Она открыла глаза и посмотрела на него с выражением благоговейного трепета и радости. У Джарреда перехватило дыхание. Выражение ее глаз и смутило его, и вознаградило десятикратно за самоотверженную сдержанность.
– Сейчас стало легче? – спросил он.
Сара покраснела.
– Гораздо легче. – Она с наслаждением потянулась, словно кошка, потом внезапно обхватила его лицо ладонями.
– Спасибо, – сказала она просто и, притянув его голову к себе, поцеловала в губы.
– Рад был служить, – прошептал он, в свою очередь, завладевая ее ртом. Он поцеловал ее снова, со всей подавляемой страстью и желанием, которое с таким трудом сдерживал. Он целовал ее до тех пор, пока ее косточки не превратились в желе, а она только и успевала пылко отвечать на его поцелуи.
Сгорая от желания, испытывая головокружение от нахлынувших на него эмоций, Джарред оторвался от нее.
– Что случилось? – спросила она.
– Ничего не случилось.
– Почему вы меня не целуете?
– Потому что я вас хочу. – Он склонился лбом к ее лбу и судорожно вздохнул. – Я хочу большего.
Только теперь Сара увидела, что, тогда как сама она чувствовала себя гораздо лучше, освободившись от напряжения, которое он вызвал в ней, Джарред явно выглядел не лучшим образом.
– Скажите, что надо делать.
Он хрипло рассмеялся:
– Таких вещей обычно не просят у невинной девушки после первого танца.
– То, что вы сейчас со мной делали, тоже обычно не делают с невинными девушками ни после первого, ни после второго танца, – напомнила ему Сара.
– И даже третьего или четвертого, – добавил он, смеясь все тем же нервным смехом.
– Тогда почему бы нам не пропустить третий и четвертый танец? Вместо этого научите меня, как мне доставить вам такое же удовольствие, какое вы доставили мне.
– Сара, милая, – пробормотал он. – Это займет куда больше времени. – Ему вдруг пришло в голову, что вся его жизнь может уйти на то, чтобы научить ее всему, что он хотел бы от нее получить.
– Начните с того, что вы сейчас хотите больше всего. – Она блаженно улыбнулась. – В нашем распоряжении целая ночь. А вы единственный, кого я вписала в свою бальную книжку.
– Иисус! – воскликнул Джарред. – Я совсем забыл о танцах. Мы слишком долго отсутствовали. – Он поправил на ней лиф, прикрыв грудь, и со стоном помог ей подняться.
– Что с вами? – беспокойно спросила его Сара.
– Я не могу вернуться назад в таком виде.
Сара оглядела его при свете луны. Он выглядел безупречно, разве что галстук немного сбился набок. Даже волосы не растрепались. Она сомневалась, что о ней можно сказать то же самое.
– В каком виде?
– Вот в таком. – Он взял ее руку и заставил коснуться переда своих бриджей.
Выпуклость, которую она ощущала и раньше, теперь, казалось, еще больше увеличилась.
– О… – Сара начала гладить это место легкими круговыми движениями. – Но идти ты можешь?
– С трудом, – выдохнул Джарред. – А танцы вообще отпадают.
– Вам больно?
Джарред чмокнул ее в нос.
– Чертовски.
– И часто с вами такое случается? – нахмурилась Сара.
– Только когда я с вами. – Он сам удивился тому, что сказал правду. Джарред всегда гордился своим умением держать себя в руках и не помнил случая, когда не сумел бы усмирить себя. К несчастью, сегодня он ничего не мог с собой поделать. – Короче говоря, я не смогу появиться в зале до тех пор, пока это не пройдет.
– Могу я чем-то помочь?
Возможно ли? Может быть, он умер и вознесся на небо? Или дочь священника из Хелфорд-Грин и впрямь предложила ему такое? И то, что она вряд ли понимала, что именно предлагает, не имело ровно никакого значения.
Как же он нуждался в ее помощи! Но он еще не утратил ни хороших манер, ни благоразумия и понимал, что невозможно просить ее ни о чем подобном. Закрыв глаза, он стал считать до двадцати, пытаясь прогнать из головы видения, в которых Сара делала все то, что он от нее хотел. Опускалась рядом с ним на колени… Или склонялась над ним, распростертым на кровати… Или доставляла ему наслаждение с помощью пальцев… Или лежала под ним, обхватив его ногами, а он зарывался в ее плоть…
Он не успел досчитать до двадцати четырех, как почувствовал, что Сара пытается расстегнуть пуговицы на его бриджах.
– Нет, Сара, нет…
Но было поздно. Она расстегнула пуговицы. И теперь смотрела на оттопырившиеся спереди кальсоны.
– Можно, я удовлетворю свое любопытство? – вежливо спросила она, повторяя его недавнюю фразу.
– Не стесняйтесь, – разрешил он, с трудом проглотив слюну.
Сара поддела пальчиком край его кальсон. Джарред резко втянул в себя воздух.
– Что у нас тут есть? – медленно проговорила Сара, прикасаясь кончиком пальца к его напряженной плоти. – Французский эклер без глазури?
Джарред зажмурился и закусил нижнюю губу, а Сара провела пальцем вверх и вниз по представшему перед ней во всей красе объекту.
– Он исключительно английский, – пробормотал Джарред сквозь зубы. – И начинен кремом. Берегите перчатки, миледи, не то запачкаетесь.
Сара пригляделась и поняла, что он прав. На самом кончике блестела перламутровая капелька. Она быстро расстегнула и стащила с руки перчатку, чтобы прикоснуться голой рукой. То, что она ощутила, удивило ее. Она предполагала наткнуться на нечто твердое, но поверхность под ее пальцами оказалась мягкой. Невероятно мягкой, бархатистой. И это ее заинтриговало. Она растерла капельку по мягкой плоти и зачарованно увидела, как на ее месте немедленно выступила вторая.
– Он и правда начинен кремом, – сказала она, сжимая пальцы.
– Полегче, – предостерег он, содрогаясь от боли, смешанной с удовольствием. – Давить нельзя. Тут надо действовать только лаской.
И он был прав. Сара оказалась способной и восприимчивой ученицей. Когда она, следуя его указаниям, начала осторожно потягивать и поглаживать его напряженную плоть, он затрепетал от наслаждения. Но его самообладание достигло предела.
– Хватит! – велел он, прислоняясь лбом к ее лбу, чтобы немного отдышаться и взять себя в руки.
Сара слегка разжала пальцы и провела ими сверху вниз.
– Теперь вам лучше?
– Нет, – выдавил он.
– Вам не понравилось?
– Очень понравилось. – Его грудь тяжело вздымалась, слова вырывались отрывисто, между вздохами. – Но пора прекратить это. Я не настолько хорошо владею собой. – И он перехватил ее ручку, пытавшуюся продолжать сладостную пытку.
Сара остановилась, но пальцев не разжала.
– А что случится, если я не перестану, и вы не совладаете с собой?
– Я выплесну семя, – ответил он. – И вся ваша талантливая ручка будет испачкана в креме.
