– Вы не настолько глупы, чтобы так думать.
– Да, но, возможно, любовь не для каждого. Или может привести к катастрофе.
Диана удивила ее, кивнув:
– Иногда так бывает, но если любовь основана на доверии и честности, она никогда не приведет к беде.
– Доверие и честность, – повторила Каро. Она приняла решение. – В таком случае с миссис Грив покончено, я снова стану миссис Хилл.
– Вы уверены?
– Да. Я должна быть собой. Сундук прибыл на имя миссис Хилл, и я не желаю объяснять Эллен и сэру Эйаму, почему я скрывалась под чужим именем. Есть ли новости о Хилле? Лорд Ротгар говорил, что если Хилл, живой или мертвый, в армии, все легко выяснится. Он узнал что-нибудь?
– Дело оказалось несколько труднее, чем мы думали, – ответила Диана. – Хилл – очень распространенное имя, а некоторые рапорты из колоний уничтожены в кораблекрушениях. Как вы думаете, миссис Спенсер понравится спальня рядом с вашей?
Каро подхватила новую тему, но у нее осталось впечатление, что Диана не до конца откровенна с ней. Диана и лорд Ротгар надеются представить ее и ее деньги одному из своих друзей, если она свободна? Каро уже начала понимать, как сильно жизнь в Лондоне зависит от торговли влиянием и покровительством.
Если ей вскоре представят герцога Бриджуотера, она не удивится, но может произойти убийство.
Эллен прибыла на следующий день, взволнованная и недовольная. Такая превосходная карета! Такая скверная погода! Такой большой город! Такой грязный воздух! Такие здания! Купол собора Святого Павла! Как добр был сэр Эйам! Как скандально была одета одна женщина на улице! Эйам проводил ее сюда и ждет, он просто воплощенное ожидание. Каро заметила, что Эйам горд тем, что оказался в Маллорен-Хаусе. Леди Аррадейл тепло приветствовала его. Диана отправила Эллен в отведенную ей комнату, оставив Каро наедине с поклонником. Он взял бы ее за руку, но Кара указала ему на кресло и уселась в другое. Она чувствовала, что нужно вести себя подобно виноватому ребенку, но не стала этого делать. Она будет исполнена достоинства и твердости.
– Мне нужно кое-что сказать вам, Эйам.
– Если это касается вашего брака, Каро, Эллен рассказала мне правду.
Каро хотелось свернуть шею компаньонке.
– Она сказала вам, что мой муж, возможно, жив?
Эйам чуть откинулся назад.
– Нет. Как это может быть?
– Полагаю, моя тетушка сфабриковала известие о его смерти. Лорд Ротгар пытается установить истину.
Эйам поднялся и зашагал по комнате, умышленно держась подальше от Каро.
– Как давно вы знаете это, Каро?
– Знаю? Я до сих пор ничего не знаю.
– Что, есть сомнения.
Каро ясно видела, что от нее ждут раскаяния. Она вызывающе посмотрела на Эйама:
– Как только я всерьез задумалась о новом браке, у меня появилось маленькое сомнение. Оно росло.
– И вы мне ничего не сказали.
– Я надеялась, что это неправда. – И тут же поняла свою ошибку. – Эйам…
Но он ринулся к ней и упал на одно колено.
– Так вы действительно любите меня, Каро.
О Господи!
– Нет, Эйам. Я должна сказать вам, что не люблю вас.
Он с недоумением посмотрел на нее:
– Не любите?
– Нет. Мне очень жаль…
Он поднялся куда более неловко, чем упал на колено.
– Вы когда-нибудь любили меня?
Как это болезненно.
– Думаю, да.
– Вы влюбились в другого, – сказал он.
Каро ненавидела ложь, но, щадя его гордость, сказала:
– В настоящее время никакого другого нет, Эйам, и, возможно, никогда не будет, если Джек Хилл жив.
– Вы фактически станете его женой?
– Нет, я добьюсь раздельного проживания. У нас нет ничего общего, кроме того получаса десять лет назад.
Он отвернулся, а потом снова посмотрел на нее:
– А как насчет этого Грандистона, который был так неприятен?
– Грандистон? – От произнесенного вслух имени Каро охватила дрожь. – Эллен вам и об этом инциденте рассказала?
– Она хотела объяснить необходимость вашего отъезда. Вам грозит опасность?
Он все еще хотел защитить ее, и это ее тронуло. Каро поднялась и подошла к нему:
– Я здесь в безопасности, Эйам, и под покровительством лорда Ротгара, но очень любезно с вашей стороны, что вы беспокоитесь.
– Конечно, беспокоюсь. Я останусь в Лондоне на несколько дней. У меня тут кое-какие дела, но я в вашем распоряжении, если понадоблюсь. Я остановился у Генри Флиса на Брук-стрит.
– Спасибо. Сожалею, что причинила вам боль, но думаю, что мы оба заслуживаем настоящей любви.
Он кивнул и вышел, лишь поклонившись.
Собравшись с силами, Каро отправилась на поиски Эллен.
– Вы отказали сэру Эйаму? – воскликнула Эллен. – После того как он приехал сюда, чтобы быть рядом с вами?
– Это недостаточная причина для брака, – ответила Каро.
– Да вы с ума сошли, Каро. Вы не можете отрицать, что до того, как мы в тот день отправились в Фроггат-лейн, планировали свадьбу.
– Я поняла, что ее не будет.
– Но почему?! – требовательно спросила Эллен.
– Я не люблю его.
– Ну и ну! И когда вы это решили?
Эллен говорит вполне разумно. Поменяйся они местами, Каро сама задавала бы подобные вопросы. Хвала небу, что Эллен ничего не знает о ее приключениях.
– Все пошло вверх дном, потом поездка сюда, и я начала смотреть на все по-другому.
– Другими словами, вы развращены злом Лондона.
– К настоящему времени я посетила Вестминстерское аббатство, посмотрела выставку пасторальных рисунков и дважды гуляла по парку. Вчера мы ходили на воскресную службу и на собрание, касающееся благотворительной больницы. Мои впечатления от Лондона не совпадают с рассказами леди Фаулер.
– Леди Ротгар, должно быть, из-за беременности изменила свое поведение. Что касается лорда, то я и говорить ничего не стану.
– Эллен, я не потерплю нелюбезного отношения к нашим хозяевам.
– Долг каждого христианина осудить его грех, он прижил ребенка вне брака.
Каро вздохнула:
– По дороге сюда я встречалась с леди Хантерсдаун. Она восхитительная женщина, они с мужем так любят друг друга.
– Она католичка!
– Эллен! – выпрямилась Каро. – Если вы не желаете оставаться под крышей этого дома, я найду вам комнату в респектабельной гостинице…
– Вы отправите меня одну?
– Тогда… ладно, это не имеет значения. Но не оскорбляйте лорда Ротгара или леди Аррадейл, или я лично посажу вас в карету до Шеффилда!
Вернувшись в Лондон, Кристиан сразу отправился в дом Торна и застал там страшный хаос.
Рабочие устанавливали панели из искусственного мрамора и драпировали потолок темной тканью. Кристиан с трудом пробрался в кабинет Торна.
– Что это за преисподняя?
– Не преисподняя, а Олимп, – ответил Торн и, проинструктировав двух рабочих, отпустил их. – В этом году «Пир олимпийцев» устраиваю я, так что все должно соответствовать классике.
