Внезапно Натали показалось, будто воздух в комнате сгустился от охватившей их страсти, и у нее подкосились ноги. Глаза Натали расширились от изумления, но уже в следующую секунду глаза ее закрылись. Словно сквозь туман, она почувствовала, что лицо его приближается, голова склоняется к ее лицу. Натали инстинктивно подняла голову, с восторгом ощущая, что его губы вот-вот коснутся ее губ. Желание взметнулось в ней такой яростной волной, что она не в силах была его подавить.
– Папа, – донесся до них с кровати тихий голос Сары, и Натали с Малкомом замерли: она – все еще запрокинув голову, он – почти касаясь ее губ. – Папа, я пить хочу.
Натали открыла глаза. Лицо Малкома было таким огорченным, что ей пришлось прикусить губу, чтобы не засмеяться.
– Вот они, минусы, когда имеешь детей, – пробормотал он, с явной неохотой отстраняясь от нее.
Смутившись, Натали поспешно повернулась к Саре. Глаза девочки были закрыты, лоб сердито нахмурен.
– Ты проснулась, детка?
– Да. Я хочу пить.
Натали обошла кровать и подошла к ночному столику, где стояли графин с водой и маленький стаканчик.
– Я налью тебе немного воды, Сара. Но ты должна выпить ее лежа. Папа тебе поможет. – Она обрадовалась, что голос ее звучит как всегда. На самом деле она с трудом сдерживала дрожь.
Малком осторожно приподнял Саре голову, и Натали, дав ей напиться, быстро взбила ее подушку. Бережно уложив дочь, Малком хриплым голосом спросил:
– Как ты себя чувствуешь, моя хорошая? Дать тебе еще лекарства?
– Нет, – сказала Сара. – У меня болит голова.
– У тебя на голове шишка, – ласково заметила Натали.
– Очень сильно болит.
Натали с Малкомом обменялись тревожными взглядами. Малком, нахмурившись, произнес:
– Очень может быть, что она права. Как-то мне тоже пришлось принимать опиум, и после этого у меня была ужасная головная боль.
Натали осторожно откинула волосы со лба девочки, стараясь не касаться шишки.
– А как твоя рука, милая? Может быть, дать тебе лекарство, чтобы она не болела?
Сара пробормотала что-то, чего Натали не разобрала, однако поняла, что лекарство принимать девочка не хочет. Да и при всем желании она не смогла бы его дать: Сара уже спала.
– Пока еще действует та микстура, что мы ей давали, – прошептала она тихо. – А уже почти утро.
– И слава Богу.
– Вы отвезете ее завтра в Ларкспер? Малком улыбнулся:
– Вы хотите сказать – сегодня? Да. Думаю, у моей дорожной кареты достаточно упругие рессоры, и Сару не будет сильно трясти. Дождей уже давно не было, так что дороги скорее всего в порядке. Мне очень хочется, чтобы она была дома, в своей постели.
Натали кивнула:
– Да, там ей будет гораздо удобнее.
– Натали.
Она подняла голову. Малком серьезно смотрел на нее.
– Спасибо вам. За все. Натали покраснела.
– Рада была вам помочь. Лишняя пара рук вам не помешала.
– Я не это имел в виду, – тихо сказал Малком. – Не только это.
Натали отвернулась, ощущая, как горят ее щеки.
– Длинная была ночь.
Как хорошо быть француженкой, раздраженно подумала она. Или итальянкой. Ну почему ее угораздило родиться англичанкой? Самое трудное – это скрывать свои чувства, как это принято у англичан, и она никогда не могла понять, почему должна это делать. Подавив тяжелый вздох, она решилась:
– Я рада, что вы мне доверились. – Поймав себя на том, что упорно смотрит вниз, на свои руки, она подняла голову и смело взглянула ему в глаза. – Благодарю вас за то, что вы рассказали мне о своей покойной жене, – храбро проговорила она. – Вам, должно быть, нелегко было это сделать. Но мне необходимо было это знать.
Малком горько усмехнулся:
– Я лишился последней возможности завоевать ваше сердце, но, мне кажется, я должен был вам все рассказать.
Натали улыбнулась:
– Напротив. Если я когда-нибудь выйду замуж, мне бы хотелось, чтобы у меня был муж, который мне доверяет. – В глазах Малкома вспыхнула надежда, и Натали быстро покачала головой, едва сдерживая смех: – Я сказала «если».
Он дал ей серьезную пищу для размышлений. Кроме того, он стал ей гораздо ближе, чем прежде.
Но самое грустное заключалось в том, что чем лучше она будет его понимать, тем меньше надежды на то, что он воспылает к ней нежными чувствами. Такими, какие она уже испытывает к нему.
Натали стояла перед зеркалом в холле, когда из библиотеки вышел Гектор.
– А, вот ты где, – хмуро бросил он.
– Ты меня искал?
– Да. Что-то мы с Мейбл в последнее время редко тебя видим. Куда это ты собираешься?
Натали вскинула брови.
– Как обычно, навестить Сару Чейз. Я всегда по утрам это делаю.
Он окинул ее с головы до ног презрительным взглядом.
– Что-то ты слишком нарядно оделась для посещения ребенка, у которого не все дома.
Натали раздраженно вспыхнула, но тут же смутилась. Она и в самом деле надела одно из своих самых лучших платьев. И, как совершенно справедливо заметил Гектор, вовсе не ради Сары. Но его это не касается.
– У Сары с головой все в порядке, – холодно бросила она. – У нее только рука сломана.
– А вот деревенские жители считают иначе. – Небрежно облокотившись о косяк, Гектор сложил руки на груди и, прищурившись, пристально взглянул на сестру. – Говорят, что с головой у нее не все в порядке.
Застегнув перчатки, Натали взяла шляпку и сердито встряхнула ее, чтобы расправить ленты.
– Мне наплевать на то, что болтают люди.
– Я это знаю, – нарочито милым тоном заметил Гектор. – Я же считаю, что ты должна прислушиваться к их мнению.
– Чепуха! Люди обожают перемывать другим косточки и всегда будут это делать.
– Совершенно верно. Например, не так давно они судачили о том, что ты работаешь в Ларкспере гувернанткой. Мы с Мейбл, естественно, отмели эти слухи на корню. Поскольку ты заверила нас, что никогда бы не стала этого делать. И не делала.
Натали мучительно вспыхнула и надела шляпку, старательно глядя в зеркало и тщательно избегая взгляда Гектора.
– Я пообещала тебе лишь одно, что никогда не покину вашего дома. Заметь, я до сих пор здесь живу.
– Да, но в течение дня ты практически не бываешь дома. Мне кажется, будет лучше, если мы расставим все точки над i. Ты работаешь в Ларкспере? – вызывающе спросил он. – Да или нет?
Натали сосредоточила все свое внимание на завязывании лент. Ей очень не хотелось ему отвечать, но Гектор как-никак глава семьи, а потому ей придется это сделать.
– Я не гувернантка Сары, – наконец ответила она, – а ее друг. И учительница. Но мы с лордом Малкомом не оформляли никакого соглашения.
– Ну, в этом я не сомневаюсь, – презрительно бросил Гектор.
