— Принимать подарки.
— Вот как?.. — многозначительно пробормотала Мередит. Взяв его за руку, добавила: — Если это тебя успокоит, могу признаться, что купила бритвенный прибор ради собственного удовольствия. Сегодня утром я обнаружила, что мне нравится смотреть, как ты бреешься.
Он громко рассмеялся, вспомнив, как она после бритья затащила его в постель. Бедра ее казались чистым шелком, когда он прикасался к ним чисто выбритой щекой.
Его брюки угрожающе натянулись при одном воспоминании об этом. Что и решило дело. Будь прокляты покупки! Ему не терпится снова оказаться с ней в постели!
Он не колеблясь повел ее обратно в отель.
— Довольно на сегодня магазинов.
— Гм… — Несколько приятных часов спустя Мередит вышла из гардеробной. Одна из гостиничных горничных помогла ей надеть красное шелковое платье и сделала прическу, забрав вверх волосы. И теперь ей не терпелось увидеть реакцию Риса.
Стоя перед маленьким зеркальцем во внутренней стороне дверцы гардероба, Рис завязывал галстук. Он не заметил ее появления, и Мередит громко кашлянула.
В ответ он выругался. Дернул за почти завязанный узел и начал снова.
Вот тебе и торжественный выход! Скользя подошвами новых туфель по ковру, Мередит подошла ближе. Рис мельком взглянул на нее и снова принялся завязывать галстук.
— Ну? — спросила она.
— Что? — буркнул он. — В чем дело?
— Как я выгляжу?
— Прекрасно.
— Рис! Ты едва взглянул на меня!
— Мне необязательно глядеть на тебя, — пояснил он, сосредоточенно сдвинув брови и развязывая узел уже в третий раз. — Ты всегда прекрасна.
— Рис, но…
«Но это мой первый вечер в высшем свете, и я ужасно боюсь, что в Королевском театре все сразу же поймут, что перед ними жалкая провинциалка, нарядившаяся в платье, которым погнушалась куртизанка».
Брезгливо морщась, Рис снова принялся завязывать галстук.
— Чертовы пальцы! Слишком часто я их ломал.
— Успокойся, Рис. — Она повернула его лицом к себе. — Позволь мне. Простой узел я сумею завязать. Много лет завязывала отцу.
Он закрыл глаза и тяжко вздохнул. Ловко завязав галстук, Мередит пробормотала:
— Вот и все.
— Спасибо. — Открыв глаза, он со смущением добавил: — Ты и впрямь прекрасна.
— Так же как тюльпаны? — Она пригладила лацканы его фрака. Ей так нужны его комплименты… Она отчаянно нуждалась в ободрении.
— В тысячу раз прекраснее. — Он поцеловал ее в лоб и предложил руку. — Пойдем?
Когда они вышли на улицу, Мередит почувствовала, что бледнеет. Жаль, что она не догадалась подкрепиться рюмочкой бренди.
— Эшуорт, — послышался чей-то тихий голос, — Эшуорт, это вы?
Мередит замерла. Вот оно, ее первое испытание. Вкрадчивый низкий голос не мог принадлежать слуге или владельцу магазина. Кроме того, ей необходимо повернуться в этом широком красном платье и при этом не запутаться в юбках. Иначе она уж точно будет похожа на связку колбасок.
Она все же сумела повернуться и увидела высокого худощавого незнакомца. Тот учтиво поклонился, и Рис ответил поклоном — куда более изящным, чем ожидала Мередит.
— Корнинг?! Какая неожиданная радость!
Странно, что раньше она не видела, как кланяется Рис. А сегодня весь день наблюдала аристократическую грацию его движений, которую нечасто видела в Бакли-ин-зе-Мур. Но кому он мог в деревне кланяться? Ведь он лорд. Поэтому вся деревня должна кланяться ему.
И тут Мередит вдруг вспомнила, что должна была присесть. Черт, черт, черт!
— Действительно неожиданная, — кивнул Корнинг. — Не знал, что вы в Бате.
— Сегодня — первый день.
Все трое немного постояли, поглядывая друг на друга. Мередит по достоинству оценила неброскую роскошь одежды Корнинга. Только сегодня утром они были у торговца тканями, и она знала стоимость дорогой материи. И знала также, что такой изысканный покрой обходится еще дороже.
А Корнинг, в свою очередь, окинул взглядом — с явным удивлением! — красное шелковое платье Мередит.
О Господи! Она точно выглядит потаскушкой!
Переминаясь с ноги на ногу, Рис ободряюще коснулся ее локтя.
— Миссис Мэддокс из Девоншира, позвольте представить вам, лорда Генри Туилла, виконта Корнинга. Я служил в Португалии вместе с его младшим братом.
Господи помилуй! Должно быть, он сын герцога!
Виконт наклонил голову, и Мередит снова присела, на этот раз — еще ниже. В голове ее заметались панические мысли, и она ни слова не могла сказать. И вообще, как правильно обращаться к сыну герцога? «Ваше сиятельство» или «милорд»?
Она так и не осмелилась раскрыть рот. Только изобразила подобие улыбки.
— Миссис Мэддокс, не так ли?
Мерри молча кивнула. Какая же она дура! Похоже, все, что она ни скажет, обличит ее как выскочку, втершуюся в доверие к аристократу. Но ведь и ее молчание было своего рода признанием…
— Рад знакомству, — обронил виконт, хотя тон прямо противоречил смыслу слов.
Казалось, Корнинг мгновенно потерял к ней всякий интерес и намеренно отвел взгляд — словно она больше для него не существовала.
По общему безмолвному согласию вскоре они распрощались с лордом Корнингом.
Что за несчастье! Сможет ли она, Мередит, вращаться в этому кругу, не чувствуя себя самозванкой? Если она выйдет за Риса и станет леди Эшуорт, видимо, придется привыкать. Но сегодня она была не в силах принять вызов.
— Знаешь, — пробормотала она, — мне не слишком хочется в театр. Ты очень расстроишься, если мы не пойдем?
Рис внимательно посмотрел на нее, словно пытаясь понять, насколько она чистосердечна.
— Вовсе нет, — проговорил он наконец. — Хочешь вернуться в отель?
— Может, лучше прогуляемся? Мы еще столько всего не видели в Бате…
— Прекрасно. Пойдем к реке?
Мередит кивнула, и они зашагали по улице. Учитывая ширину юбок Мередит, шли очень медленно.
— Прости за историю с лордом Корнингом.
— О, ничего же не случилось… — Мередит сгорала от стыда. Значит, Рис тоже заметил, как обошелся с ней этот джентльмен.
— Мерри, это не твоя вина.
Рис немного помолчал, словно не знал, считать ли ее слова прощением или приглашением к дальнейшей беседе.
— Видишь ли, дорогая, иногда таким людям, как он, трудно меня приветствовать. Я напоминаю Корнингу о брате. Он спрашивает себя, почему я выжил, а его брат погиб. — Рис тяжко вздохнул. — На этот вопрос я и сам не отвечу. Правильного ответа не существует.
— Подожди… — Мередит замедлила шаг и дернула его за руку. Оба остановились. — Ты хочешь сказать, что Корнинг был не в своей тарелке из-за тебя?
