Но никто не появился, и Аннетта поднялась по лестнице к себе в комнату. Раздевшись, она легла в постель и стала в подробностях обдумывать план полночного побега.
* * *
Когда Аннетта выходила, ее видел Джон Патрик. Он устроился на ночлег в небольшой комнатке в конце конюшни и сразу проснулся, услышав посторонние звуки. Он приоткрыл свою дверь и увидел тонкий силуэт Аннетты, медленно идущей вдоль стойл.
Джон Патрик вернул хозяевам Крошку Бена, но решил, что не пойдет ночевать в особняк. Койка в конюшне казалась Джону Патрику гораздо предпочтительнее. Он решил не выдавать своего присутствия, пока Аннетта не станет седлать лошадь.
Никогда он еще так не восхищался ею. Он высоко ценил силу ее духа. Лучше ложные убеждения, чем никаких.
И вдруг его ужалила мысль. Разве он не осуждал Ноэля, отвергнув его за то, что тот придерживался иных убеждений, чем он сам? А Ноэль, напротив, ни секунды не колебался, помогая ему. Не раздумывая, он подверг себя ужасающей опасности. Особенно если Аннетте Кэри удастся бежать и обо всем рассказать англичанам.
Он внимательно наблюдал за Хью Кэри во время ужина. Тот как будто чувствовал себя совсем неплохо. Радушие и гостеприимство семьи сыграли свою роль. Аннетта была непримирима, и он должен взять с нее обещание, что она не будет пытаться бежать с фермы. А если она откажется?
Он знал, что родители не согласятся быть ее тюремщиками. Они и так во многом пошли ему навстречу. Так что, если она откажется, останется очень неприятный способ ей воспрепятствовать. Радости ему это не принесет.
* * *
На следующий день Аннетта старалась не встречаться с Джоном Патриком. Когда Йэн пошел на конюшню посмотреть лошадей, она напросилась его сопровождать, как будто еще не видела все, что надо, накануне ночью. Йэн с готовностью согласился. Он очень гордился своей конюшней и со вкусом рассказывал о родословной каждой лошади. Они для Йэна значили гораздо больше, чем источник наживы. Для каждой лошади у него была припасена долька яблока. Когда они прошли мимо стойла, где недавно ожеребившаяся кобыла обнюхивала свою дочку, Иен улыбнулся:
— Вот это наше самое последнее прибавление семейства. Ей всего десять дней отроду.
Аннетта сразу влюбилась в крошку. Казалось, та вся состоит из глаз и ног, и Аннетта с большим интересом оглядела ее, а потом грустно сказала:
— Да, она прекрасна.
Ей припомнилась Ромми в таком же юном возрасте, и она закусила губу, чтобы не расплакаться.
— Давайте-ка посмотрим на ее папашу, — сказал Йэн, глядя на Аннетту сочувственно и с пониманием. Он провел ее туда, где стоял огромный серый жеребец. Он высунул голову из стойла и легонько заржал.
— Это Принц Сумерек, — сказал Сазерленд и, вынув из кармана морковку, протянул ее жеребцу. — Он самый быстрый на ходу из всей конюшни, но и самый своенравный. Мало кто из наездников может с ним справиться, включая и Джона Патрика.
— Полагаю, ваш сын нечасто здесь бывает.
— Да, нечасто, но когда приезжает, то с удовольствием занимается лошадьми. Он гонял на них вовсю, пока не стал изучать юриспруденцию.
— Он изучал юриспруденцию? — невольно удивилась Аннетта. — А я думала, что он…
— Пират? Да, это так, но не по собственной воле.
— Не понимаю.
— Он вам рассказывал о том, как попал на море?
Аннетта пожала плечами:
— А о чем тут рассказывать?
— Спросите его самого, — кратко ответил Йэн.
— Но я не желаю его ни о чем расспрашивать. Я вообще не желаю с ним говорить.
Йэн Сазерленд повернулся к ней и посмотрел Аннетте прямо в глаза:
— Как хотите, но тогда не торопитесь судить.
— Он увез нас из дома. Он нас обманул.
Хотела бы она, чтобы ее голос не дрожал так сильно, чтобы в нем не звучала такая острая уязвленность. Хотела бы она также не чувствовать себя одураченной и униженной оттого, что поверила, будто Джон Патрик и впрямь восхищался ей.
— Я, разумеется, не в восторге от вашего отношения к нему, но я понимаю ваши чувства.
— Возможно ли это?
— Я прибыл в Америку в цепях, как каторжник, как раб, — медленно продолжал Йэн. — И первый муж Фэнси купил меня на аукционе. — Он помолчал, потом прибавил: — Вы не в состоянии представить, что это такое, когда тебя, как лошадь или корову, продают с торгов. Я знаю, как себя чувствуешь, когда теряешь свободу, независимо от того, велика эта свобода или ограничена.
Аннетта уставилась на него во все глаза.
— Да, мисс Аннетта, — сказал он, словно прочитав ее мысли. — Я был осужден. Я попал в плен после битвы при Куллодене, где я сражался на стороне принца Чарльза, и был осужден за измену. Смертный приговор заменили на каторжные работы в колониях сроком на четырнадцать лет. Вы представить не можете, как я ненавидел англичан и как ненавидел Фэнси и ее мужа за то, что они меня купили, словно раба.
Он говорил с изрядным шотландским акцентом. Аннетта была потрясена силой его негодования, вновь вспыхнувшим при воспоминании о прошлом. А ведь Йэн показался ей таким невозмутимым.
— Поэтому Джон… Патрик, — ей трудно было произнести это имя, — ненавидит англичан?
— У него для этого существуют свои причины, мисс Аннетта.
— А доктор Марш?
Йэн удивился:
— Но вы же знаете, что он им симпатизирует. Из-за этого у нас нередко возникали разногласия.
— Но он… — И Аннетта осеклась. Джон Патрик говорил то же самое, но она ему не поверила. А Йэн Сазерленд, по-видимому, знает, на чьей стороне симпатии его пасынка.
— Мои сыновья — люди исключительно независимые, девушка. Думаю, мы никогда не будем думать одинаково.
У Аннетты голова пошла кругом. Так, значит, семья разделена? Но это невероятно.
Йэн, казалось, понял ее состояние и предложил лучшее успокоительное средство:
— Не хотите ли прокатиться верхом?
Она кивнула.
— Спокойную или норовистую лошадь предпочитаете?
— Спокойную.
Незачем ему знать, насколько хорошо она ездит.
Йэн седлал славную серую кобылку, когда дверь отворилась и вошел Джон Патрик в сопровождении работника-негра.
— Мы осматриваем жеребят. Некоторые просто прирожденные победители.
— Эй, они бравые ребятишки. А я предложил мисс Кэри прокатиться вместе со мной. Не хочешь ли тоже, на Принце Сумерек?
Пират посмотрел на Аннетту:
— Мисс Кэри не возражает?
Аннетта передернула плечами, напустив на себя вполне равнодушный вид.
Очевидно, Джон Патрик воспринял ее молчание за согласие.
— Пойду оседлаю его, — и он посмотрел на отца. — Принц все еще упрям, как мул?
— Это зависит от того, кто наездник.
Аннетту раздражал их разговор. Она утратила радость подобных отношений с отцом в ту ночь, когда в огне погибли его надежды, верования и мечты. Поэтому она молча вывела оседланную кобылу из конюшни и стала ждать их снаружи, поглаживая кобылку по шее:
