на перила, наслаждаясь прохладой. Эбби смертельно устала, и больше всего ей сейчас хотелось, чтобы этот проклятый бал наконец закончился и гости разъехались по домам. И однако, мысль о том, что за этим последует, страшила ее куда больше. Не успеет за последним из гостей захлопнуться дверь, размышляла она, как виконт вспомнит о своих супружеских правах. Представив себе эту сцену, Эбби похолодела от страха.
Она вдруг снова вспомнила его поцелуй, и у нее подкосились ноги. Ее и раньше целовали, и не раз — ее покойный муж был весьма охоч до любовных утех, — но это было совсем не то. Похоже, бедный Гарри был далеко не столь умелым любовником, как она считала до сих пор.
Впрочем, очень возможно, здесь была другая причина. В конце концов, она вдовеет уже много лет. И как моряку, много лет не видевшему земли, любой остров кажется раем, так и ей поцелуй виконта ударил в голову, словно перебродившее вино.
Естественно, ей случалось слышать — и от Гермионы, и от покойной
матушки, — что светские дамы ее положения вовсе не обязательно должны получать наслаждение в супружеской постели. Но ведь сама она считала любовные утехи одним из самых приятных моментов брака. Больше того, Эбби хватило смелости (или глупости) признаться в этом виконту!
Впрочем, она не слишком об этом жалела. Да, конечно, она наслаждалась супружескими объятиями и не видела в этом ничего плохого. Тем более что Эбби не испытывала желания провести остаток своих дней как монахиня. Ну, может быть, только если это будет совсем небольшой остаток…
И вот теперь она снова замужем. Муж ее молод и весьма привлекателен, даже несмотря на присущую ему надменность. У Эбби были все основания надеяться, что и любовником он окажется неплохим. Во всяком случае, она очень бы этого хотела.
Но того, что виконт всего лишь одним поцелуем пробудит в ней страсть, она никак не ожидала.
Но сейчас Эбби тревожило другое — мысль о том, что она до сих пор не сделала ничего, чтобы жизнь ее супруга вошла в более спокойное и гладкое русло. Он предложил, чтобы и после свадьбы они продолжали жить так же, как прежде, не вмешиваясь в жизнь друг друга более, чем это будет необходимо, и чтобы каждый из них и дальше шел своим путем. И она без возражений согласилась на это.
Проблема, однако, состояла в том, что Эбби не была счастлива потому, что жила теперь в его огромном, великолепном доме, где от нее всего-то и требовалось, что согревать мужу постель. Во всяком случае, если она хочет сохранить уважение к себе — иначе она просто начала бы казаться себе шлюхой, с которой забавляются время от времени, а потом отсылают прочь, чуть только надобность в ней отпадет, — она просто обязана сделать все, чтобы дом виконта стал и ее домом. Однако Эбби уже успела заметить, что ее попытка подружиться со слугами по какой-то непонятной причине не слишком пришлась по вкусу его светлости.
