– Если ты причинишь ей малейшую боль, я буду отрезать от тебя кусок за куском, и ты еще будешь молить о быстрой смерти.
– Я просто заберу ее с собой. Нас здесь около тридцати человек, так что плохи твои дела.
– Шериф тебя повесит! – закричала Энн. Но Гриссом смотрел на Йена.
– Сейчас ты выйдешь отсюда. Выйдешь спокойно, и мы освободим женщину. Потом все уйдем из салуна.
– Сначала уведи своих людей, – сказал Йен.
– Мы уйдем вместе.
Ангус ткнул в него пальцем.
– Ты уже покойник.
– Закон на моей стороне, парень, Йен Макшейн только что совершил второе убийство. И его должны за это вздернуть.
– Ты уже покойник, – повторил Ангус.
– Не иди у них на поводу, Макшейн! – крикнула Коко. – Пусть только тронет меня, его самого повесят!
– Мы все идем в салун, – решительно сказал Йен, и толпа направилась вниз.
Внезапно грохнул новый выстрел. Макшейн ранил Гриссома в плечо, тот выпустил Коко, и она убежала вниз. Потом все смешалось. Раздавалась пальба. Ангус оборонялся от пяти человек, Иен кулаками прокладывал себя дорогу на лестнице, в салуне орудовал пистолетом Эрон, Гарольд с размаха опускал бутылку на чью-то голову. Там же был и Ральф Ренинджер. Рядом с Энн, все еще завернутой в простыню, возникла Далси.
– Они вытащили его на улицу! Он ранил семерых, но им удалось скрутить его! Они хотят его линчевать.
В панике Энн бросилась к двери.
– Нет! – закричала Далси. – Они схватят тебя и повесят рядом!
– Принеси мои револьверы! – приказала Энн. Переступив через тело Мейсона, она вышла на балкон.
На площади стоял большой платан, возле которого толпились люди Уэзерли, закидывая на нижний сук веревку. Другие тащили Иена к месту казни, куда уже стекались горожане.
Прибежавшая Далси отдала Энн оружие.
– Перестреляй их, Энни! Перестреляй их всех!
– Я не могу перестрелять всех!
– Мы должны остановить казнь!
– Поэтому сначала нужно освободить Йена!
– Они уже около дерева, Энни!
– Далей, не мешай!
– Я боюсь. Ну, стреляй же, убей кого-нибудь из них. Гриссом должен умереть!
– Сначала нужно освободить Йена, – прошептала Энн.
Она подняла недрогнувшую руку, прицелилась и замерла. Простыня упала к ее ногам. Макшейна уже подвели к дереву и накинули на шею веревку. Йен внезапно ударил ногой одного из державших его людей, тот с криком опустился на землю, но двое других крепко схватили пленника в руки.
Энн затаила дыхание и приготовилась. Тут заговорил Тайлер Гриссом:
– Мы приговариваем тебя к смерти, мятежник-полукровка, за убийство двух хороших людей. Мы…
Йен кратко посоветовал бандиту, что тот должен с собой сделать.
– Вешайте его! – разъярился Гриссом. Настала очередь Энн. Кто-то уже привязал конец веревки к седлу, хлопнул лошадь по заду, и та, протестующе заржав, рванулась вперед. Энн выстрелила.
Веревка лопнула.
Собравшиеся на площади разом обернулись и увидели обнаженную женщину, стоявшую на балконе. О Йене сразу забыли, и тот, неистовым усилием освободив руки, выхватил оружие у ближайшего головореза и начал стрелять в воздух. Люди испуганно метались по улице, бросались в разные стороны. Йен подбежал к Тайлеру Гриссому и схватил его за шиворот. Бандит пытался вырваться, но удар в челюсть свалил его на землю.
На помощь Йену выскочили Ангус, Ральф, Шрам и близнецы. К ним присоединились Эрон и Гарольд. Люди Уэзерли начали исчезать в толпе.
Ральф посмотрел на лежащего Гриссома.
– Нам следует его повесить, – объявил он.
– Повесить! – присоединились к нему оставшиеся на улице. – Это все он!
– Повесить!
– Нет, черт побери! – крикнул Йен. – На этой улице больше никого не линчуют! Никогда! Отведем его к шерифу, пусть он судит!
Вскоре улица опустела.
Далси схватила подругу за плечо и утянула в комнату. Энн била дрожь. Опустившись на кровать, она бездумно глядела на труп Джоша Мейсона. Далси накинула на нее рубашку.
– Все позади, Энни.
Дверь распахнулась, и появился Йен. Пыльный, окровавленный, в разорванной одежде. За ним шли его друзья и завсегдатаи салуна.
Йен посмотрел на жену, затем перевел взгляд на труп Джоша Мейсона.
– Ангус, ты не смог бы убрать это?
Тот выполнил просьбу.
– Хорошо стреляешь, Энни, – сказал он, вынося труп.
Следом вышли Далси и Джои, потом разошлись остальные.
– Ты спасла мне жизнь, – сказал Йен.
– Теперь мы квиты, – кивнула Энн. – Но мы их победили.
Йен обнял и прижал ее себе.
– Мы только прогнали их, они еще вернутся.
– Шериф Бикфорд…
– Шериф Бикфорд склонен видеть в Уэзерли не преступника, а пострадавшего.
– Он бы мог предотвратить или не допустить того, что здесь произошло.
– Возможно. Хотя возможно и то, что у нас были бы неприятности похуже.
– Почему?
– Половина города видела тебя обнаженной на балконе.
– Я не успела одеться.
– Ты была прекрасна. Ангел мщения на балконе. Но кто-нибудь мог разглядеть твою рану.
– Она почти зажила.
– Рана утром открылась, и у тебя весь бок в запекшейся крови.
– Там никому не было дела до моего бока.
– Надеюсь, ты права.
Его тон встревожил Энн. Она плотнее завернулась в простыню, глядя на задумавшегося мужа.
– Давай посмотрим твою рану, – наконец сказал он.
– Ты сам в крови, – напомнила она.
Но Йен без лишних слов снял с нее простыню, осмотрел рану и остался доволен.
Энн тут же подошла к шкафу, достала тонкую льняную рубашку и стала одеваться. Он внимательно смотрел на нее.
– Не думал, что ты так хорошо стреляешь.
– Да, очень хорошо.
– Подойди ко мне.
Она медлила, чувствуя себя беззащитной от своей полунаготы и его взгляда.
– Энн, пожалуйста. – Она подошла и встала перед ним. – Это отец научил тебя стрелять?
– Нет. Сними рубашку, теперь я осмотрю тебя.
– Ничего серьезного, – отмахнулся он.
Но она настаивала, и Йен, пожав плечами, разделся. На теле было несколько ран и порезов, некоторые оказались глубокими. Он терпеливо сидел, пока Энн промывала и обрабатывала раны, и вскрикнул лишь один раз.
– Ничего страшного, – успокоила она.
– Мне нужен стакан виски.
– Я не держу виски наверху. У тебя столько шрамов, что вспомни свой предыдущий опыт и терпи.
– Ты безжалостная. – Его темные глаза блеснули.
– Где твоя целебная серная мазь?
Он указал на туалетный столик, где оставил глиняную баночку. Энн щедро смазала раны, с удовольствием прикасаясь к гладкой бронзовой коже.
– Кажется, Уэзерли всерьез решил убить тебя, – сказала она, глядя на след от веревки.
– Похоже.
– Может, он считает грабителем тебя?
– Первое ограбление произошло до моего приезда, – покачал головой Йен.
