— Кто они такие? — спросил Брендан.
— Люди шерифа. Двигаются с севера. И под королевским штандартом. Стало быть, посланы с каким-то важным поручением.
— А король…
— Короля среди них нет, если это то, что ты имеешь в виду, — презрительно хмыкнул, пожав плечами, Эрик. — Не такой он дурак, чтобы явиться в Шотландию самолично с таким маленьким отрядом — и это когда каждый человек в этих местах, будь то мужчина, женщина или ребенок, готов плюнуть ему в лицо!
— Куда они едут?
— На юг.
— На юг?
— Странно все это, верно? И вооружены так, словно готовятся к бою, а едут в противоположную от нас сторону.
Может, не трогать их? Черт их знает, что им нужно! — Вот поэтому-то мы и не должны их упустить.
— Учти, это хорошо вооруженные рыцари, в доспехах и латах.
Эрик понял Брендана без слов.
— Если хочешь устроить засаду на дороге, нужно поторопиться.
— Согласен.
Но Эрик почему-то медлил, в глазах его мелькнул насмешливый огонек.
— Похоже, ты кое-что упустил, парень. А все оттого, что маловато в тебе доброй норвежской крови!
— Зато в моих жилах течет шотландская кровь, а она погуще норвежской будет!
— То-то что дурацкая твоя кровь — нас-то ведь горсточка, а их по меньшей мере двадцать человек, да еще хорошо обученных и вооруженных до зубов!
Их мечи лежали под дубом, распростершим свои могучие ветви над небольшим ручьем.
— Кто захочет жить вечно? — хмыкнул Брендан. — Ага, ты прав. Только я-то попаду в Валгаллу, а тебе придется томиться в чистилище! — парировал Эрик.
— Лжешь — ты крестился, я знаю. И гореть тебе в аду вместе с такими же грешниками, как ты сам!
— А может, мы вовсе и не погибнем! — ухмыльнулся Эрик.
— Может, и нет. Во всяком случае, думаю, стоит постараться остаться в живых.
День, казалось, тянулся бесконечно.
Она попыталась выйти из комнаты. Но тут же на пороге появился один из охранников, дюжий парень добрых шести футов роста.
— Мне нужна моя служанка, — объявила Элинор. — Позовите ее.
— Боюсь, это невозможно, миледи.
— Но почему?
— Вас ведь подозревают…
— Подозревают, но не обвиняют, — отрезала она.
— Мне очень жаль, миледи. Может, позвать другую женщину…
Она захлопнула дверь перед его носом прежде, чем он успел договорить до конца.
Чуть позже в дверь постучали, и, к ее изумлению, в комнату тихонько проскользнул Корбин. Вид у него был какой-то странный, больной; лицо посерело, сделалось почти пепельным.
— Можно войти, Элинор?
— Конечно.
Покружив по комнате, он уселся в кресло перед камином. Элинор устроилась напротив.
— Элинор… — нерешительно начал он. Потом пожал плечами, лицо его стало страдальческим. — Боже милостивый, Элинор, если бы ты знала, как мне жаль, что так вышло! Я-то знаю, что ты ни в чем не виновата, но меня никто не хочет слушать. И мы ничего не в силах сделать… ведь это люди самого короля! Как их остановить? Не может же Клэрин противостоять целой армии!
— Я это знаю, Корбин, — мягко ответила она. — Но почему они вообще явились сюда?
— Нам было известно, что герцог Йоркский собирается прислать сюда Фицджеральда… но я думал, это только для того, чтобы внести, так сказать, ясность в обстоятельства смерти графа.
— Ах так! Стало быть, потребовалось внести ясность!
— Но мы и знать не знали, что он приедет, чтобы кого-то обвинять! — воскликнул Корбин.
— Но откуда… — начала Элинор и тут же осеклась.
— Это все лекарь.
— Лекарь?!
— Это он помчался к ним. Мне и в голову не приходило, что он на такое способен. Но негодяй страшно обозлился на тебя, Элинор. Кричал направо и налево, что лечил графа, а ты, дескать, выразила недовольство его методами и вышвырнула его вон.
— Да ведь в Алене-то и крови уж не осталось, а этот мерзавец собирался снова пустить ему кровь!
— Элинор, я просто стараюсь объяснить, что произошло. Конечно, он уехал злой как черт, но разве мы тогда были способны обратить на это внимание? Все были в таком горе… Я даже не знал, что он уехал из деревни, — ведь после смерти Алена он и носа сюда не показывал.
— Я не позволила этому мерзавцу убить Алена — и меня же теперь обвиняют в смерти моего мужа!
Корбин, глубоко вздохнув, взглянул ей в глаза.
— Элинор, я не хочу больше скрывать это от тебя… они обследовали тело графа и…
— И… что?
— Нашли следы яда. Неопровержимые доказательства — чернота под ногтями… некоторые изменения внутренних органов… Я, конечно, мало знаю о таких вещах, но те, кто в этом разбирается, утверждают, что он был отравлен.
— Корбин, я не убивала его! Господи, да если бы я хотела снова выйти замуж, разве нельзя было всего лишь немного подождать?! Он был уже очень стар. И жить ему оставалось недолго. Если откровенно, я знала об этом с самого первого дня.
— Элинор, я все понимаю. Конечно, это не ты. Но… кто же тогда? Кто еще выигрывал от его смерти? Не я и не Альфред — ведь смерть Алена позволила бы тебе снова выйти замуж, пока ты еще молода и… и способна произвести на свет дитя.
Элинор облизала пересохшие губы.
— А Изабель?
Элинор внезапно вздрогнула и откинулась назад. Да, конечно. Если только она тогда не подслушала их разговор с Брайди и не узнала, что Элинор уже беременна! Нужно было срочно убрать с пути обоих: и Алена, и Элинор! Особенно Элинор! И был ли способ надежнее, чем обвинить ее в убийстве собственного мужа?!
Однако сейчас проболтаться кому бы то ни было, что она ждет ребенка, означало бы самой себе вынести смертный приговор. Это значило бы самой положить голову на плаху.
— Говорю тебе — я не убивала Алена. И я не верю твоей жене.
— Клянусь тебе, Элинор, я сделаю все, что только в моих силах, чтобы доказать твою невиновность.
— Спасибо. — Элинор колебалась. Ей было страшно — не только за себя, но и за всех, кто мог пострадать вместе с ней. — Корбин, ты, случайно, не знаешь, где Брайди?
— Она в безопасности — по крайней мере сейчас, поскольку была вместе с тобой на корабле, когда на вас напали пираты, и потом, когда вас обеих захватили шотландцы, чтобы отвезти к Алену в Париж. Ее собираются допрашивать. А пока ее держат в своей комнате под охраной.
— Спасибо. Постарайся, чтобы ее не обижали, хорошо, Корбин?
— Я не позволю тронуть ее и пальцем. Может, тебе что-нибудь нужно?
— Нет.
— Они привезли с собой женщину, на случай…
— Мне не нужна тюремщица.
Вздохнув, он поднялся и поцеловал ее в лоб.
— Пойду туда и потребую, чтобы мне объяснили, что в конце концов происходит.
Не отрывая глаз от сложенных на коленях рук, Элинор молча кивнула.
Корбин легко приподнял ей подбородок, заглянул в глаза.
— Я знаю тебя, Элинор. Не бойся, Бог милостив… Он на нашей стороне.— Конечно. — Элинор слабо улыбнулась.
