Пальцы Такера легли на крохотные пуговички на корсаже, высвобождая каждую из петельки. Он раздвинул ткань, и руки коснулись груди под полотняной сорочкой. Мэгги втянула в себя воздух и напряженно вздрогнула. Такер спустил платье с плеч девушки. Оно скользнуло по разгоряченной коже и упало темным кругом вокруг ног.
Мэгги закрыла глаза, чувствуя себя деревом, раскачивающимся под напором ветра. Она знала, что должна покориться его воле, иначе сломается, если попытается противиться, и лишь смутно сознавала, что Такер поднимает ее руки, чтобы снять сорочку. Холодный воздух коснулся разгоряченного тела, а теплые пальцы Такера, скользнув по плечам, сжали упругие груди.
Никогда! Никогда она не испытывала ничего подобного! Откуда-то из глубины поднималась боль, восхитительная сладостная боль, и Мэгги, не владея собой, то просила его остановиться, то умоляла продолжать.
И он услышал ее.
Язык дотронулся до ее сосков, и мучительный стон вырвался из груди Мэгги… Ее руки застыли на его плечах, голова откинулась назад, волосы скользнули по обнаженной спине. Мужской властный рот завладел ее губами, посылая крохотные молнии по телу и по поверхности кожи.
– Такер… – прошептала она.
Он начал целовать ее шею, вновь вернулся к губам, открывшимся под натиском его языка, и Мэгги упивалась вкусом его рта. А его руки… руки скользили по ее телу, наслаждаясь все новыми, неоткрытыми ранее восхитительными источниками блаженства. Голова Мэгги кружилась. Колени ослабли…
И неожиданно они оказались обнаженными под звездами и серебряной луной. Только природа была свидетельницей взрыва желания, нежных рук, страстных объятий. Только ночь знала о радости давать и брать, дарить и получать. Только лесная глушь слышала крики экстаза.
И лишь один Такер видел свет любви на ее лице. Обнявшись, они погрузились в блаженный сон.
– Мэгги.
Услышав свое имя, произнесенное шепотом, Мэгги пошевелилась и, протестующе пробормотав что-то невнятное, тут же попыталась подвинуться ближе к Такеру.
– Проснись, милая.
Девушка неохотно открыла глаза. Это не сон. Она лежит обнаженная в объятиях Такера. Все произошло на самом деле!
– Нам нужно поговорить. – Такер прикоснулся губами к ее виску нежным долгим поцелуем.
Говорить? Нет, она хотела только чувствовать. Мэгги подняла руки и погладила волосы на груди Такера. Ее ступня скользнула по его ноге, от щиколотки до колена, сначала вверх, потом вниз. Она прижалась к нему, поцеловала в шею чуть повыше ключицы. Острый солоноватый вкус мужского пота Мэгги ощутила, как напряглись мускулы Такера, и впервые осознала, какой властью обладает она над этим человеком.
– Мэгги!
Голос Такера звучал непривычно резко, хрипловато: слишком велики были напряжение и необходимость сдерживаться.
– Послушай меня. Мы должны все выяснить. Мэгги, покорно вздохнув, кивнула и, откинувшись на одеяло, вновь закрыла глаза:
– Хорошо.
– Я не… не хотел, чтобы все так вышло, Мэгги. Думал, что мы сможем подождать.
Веки девушки медленно поднялись:
– Подождать?
Но зачем, к чему, по какой причине они должны стремиться отдалить блаженство, которое разделили прошлой ночью?
– Пока не сумеем найти священника или проповедника.
– Священника?
Девушка вряд ли понимала, что повторяет за Такером слова, как попугай, целиком поглощенная радостью глядеть на возлюбленного и сознавать, что он рядом.
– По правде говоря, – прошептал он, – я не жалею, что так вышло. Теперь нам нет причин откладывать свадьбу. Ты не сможешь мне отказать.
Такер нежно улыбнулся и привлек к себе Мэгги.
– Поженимся, как только доберемся до Айдахо. Ну, а позже… знаю, моя семья была бы рада, если бы ты получила наставления от церкви, но, если не захочешь, я не стану настаивать.
Мэгги почти не слушала, что говорит Такер, захваченная безумными, буйными, страстными чувствами, возникавшими при одном его прикосновении. Он снова будет любить ее. А потом, она надеялась, еще и еще…
– Тебе не придется беспокоиться о мистере Сэндерсоне. Не стоит ни встречаться, ни говорить с ним. Я обо всем позабочусь. И тебе не нужно видеться с дядей и волноваться насчет завещаний и опекунов. Я все сделаю для тебя и Рейчел. Обещаю, ты ни в чем не будешь нуждаться. Построю дом, и у тебя будет все, что захочешь.
Смысл слов Такера наконец-то дошел до Мэгги, и к ней вернулась ясность ума. Он говорит о свадьбе, большом доме и нарядных платьях. Обещает, что позаботится о ней. Но как собирается платить за всю эту роскошь? Из доходов от «Харрис миллз», вероятно?
Мэгги откинула голову и пристально посмотрела на Такера. Нет, дядя Сет, должно быть, лжет, она не желает верить ему!
Но это не самое худшее, Такер говорит так уверенно, словно у самой Мэгги нет иного выбора. Пытается решить за нее, как жить, указывать, что она должна делать и чего не должна. Как это он сказал? «Ты не сможешь мне отказать… »
– Но я должна ехать в Орегон, – твердо заявила Мэгги.
– Чепуха, – непререкаемо бросил Такер, словно говорил с Рейчел. – Ты станешь моей женой. У тебя нет причин жить в Орегоне.
– Я так хочу.
– Зачем? Только чтобы увидеть человека, который предположительно может быть вашим опекуном? Когда мы поженимся, тебе не понадобится опекун. Ты станешь моей женой.
– Кто сказал, что я буду твоей женой? Оттолкнув Такера, Мэгги резко села и подтянула одеяло к подбородку.
– Конечно, ты будешь моей женой?! – вспылил Такер, не желая уступать.
– Я не готова стать ни твоей женой, ни женой никого другого, Такер Брениген.
– Но прошлой ночью…
Мэгги вскочила и начала натягивать одежду, пытаясь скрыть наготу.
– Прошлая ночь была ошибкой, ты верно сказал. Все это не должно было случиться. Ты, действительно, считаешь, что, если стал моим первым мужчиной, значит, получил право управлять мной и моей жизнью? Я не рабыня, мистер Брениген. Вы не купили меня, как своих чернокожих.
Она нервно застегивала пуговицы на корсаже.
– Прошлая ночь действительно была ошибкой, но это не значит, что я собираюсь сделать еще одну, выйдя за тебя замуж! И не смей приказывать мне, как себя вести! Я поеду в Орегон, где намереваюсь отыскать мистера Сэндерсона, и никому, в том числе и тебе, меня не остановить.
Такер стоял перед ней в одних брюках.
– Я сказал твоему дяде, что вы будете жить с нами в Бойсе, пока все не уладится…
«Никогда не доверяй ни одному мужчине», – вспомнила Мэгги предостережения кухарки. Кухарка была права.
– Мне все равно, что бы ты ни наговорил дяде. Я сделаю так, как считаю нужным!
Швырнув ему одеяло, Мэгги отвернулась и подняла с земли седло и упряжь.
