Нет! А Люсьен? Он еще не сказал последнего слова. Этот человек не может покинуть ее, даже если он ненавидит Байярдов. Страшась найти подтверждение своей ужасной догадке, Александра вновь взглянула туда, где стоял де Готье, и поняла, что мир окончательно опустел.
– Люсьен, – задохнулась девушка от горя, напрасно разыскивая глазами его огромную фигуру. И наконец увидела, как он уходит, продираясь через толпу.
– Люсьен! – крикнула бедняжка и бросилась вперед. Ей было необходимо догнать его, она должна это сделать.
Чьи-то сильные руки сдавили ей плечи и оттащили от помоста. Повернув голову, она пыталась бросить взгляд на уходившего мужчину, прощаясь с ним навсегда. Он мог стать ее спасителем, вырвать из крепких рук того, кто ее держал.
Сжав кулаки, Александра забарабанила по чьим-то рукам и плечам, разбивая костяшки пальцев о мускулистое тело, не обращая внимания на боль в плечах. Пощечина отбросила ее голову назад, но она не сдавалась, отлично понимая, что ее борьба совершенно бесполезна.
– Нет! – все еще горячо протестовала девушка, когда ее перебросили через плечо и понесли. Нельзя смириться с мыслью, что Люсьен до такой степени холоден и жесток, что мог стоять и даже не попытался спасти ее от насилия.
Однако де Готье именно так и поступил... Повернулся к ней спиной и ушел, не выразив ни горя, ни сожаления. Это надо принять – он ушел. Неужели это и есть его месть ее отцу и появление здесь доставило ему горькую радость оттого, что она направляется прямо в ад, который сама же для себя и выбрала?
Все еще не желая поверить, Александра почувствовала, как горячие слезы застилают глаза. Детство, полное счастья и радости, кончилось, и взрослый мир со своей жестокостью и горем обрушился на несчастное создание. Собрав воедино всю свою волю и мужество, девушка стала бороться со слезами – свидетельством своего отчаяния.
Встав на ноги, она увидела приближающегося к ней капитана Жиро. На его лице играла все та же дьявольская усмешка, что и в первый раз, так взбесившая ее, когда она эту ухмылку увидела.
«Скоро, – сказала себе девушка, – очень скоро он обнаружит, что совершил плохую сделку». Она заставит его пожалеть каждую золотую монету, заплаченную за нее.
Остановившись прямо перед ней, капитан Жиро упер руки в бока и дважды окинул взглядом ее тело и лишь затем, наконец, обратил внимание на ее лицо. Торжествуя, он наклонился ближе.
– Ну что я говорил? – с издевкой произнес повеса, и его глаза опасно заблестели.
Александра не нуждалась в его словах, чтобы освежить свою память. «Скоро... – пообещала она себе. – Нет, сейчас!» Девушка внезапно бросилась на ухмыляющегося мужчину. Он наклонился назад, но не упал, как втайне надеялась она. Расставив ноги, Жиро попытался вырваться из ее крепких рук, затем внезапно наклонился вперед и Александра, не удержавшись, сильно ударилась о землю.
Тут вмешался человек, что нес ее на плече, но было слишком поздно. Хотя он и пытался не выдать своих чувств, но искривленные, дрожащие губы и взгляд, устремленный на англичанина, не оставляли сомнений о его намерениях.
Раздались страшные ругательства, и капитан Жиро схватился за пострадавшую часть тела внизу живота.
Горькая улыбка появилась на губах Александры.
– Будет так, как я сказала, – прошептала она. Ненавистный англичанин медленно выпрямился, выдавил из себя сквозь зубы:
– На моем корабле ты поплатишься за свой идиотский поступок.
Его угроза мало подействовала на девушку.
– Так же, как и ты, – парировала она.
Жак Лебрек стоял на берегу и наблюдал, как и без того маленькая лодка, удаляясь, становится все меньше. Она шла к огромному купеческому судну с красивым названием «Иезавель».
Продолжая наблюдать, он увидел, как Александра поднялась и наклонилась через борт. Ожидая, что она вот-вот упадет в воды Средиземного моря, он затаил дыхание, но затем успокоился.
Английский капитан обхватил за ее талию и усадил сопротивляющуюся бунтарку себе на колени.
Хотя они находились уже слишком далеко, но Жак не сомневался, что девушка ругается и отчаянно сопротивляется. Лодка немного накренилась, затем выровнялась и пошла дальше, будто ничего не произошло на ее борту.
Что-то сломалось в работорговце, болела душа, но, несмотря на это, он улыбнулся. Александра станет любовницей капитана, но с ней все будет в порядке. Она уедет в Англию, как и хотела ее мать.
Убеждая себя, что совесть его чиста, Лебрек отвернулся и сел в ожидавшие его носилки.
Шаги... Это, наверное, он. Оторвав от пола доску, широко расставив ноги для устойчивости, Александра прислонилась спиной к стене. И как раз вовремя – корабль внезапно накренился и она наверняка бы упала, если бы не приготовилась.
Вероятно, они уже покинули порт. Эта мысль на мгновение развеселила пленницу, но затем она стала думать о другом. Планы капитана оставались для несчастной бунтовщицы полной загадкой, потому что Жиро молчал всю дорогу до причала. У ее хозяина оказалась хорошая черта – молча решать серьезные вопросы и переживать гнев. Это как нельзя лучше устраивало Александру. В ее хорошенькой головке роились самые невероятные планы, способные избавить ее от распутного капитана. Он был опасен, потому что собирался отнять у нее то, что она отдала уже тому единственному человеку, который предал и обманул ее.
Незваный гость остановился у ее каюты, звеня связкой ключей. Секундой позже ключ повернулся в замке.
Александра мысленно проигрывала ситуацию, в сотый раз представляя себе, куда нанесет удар, чтобы мужчина долго не приходил в сознание. Тогда она сможет затащить его в каюту и ее тюрьма станет местом его заключения.
Дверь осторожно приоткрылась, и полоска света прорезала мрак, царивший в каюте. Медлить было больше нельзя, каждая секунда была на счету. Бросившись вперед, она опустила тяжелое импровизированное оружие на голову мужчины. Доска с глухим стуком нашла свою жертву. Она со зловещим свистом вырвалась из ее рук, пролетела мимо головы Александры и, ударившись в противоположную стену, упала. Девушка ждала грохота падающего тела, но его не последовало. Обернувшись, она задохнулась от изумления.
– Боже, спасибо Тебе за то, что я высокого роста, – проговорил Люсьен, потирая ушибленное доской плечо.
Потеряв дар речи, Александра жадным взглядом вбирала в себя знакомые до сердечной боли шрамы на лице, бронзовые волосы, рассыпанные по плечам, выпирающие скулы. Неужели это не сон? Или она сошла с ума, и болезненное воображение рисует облик дорогого человека? Девушка потрясенно мотала головой, волосы ее разлетались во все стороны. Нет, это не плод буйной фантазии – даже символ исламской веры, навечно запечатленный на лице, отчетливо выделялся на фоне темного лица в полосе белого лунного света. Протянув руку, она коснулась шрама, и только тогда, наконец, поверила, что перед ней стоит Люсьен во плоти и крови своей.
