Он вскочил и начал метаться по комнате. В смятении, не знал, что делать. Он выпил стакан вина. Внезапно ощутив необходимость выйти на свежий воздух, он вынес вино на балкон.
Мягкий летний ветерок, напоенный ароматом множества цветов в саду, овевал его. Освежающие всплески фонтана смешивались с кваканьем лягушек и звоном цикад. Романтические запахи и звуки возбудили мучительные воспоминания о другой, напоенной ароматом ночи. О ночи восторга и страсти, проведенной у далекого пруда. Он произнес проклятье.
Несмотря на его намерения не общаться с Еленой, его взор обратился к ее террасе. Его сжигала ревность. Находилась ли она в своей комнате? Проклятье! Он заскрипел зубами. Мысль, что она желает принадлежать другому мужчине, доводила его до безумия.
Он уставился на открытые ставни балкона. Тем или иным путем, но он должен знать, чем она занята.
Его губы сложились в тонкую улыбку. Зная, что Карлос ушел в свое жилище, Мигуэль допил вино, затем пересек комнату и запер дверь. Он переоделся в черную одежду и надел маску. Не видя Елену или ее любовника, он вылез с балкона и тихо перебрался на ее террасу. Стоя в тени, заглянул в ее комнату.
Он увидел ее, распростертую на кровати. Он затрепетал от страсти. Проклиная свое предательское тело, Мигуэль вошел в ее комнату и приблизился к постели.
Елена лежала на боку, держа руку под щекой.
Даже в темноте он видел выражение ее лица. Это еще больше разъярило его. У нее не было права иметь столь ангельский вид. Она должна выглядеть, как падшая женщина, какой она и была в его глазах.
Она тихо застонала и повернулась на спину. Ее грудь тихо поднималась и опускалась под тонкой тканью ночной рубашки с низким вырезом.
Он задержал дыхание. Даже зная, что она сделала, он хотел ее. Не в силах оторвать взгляд, он вспомнил, как обладал ею впервые. Охваченный голодом и ревностью, он сжал кулаки. Он хотел наполнить ее собой, войти в нее, слиться с ней, ведя ее за собой к наслаждению. Его горячий взгляд раздевал ее, представляя ее, обнаженную, под ним. Кровь его кипела от желания. Ну, а почему бы и нет? У кого больше прав? Весь во власти своей страсти, он снял высокие сапоги, расстегнул свою черную рубашку и отбросил ее в сторону. С мрачной улыбкой на лице он снял остальную одежду и бросил на пол.
Молча Мигуэль подошел к краю кровати. Его глаза сощурились до щелочек, он сбросил вниз простыню, открыв все ее тело. Он кинулся на нее.
Ее глаза открылись. Она приготовилась закричать, защищаться.
Он безжалостно поглотил ее протестующие крики жестким грубым поцелуем, зажал ее руки, пытаясь раздвинуть ноги.
Когда Елена узнала его и перестала биться, он поднял голову и взглянул на нее. Глаза топазового цвета, широко раскрытые и испуганные, смотрели на него.
– Мигуэль, что ты делаешь?
– В чем дело, милая, ты не рада видеть меня?
Рот его иронически скривился. Не обращая внимания на недоумение в ее глазах, он скользнул рукой к ленте под узкими плечами халата и рванул ее, обнажив тяжелеющую грудь. Он сжал нежный сосок между пальцами, заставляя его подняться и затвердеть под его грубой лаской.
Она извивалась под ним, отталкивая руками.
– Нет! Отпусти меня!
– Никогда! – Он взялся рукой за ее волосы. Держа ее неподвижно, он с болью целовал горестным поцелуем ее губы. Она не имела права быть такой нежной, такой сладостной, такой теплой. Его рука закрыла нежную округлость груди, сделав ее твердой. Его губы оторвались от ее губ, блуждая по шее, где его язык нащупал сильно бьющийся пульс.
Она сопротивлялась, била кулаками в его грудь, дико борясь с ним, пока он не захватил кисти ее рук и не заломил их ей за голову. Держа ее так минуту, он любовался женской красотой. Ее глаза сверкали, как у разъяренной тигрицы, и все это еще больше возбуждало его желание овладеть ею, заставить подчиниться, а затем обезуметь от страсти. Его взгляд перешел от ее протестующего рта к вздымающейся груди. Держа ее неподвижно, он насмешливо улыбнулся и наклонил голову к ее темнеющему соску, чтобы провести по нему языком. Он цинично улыбнулся, когда Елена слабо застонала.
Оставив один сосок, он взялся за другой. Взяв его в свой рот, он ласкал его языком, жадно брал в рот.
Когда его колено раздвинуло ее бедра, она застыла, и глаза молили о пощаде.
С большей нежностью он наклонил голову к ней и осушил ее слезы. Его рука скользнула между ее ног, возбуждая ее, лаская, делая ее теплой и влажной, несмотря на сопротивление. Он дразнил ее, ожидая лихорадочного отклика, пока она не изогнулась навстречу ему. Удовлетворенный, он отнял руку, оставляя ее во власти желания.
Под его губами ее губы были теплыми и распухшими. Его взгляд застыл на ней. «Ты моя, Елена, моя! Никогда не забывай это!»
Он скользнул вниз по ее телу и вкусил нежный медвяный аромат ее женской сердцевины, мучая ее, а затем он отодвинулся, оставив неудовлетворенной, задыхающейся.
Он поднял голову, чтобы взглянуть на нее. Отчаяние и желание сверкали в ее глазах. Его безжалостные пальцы возбуждали ее, снова доведя до края, а затем отстраняясь. Она сильно дрожала от его необузданной, хотя и нежной страсти.
– Пожалуйста, – прошептала она.
Возбужденный до крайнего предела, он сделал невозможное – все же отодвинулся назад, подавляя напряженное страдание собственного тела.
– Будь ты проклят, Мигуэль! – рыдала она.
Услышав ее крик отчаяния, он поднял голову и холодно улыбнулся.
– А теперь, поскольку ты так жаждешь меня, я покажу, кому ты принадлежишь.
Раздвинув ее ноги, он погрузился в нее, в нежное бархатное тепло. Он двигался медленно, нарочито, каждый раз удаляясь, а потом снова пронзая ее. Ее руки теснее прижали его. Обхватив ногами его спину, она подняла бедра, чтобы принять его.
– Это то, что ты хочешь, Елена? – его губы раздавливали ее, он проникал в нее все быстрее и быстрее, каждый раз останавливаясь, прежде чем она успевала отдаться ему. Он действовал с какой-то болью, его страдание было сродни ее страданию.
– Я ненавижу тебя, – закричала Елена, когда он освободил ее губы.
Не в силах сдерживать себя больше, он насмешливо улыбнулся, дразня ее, в то же время он яростно вошел в нее, сильно, глубоко, подводя ее к вершине страсти на своих волнах.
Она вскрикнула, выгибаясь к нему, наконец, достигнув вершины желания.
Он ухватил ее за бедра, поднимаясь навстречу, вздрогнув, извергая свое семя в ее плоть.
Когда волны прилива угасли, вернув его на мягкий золотистый песок, он упал на нее, тело его было покрыто потом и влагой от их соединения. Его дыхание срывалось, он, наконец, покинул ее и лег рядом.
Теперь, когда его кровь и злоба остыли, он заметил слезы, бегущие по ее щекам. К нему вернулся разум, и он с ужасом осознал, что сделал. Он уверял себя, что ему наплевать, что он причинил ей боль. Разве она этого не заслужила? Но ее глухие рыдания разрывали ему душу. С сердечной болью он поднял дрожащую руку и вытер слезы с ее щек.
