– О, Логан. Присоединяйтесь ко мне.
Даниэль снял шляпу и перчатки и подсел к юродивому актеру за стол.
– Боюсь, что у нас появилась небольшая проблема, друг Горацио.
– О, Порция? Фаина? Что-нибудь с ними?
– Ни Порция и ни Фаина, капитан.
Даниэль сделал глубокий вдох. Он обдумал несколько подходов и все их отверг. Был единственный способ найти то, что он хотел знать: спросить напрямую.
– Что тогда? – Гораций ожидал ответа.
Если старый плут был виновен, он прекрасно изображал свою невинность.
– Прошедшей ночью в отеле произошло ограбление, капитан.
– Да? И кого ограбили?
– Графиню Делекорт! Пока она спала, было украдено бриллиантовое ожерелье, которое на ней было за обедом.
Пальцы капитана Макинтоша прикоснулись к чашке:
– Эви ограбили? Когда? С ней все в порядке?
– Вскоре после полуночи. Да, она чувствует себя прекрасно. В котором часу вы ушли из ее комнаты, капитан?
– Значит, вы знаете…
– Я знаю, что вы вдвоем показываете плохой пример Фаине и Эдварду.
– Понятно, – Гораций и не пытался утаивать правду. – Я ушел из ее номера между двенадцатью и половиной первого. Последний раз я видел ожерелье, когда оно лежало на туалетном столике. Меня подозревают?
– Только я, капитан, – позволил себе сказать Даниэль. – Вы украли его?
– Нет, но я мог. И я полагаю, что вы знаете это, иначе вы не пришли бы ко мне. Она говорила вам, что это мог быть я?
– Я не разговаривал с леди Делекорт. Боюсь, что детектив отеля решил, что мой компаньон Ян Гант и я – более подходящие кандидатуры.
Удивление Горация было неподдельным:
– Вы, Логан? Но вы не сказали им, что были в это время с Порцией?
– Откуда вы знаете?
– Боюсь, что я видел вас, когда возвращался в общежитие. Вы… сидели… на качелях.
Сидели на качелях? Они целовались. Они, одному Богу известно, что они делали, когда Гораций видел их.
– Я не знаю, что и сказать, капитан. Я не собирался совершать ничего плохого.
– Так же, как я не собирался встретить Эви, – спокойно сказал Гораций. – Конечно, я немного старше вас. И Порция – моя дочь. Я ничего не сказал, потому что не хотел предъявлять ультиматума, пока Порция не решит, что она чувствует к вам. Я знаю также, что бы Порция ни думала, она сделает то, что необходимо для спасения труппы.
– То, что вы видели, капитан, было всецело моей виной. Порция не должна нести ответственности.
– Я надеюсь, вы знаете, Логан, Порция невинная неопытная девушка. Вы, может быть, первый, кто обнимал ее. Я пока еще ее отец, и, даже если мне придется поплатиться труппой, я не позволю причинить ей зла.
– Я никогда не причиню зла Порции, Гораций. Я тревожусь о ней больше, чем вы можете подумать.
– И что вы намерены предпринять в связи с этим?
– То же, что и вы, я полагаю: ждать, когда Порция решит, чего она сама думает о наших с ней отношениях.
– Это достаточно честно, Логан, – согласился Гораций. – Мы тоже должны побеспокоиться о ней. Я думаю, мы все будем ждать ее решения.
Послышался тихий стук в дверь, потом она открылась:
– Папа, я иду в логово льва делать доклад.
Порция Вошла в комнату, на ходу надевая кепи, чтобы прикрыть свои длинные локоны. Она подняла голову и увидела Даниэля, сидящего напротив отца. Он видел? Нет, она уже засунула под кепи последний локон перед тем, как постучать.
– О, я не ожидал, что вы здесь, Даниэль. Что-нибудь случилось?
– Прошлой ночью ограбили леди Делекорт, Филипп, – произнес Даниэль.
Порция в испуге повернулась к отцу:
– Папа?
– Я дам тебе тот же ответ, что и Даниэлю. Нет. Я не брал колье Эви.
– Эви? Ох, папа, я же просил тебя не ходить туда больше. Я знал, что это принесет лишь одни неприятности. Что у тебя общего с этой женщиной. Теперь смотри, что произошло. Отдай мне колье.
Порция протянула руку.
Гораций встал, отодвинул стул от стола и ответил Порции так, как это мог сделать только принц Датский:
– Моя дочь, я знаю, что у тебя были основания подозревать меня в прошлом. Но в этом подлом деянии я невиновен. Я буду благодарен тебе, если ты выскажешь свои подозрения где-нибудь в другом месте. А сейчас я должен готовиться, чтобы ехать на воды. Мое состояние этого требует, ты знаешь…
Порция взорвалась смехом и зааплодировала:
– Молодец, папа. Отлично. А теперь поклянись мне именем моей матери, что ты не брал драгоценности.
С выражением боли, которое убедило Даниэля, если и не убедило Порцию, Гораций взял Порцию за руку и поклялся в своей невиновности.
– А теперь возьми с собой Даниэля, и пусть он тебе расскажет, кого на самом деле подозревает детектив отеля, – сказал он.
Выйдя за дверь, Даниэлю и Порции было нелегко оказаться лицом к лицу друг перед другом.
– О чем он говорит, Даниэль? Кого они подозревают, если не моего отца?
Даниэль начал спускаться по лестнице.
– Я боюсь, что они подозревают Яна или меня. Порция задохнулась:
– Но вы не могли…
Она замолчала. Она чуть не сказала "потому что вы были со мной". Но их игра продолжалась. Даниэль не был с Порцией, он был с Фаиной. Кроме того, Фаина была с Эдвардом, пока его мать грабили. Да, ситуация становилась все более запутанной.
– Нет, я не мог. Я был с… с огненной маленькой мегерой, которая так взболтала мою кровь… Вы ведь знаете, что это такое, Филипп? Вам известно, что бывает с мужчиной, желающим женщину?
Взболтала его кровь? Порция вдруг споткнулась на ровном месте.
– Ох, нет, я не слишком много знаю о женщинах. По-моему, они все только одним способом могут возбудить мужчину.
– Ну, есть такие женщины, которые возбуждают мужчину лишь одним взглядом. Я боюсь, что эта исключительная особа доведет меня до такого сильного волнения, что придется вскорости затащить ее в постель.
На этот раз Порция не могла скрыть своего страдания.
Фаина! Даниэль стоял и рассказывал Порции, что Фаина нуждается в том, чтобы ее затащили в постель. Но это была не Фаина, это была она. А вдруг он приведет свою угрозу в действие? Что будет с Фаиной, если он поцелует ее так же, как целовал Порцию при лунном свете?
Интересно, Фаина отвечает на поцелуи Эдварда так же, как она отвечала Даниэлю? Ей хотелось с кем-нибудь поговорить о том, что с ней случилось. Все, что она знала, – это то, что женщина чувствует и реагирует на ласки почти одинаково с мужчиной; интересно, позволила ли Фаина Эдварду коснуться ее? Чувствовала ли она, будто разорвалась на тысячу кусков, когда он сделал это?..
Даниэль, казалось, не замечал ее смущения. Он стоял, похлопывая шляпой по колену. Она изучала его лицо, но было так трудно разобрать, смеется он над ней или говорит серьезно.
