— Извините, миссис Кэсси. Я так…
— Неуклюжая образина! — закричала незаметно подошедшая хозяйка.
Она уже замахнулась, чтобы ударить, но Кассандра быстро встала между ней и двенадцатилетней девочкой.
— Ничего страшного, Элоиза. Просто у меня возникла судорога. Уколи-ка меня еще раз, Эстер, да побыстрей!
Элоиза нахмурилась и села в кресло с богатой обивкой.
— Не могу понять, почему до сих пор не появился мистер Вейверли. Он должен был приехать еще до ужина. Кстати, а где Алекс?
— Думаю, что он занят уборкой урожая, — предположила Кассандра.
Гамалея трудилась над ее юбкой.
— Почему ты выбрала такой цвет? — спросила Элоиза.
— После оленьей кожи, моей прошлой одежды, мне захотелось именно такое платье.
— О да. Это все твой опыт жизни у индейцев. Я слышала, что многие женщины предпочитали смерть их плену.
Кассандра внимательно посмотрела на свою новую родственницу.
— У меня не было выбора. От удара я потеряла сознание, а очнулась уже на лошади, привязанной к всаднику. Ты считаешь, я должна была совершить самоубийство?
— Наверное, я не вправе осуждать тебя, Кассандра. Просто я от многих слышала, что белые женщины теряют там свою… хм… честь.
— Ты ведь христианка? Не так ли?
— Конечно, — в голосе Элоизы прозвучали нотки оскорбленного достоинства.
— Я хотела сказать, что самоубийство — это не выход из положения для христианки. А что касается моего пребывания в плену…
— Расскажи об этом, Кассандра.
— Юная Эстер еще слишком мала, чтобы слушать нас…
— Она всего лишь рабыня, — отрезала Элоиза. — К тому же неуклюжая. Выйди отсюда, Эстер.
Она посмотрела на девочку таким тяжелым взглядом, что Кассандра вздрогнула. Откуда у нее такая ненависть к ребенку? Ей расхотелось что-либо рассказывать этой даме.
— Ну, что рассказать? С меня собирались снять скальп, но один индеец спас меня. Меня морили голодом, били горящими палками, привязывали к столбу и еще много всего, о чем не очень хочется вспоминать.
— Кэсси, твой ребенок плачет, — сказала Лула. — Может быть, ты придешь его покормить?
— Мелли, как ты смеешь вмешиваться в наш разговор? Лула должна была отослать его в комнату кормилицы.
— Но Кэсси сказала…
— Кто разрешил тебе называть ее Кэсси?
— Я, — ответила Кассандра. Она вдруг сейчас обнаружила сходство между Мелли и Эстер. У девочек были одинаковые черты лица и цвет кожи.
— Нельзя поощрять такую фамильярность, Кассандра, — зло заметила Элоиза. — Если ты собираешься жить здесь, надо соблюдать наши обычаи.
«А я и не собираюсь здесь жить, Элоиза, — невесело подумала Кассандра. — Мы еще уедем отсюда, вот только Алекс справится с делами».
— Прости меня, Элоиза, но я собираюсь сама кормить своего ребенка.
— Белые женщины никогда…
— Я его мать и буду делать так, как считаю для него полезным.
Оскорбленная Элоиза повернулась и вышла. Две негритянки уставились на Кассандру, словно та только что смертельно оскорбила огнедышащего дракона.
* * *
— Неплохая работа, — заметил мистер Каттер. Он только что снял свою соломенную шляпу.
— Все работники очень рады твоему возвращению, Алекс, — сказал один из двух мужчин, появившихся в холле.
Элоиза и Кассандра, уставшие друг от друга, одновременно повернулись в сторону вошедших. Кассандра посмотрела на мужа и почувствовала, как радостно забилось у нее сердце. Алекс стоял в брюках широкого покроя, высоких сапогах и широкополой шляпе. По груди и рукам у него струился пот. «Боже! — подумала Кассандра. — Какой он красивый!»
— Алекс, — недовольно заметила Элоиза. — Почему ты позволяешь себе ходить, как простой работник?
— Потому, что я занят делом.
— А если бы здесь оказался мистер Вейверли? Его бы шокировал твой вид.
— Очевидно, его здесь нет, — саркастически заметил Алекс. — А потому…
— Но он мог здесь быть! Он обещал!
— Джозеф, — негромко позвала Кассандра. — Распорядись, чтобы для мистера Алекса приготовили ванну.
— Ясно, миссис, — отозвался Джозеф.
Не посмотрев на Кассандру, Алекс стал подниматься по лестнице. Удивленная и смущенная, она последовала за ним.
— Может, и ты считаешь мой вид оскорбительным? — заметил он в комнате.
Кассандра, растерявшись, не знала, что ему ответить. Потом она слегка улыбнулась, и в глазах мелькнуло мальчишеское озорство.
— Знаешь, я, наоборот, считаю твой вид чересчур соблазнительным. Как ты думаешь, я нужна тебе до или после ванны? Меня устраивают оба варианта.
Алекс опешил. Затем разразился хохотом и неожиданно поднял ее на руках и стал целовать. Ее желтое платье вскоре стало мокрым от его пота. «Бедной Мелли придется вновь заняться стиркой», — подумала Кассандра, но голова у нее уже пошла кругом.
Их остановил осторожный стук в дверь.
— Черт побери! — зашипел Алекс. — Если это моя сестра…
— Скорее всего, пришли сказать, что вода готова.
Кассандра подошла к входной двери. В комнату внесли ванну, множество чайников с горячей водой, льняные полотенца и мыло. Алекс отослал всех помощников, и они остались одни.
— Тебя всегда здесь мыли служанки?
— Нет, дорогая, с тех пор, как я перестал быть младенцем, я моюсь сам. Думаю, что и твое предложение помочь мне помыться было всего лишь шуткой.
Он стянул с себя ботинки, снял штаны.
— Я и не думала шутить, — серьезным голосом сказала Кассандра.
Она взяла мочалку и мыло с небольшого столика возле ванны. Про себя она решила помыть его так, чтобы он запомнил эту процедуру на всю жизнь. И если ему снова захочется, чтобы его мыла женщина, пусть это всегда будет только она, а не кто-нибудь из прислуги.
Ее движения были мягкими и ласкающими. Закатав рукава, она терла ему спину, бедра, ягодицы, а потом грудь и живот. Алекс, словно загипнотизированный, смотрел на нее широко раскрытыми глазами.
— Вставай! — скомандовала она.
— Зачем? — он удивленно посмотрел ей в глаза.
— Я должна ополоснуть тебя.
Она озорно улыбнулась и кивнула в сторону двух больших чайников.
— Ну как тебе понравилась моя работа? — невинно сказала она, обливая его теплой водой.
Он молча вылез из ванны и, подняв ее на руках вместе с пустым чайником, аккуратно положил в середину их огромной постели.
В этот раз им обоим было хорошо, как никогда. Своими ласками он постепенно довел ее до крайней степени возбуждения, и она не смогла сдержать крика. А потом бессильная упала ему на грудь.
