На узкой, покрытой гравием дорожке вокруг дома послышались шаги.
— Я так и думал, что найду тебя здесь, Элиза.
Гарри отвел в сторону ветку вьющихся роз и нетвердыми шагами вошел в сад Августины. Его лицо было красным, модная шляпа была лихо заломлена, но лоб блестел от пота.
— Тебя опять во что-то втянули, — отозвалась Элиза, продолжая поливать цветы в горшках.
— В-вовсе нет. А если и так, не т-твое дело.
Хорошо, что Гасси была в сарае. Иначе она надрала бы ему уши.
И ей хотелось рвать и метать, но она просто спросила:
— Чего тебе надо?
Рот Гарри растянулся в пьяной улыбке.
— Мне надо поговорить с тобой. Наедине.
— Мы и так уже одни, Гарри. Гасси ушла за своим секатором и лейкой в сарай, так что можешь говорить. — Хотя что он может сказать путного в таком состоянии.
— Дело в том, что мне нужно, чтобы ты вернулась со мной в Лондон. Сегодня.
— Я не могу, — отрезала она. — В отличие от тебя у меня нет ни апартаментов в модном отеле, ни шикарной кареты в своем распоряжении.
— Ты обычно останавливаешься у Маргарет, она всегда счастлива тебя видеть. Особенно сейчас, когда ее муж отправился с дипломатической миссией в Санкт-Петербург.
— Да, мне повезло, что у меня есть столь великодушная подруга детства. Но в последнее время я слишком злоупотребляю этой привилегией. Я не могу без конца появляться на ее пороге, рассчитывая на гостеприимство.
Выражение лица Гарри стало упрямым.
— Но это важно.
— Как всегда. — Она сорвала несколько листиков розмарина, потерла их между пальцами и вдохнула их успокаивающий аромат. — Может быть, завтра.
Уступка брату объяснялась ее собственными планами. Они с Августиной обсуждали вопрос до глубокой ночи, пока Элиза не убедила Августину, что нет необходимости начинать действовать прямо сейчас.
Милая, полная решимости помочь, непреклонная Августина. Старая дева была готова схватить кочергу, с грохотом ворваться в дом Брайтона и потребовать, чтобы он вернул когда-то сделанную Элизой копию. Впрочем, она согласилась — весьма неохотно — дать Элизе несколько дней в Лондоне, чтобы навести справки — возможно, у издателя Уоткинса, — есть ли надежда на другие заказы.
Но настоящая причина…
— Почему ты задержался, Лит?
Элиза почувствовала, что внутри у нее все сжалось. Она поняла, почему ее брат так нервничал. Обернувшись, она увидела кузена Брайтона, наглого мистера Пирса.
— Вам следовало бы надеть шляпку, Элиза. Веснушки выглядят так непривлекательно на лице леди. Впрочем, ваши привычки всегда были эксцентричными.
— Воздержитесь называть меня по имени, сэр. Мы не так хорошо знакомы, чтобы вы могли себе это позволить, — холодно заявила Элиза и намеренно немного вздернула подбородок.
— Но мы скоро станем семьей, — издевательским тоном ответил он, высунув голову из-за плеча Гарри. — Иди и займись лошадями, Лит. Я желаю поболтать с твоей очаровательной сестрой.
Гарри тихо исчез.
Пирс быстро огляделся и подошел поближе.
Элиза спокойно вынула из корзинки садовый нож.
Они встретились взглядами, и она увидела, как в глазах Пирса сверкнула злоба.
— Помнится, в тот раз, когда мы встретились, вы были весьма остры на язык.
— Я удивлена, что вы вообще помните ту встречу, если учесть, в какой степени опьянения вы находились.
— О, я помню, Элиза, — тихо сказал он.
— Что вам надо? — Она начала срезать букет лаванды, чтобы он не заметил, как у нее дрожат руки.
Пирс подвинулся так, что она оказалась в тени.
— Предлагаю быть со мной повежливее, Элиза. Кузен Фредди и я — хорошие друзья. Мы часто обмениваемся нашими вещами — лошадьми, экипажами, тростями. — Он упивался собой — Надеюсь, вы меня понимаете.
Она не удостоила его ответом.
— А говоря об общих вещах… — Он немного понизил голос. — Мы с Регги также партнеры в том доходном бизнесе, о котором он вам говорил. Мы только что приобрели еще одну редкую картину, которую надо скопировать, так что я предлагаю не тянуть со своим решением стать леди Брайтон.
— Я вот что подумала, — сказала Элиза, решив, что надо сосредоточиться на сборе информации, а не на его инсинуациях. — Зачем ваш кузен настаивает на этом маскараде? Я имею в виду брак. Он и так шантажирует меня долгами Гарри, и этого вполне достаточно, чтобы заставить меня делать то, на чем вы настаиваете.
Улыбка Пирса стала еще шире.
— Жена не может давать показания против мужа.
— Я вижу вы все продумали. — Господи, эти двое на самом деле были еще отвратительнее, чем садовые слизняки. — Но и я тоже. — Внешне она была спокойна, хотя внутри у нее все дрожало. — У меня есть для вас и вашего кузена предложение. Ради того, чтобы уберечь Лит-Эбби и своего брата от окончательной гибели, я рассмотрю идею сотрудничества в вашей криминальной деятельности. Но я скажу «да» при одном условии — ваш кузен откажется от брака со мной. На это я никогда не соглашусь.
— Вы не в том положении, чтобы ставить условия, — пригрозил Пирс.
— Разве? Тогда найдите себе другого художника.
Он прищурился:
— Представьте себе, Элиза. Денег у вас не будет, слуги разбегутся, кладовки опустеют. Эбби превратится в руины. Вы скоро окажетесь на улице. Когда ваш брат попадет в долговую тюрьму, а слухи о ваших собственных преступлениях дойдут до светского общества, что вам придется делать, чтобы выжить, а? — Он разразился злобным хохотом. — Продавать свое тощее тело?
— Я не так уж беспомощна, как вы думаете.
Пирс огляделся:
— Здесь очень неплохо. Но увы, эти старые домики так легко горят. Сомневаюсь, что бедная старая дева, живущая на крохотное пособие, сможет пережить такое несчастье.
Степень порочности этой парочки была пугающей.
К горлу подступала тошнота.
— Вам нравится грубая игра, не так ли?
— Чем скорее вы это поймете, тем лучше. — Пирс разгладил свои дорогие перчатки. — Пока вы будете с нами сотрудничать, все будет хорошо. Вам даже может все это понравиться.
Она понимала, что весь этот разговор сводился не к желанию завладеть ее телом, а к тому, чтобы сломить ее дух.
Элиза сжала зубы, чтобы не возражать Пирсу, и занялась тем, что поставила букет в вазу с водой. Ей надо было успокоиться.
— Вы выразились совершенно ясно, сэр. В ближайшее время я дам вашему кузену ответ. — Она хотела сказать еще что-то, но увидела появившуюся из-за угла Августину с кучей цветочных горшков в руках.
— Я не знала, что мы не одни, — сказала Гасси, окинув визитера недоброжелательным взглядом.
— Мистер Пирс уже уходит, — сказала Элиза.
