Кассия почувствовала, как желчь поднимается к ее горлу. Сдавленно вскрикнув, она повернулась и бросилась бежать.
Страсть совершенно ослепила Грэлэма. Он изо всех сил старался изгнать из памяти бледное, расстроенное лицо жены. Расслышав странный звук, рыцарь стремительно повернул голову и увидел убегающую Кассию. Вмиг его желание исчезло, будто и не было вовсе. Он рванулся, перекатившись через Нэн, и вперил взгляд в дверь.
— Милорд, — призывно шептала Нэн, — пожалуйста…
Ему хотелось выругаться; теперь он проклинал себя за столь опрометчивую глупость. Ощущение было такое, что его сейчас вырвет. Не говоря ни слова, Грэлэм поднялся и принялся собирать свою одежду.
Де Моретон слышал, как Нэн звала его, но не обратил на это внимания. Выйдя из комнаты, он направился к своей спальне и нетерпеливо распахнул дверь. Жены в спальне не было.
Он позвал ее, ненавидя себя за то, что расслышал в своем голосе страх. Потом помчался к конюшне, прекрасно зная, что она не могла так просто уехать из Вулфтона, потому что привратник ни за что не поднял бы решетку и не опустил подъемный мост. Боковой вход! Ворота в восточной стене! Кровь застыла у него в жилах, когда рыцарь вспомнил, что сам показал жене тайный вход в Вулфтон. Ее кобыла Ромашка исчезла, Де Моретон старался успокоиться и дышал глубоко и размеренно, понимая, что Кассия опередила его всего на несколько минут. Он принялся торопливо седлать Демона. Едва конь был оседлан, как он вскочил в седло.
Грэлэм довольно скоро увидел Кассию — она мчалась вдоль утеса, кобыла ее неслась как бешеная. Рыцарь громко окликнул жену, потом еще и еще, но она не замедлила своей стремительной скачки.
Грэлэм склонился к шее Демона и заставил его мчаться галопом. Кобыла не могла двигаться с такой, скоростью, как его закаленный в боях конь.
Кассия слышала стук копыт за спиной. Даже не оглядываясь, она поняла, что это конь Грэлэма. В отчаянии Кассия ударила свою лошадь пятками в бока что есть силы; в тишине ночи ее рыдания сливались с тяжелым дыханием кобылы.
Нагнав жену, Грэлэм попытался удержать ее лошадь, схватив за уздечку, но Кассия рванула узду из его рук, оказавшись так близко от края утеса, что у рыцаря кровь заледенела в жилах. Он не осмеливался броситься за ней и сдерживал Демона, пока они не оказались на равнине. И тут, резко повернув коня и поравнявшись с ее кобылой, де Моретон схватил Кассию за талию и поднял ее из седла. Она, сопротивляясь, дико смолотила его кулачками, метя в грудь. Грэлэм осадил Демона и, все еще крепко прижимая к себе Кассию, спрыгнул вместе с ней на землю.
— Ты, маленькая дурочка, — бормотал он, крепче сжимая ее стройное тело в объятиях. — Боже правый! Ведь ты могла погибнуть!
— Теперь мне все равно.
Де Моретон слегка ослабил объятие и отстранился, стараясь заглянуть жене в лицо. Он ожидал слез, думая, что она будет просить о снисхождении. Ничуть не бывало! К его величайшему изумлению, Кассия неожиданно высвободила ногу и лягнула его в голень. Рыцарь даже крякнул от неожиданности и острой боли.
— Ты испытываешь судьбу, — сказал он, и голос его стал бесстрастным и низким.
Кассия ничего не ответила, только пристально смотрела на него.
— Ты и впрямь думала, что убежишь от меня, леди жена? Неужели у тебя совсем нет мозгов?
— А что может со мной случиться, милорд?
Он чувствовал, что Кассия все больше замыкается в себе.
— Ну захватили бы меня разбойники. Что они сделали бы со мной? Избили? Изнасиловали? Перерезали мне горло? — Она пожала плечами, равнодушно глядя на море, покрытое белыми шапками пены.
— Ты видела меня в прядильне.
Кассия перевела на мужа холодный как лед взгляд. Голова ее по привычке склонилась к плечу.
— Да, видела.
Рыцарь шумно втянул воздух, а Кассия добавила мертвенно спокойным голосом:
— Я не буду больше прерывать ваше удовольствие. По крайней мере это удержит вас подальше от меня.
— Ты… разозлила меня.
Кассия внимательно смотрела на мужа.
— Вы отошлете меня домой, милорд, назад, в Бельтер? Он все равно останется вашим. Мой отец не станет оспаривать заключенное между вами соглашение.
— Нет!
— Почему нет? Разве вам есть до меня дело?
— Ты моя, — ответил де Моретон тихо, — а что принадлежит мне, то я не уступаю. Никогда больше не пытайся сбежать от меня, а иначе я посажу тебя под замок.
Внезапно перед глазами Кассии предстала картина: Грэлэм и Нэн. Ее охватила ярость; она почувствовала, что сейчас задохнется. Кассия размахнулась и изо всей силы ударила мужа по щеке.
— Теперь вы или убьете меня, или отпустите. — Голос ее звенел, как натянутая струна.
До сих пор ни одна женщина не посмела его ударить. Когда-то давно его ударил мужчина, но после этого он недолго прожил. Она была такой маленькой, такой хрупкой, рыцарь мог бы пришибить ее одним ударом. Но Грэлэм не двинулся с места.
— Ты мне покоришься, — сказал он наконец очень тихо. — У тебя нет выбора, потому что я — твой муж и господин.
Его жена стояла перед ним, неподвижная как камень, храня презрительное молчание.
— Идем, Кассия, — Грэлэм нежно взял ее за руку. — Нам надо вернуться в Вулфтон прежде, чем мои люди отправятся на поиски.
Кассия и без него знала, что выбора у нее не было. Если бы она стала сопротивляться, он заставил бы ее подчиниться силой.
Пока они ехали обратно в Вулфтон, Кассия чувствовала, как постепенно гнев и возмущение ее слабеют. Боже, что же теперь? Она вовсе не хотела быть узницей, не хотела, чтобы он избивал ее.
— Что вы сделаете со мной? — прошептала она пересохшими губами. Теперь в ее голосе снова звучал страх.
«Она мне покорится», — подумал Грэлэм. Но ее страх был ему ненавистен. И он счел за лучшее промолчать.
Когда они въехали во внутренний двор замка, Гай бросился к ним навстречу. Лицо его выражало волнение и беспокойство. Грэлэм заметил, что взгляд Гая прикован к его жене, и почувствовал, что гнев разгорается в нем с новой силой.
— Моей жене захотелось прокатиться ночью по берегу моря, — сказал он резко. Потом помог Кассии спрыгнуть с Ромашки и повел ее в замок.
Бланш стояла в зале, скрытая тенью, и видела, как муж грубо тащил Кассию вверх по лестнице. Уголки ее губ приподнялись в улыбке. Скоро, думала она. Очень скоро.
Грэлэм со скрещенными на груди руками, опираясь спиной о дверь спальни, наблюдал, как его жена медленно подошла к стулу и столь же медленно опустилась на него.
— Почему вы пытались бежать от меня? — спросил он сурово.
Кассия не смотрела на мужа. Грэлэм видел только ее руки, лежащие на коленях, — они судорожно сжимались и разжимались.
