– Я не боюсь тебя, – настойчиво повторила она уже более уверенно.
– Тогда докажи это.
Дейрдре чувствовала; что ею манипулируют, но не могла понять как. Ее эмоции и благоразумие, гнев и желание, логика и жажда объятий тянули ее в разные стороны, мешая принять какое-то одно, единственно верное решение.
Она понимала, что должна, как утверждал Пэган, мудро выбирать свои битвы. Нужна ли ей эта битва с искушениями в постели? Но он бросил ей вызов, против которого трудно устоять. Ее храбрость поставлена под сомнение. Ее гордость уязвлена. Она должна отбить его нападение.
Прежде чем осторожность подавила инстинкт, прежде чем благоразумие взяло верх над импульсивностью, она оттолкнула его и горячо выпалила:
– Что ж, делай что хочешь. Прикасайся ко мне где угодно. Целуй, где пожелаешь. Мне все равно. Я не боюсь тебя.
На уровне подсознания она понимала, что эта бравада только дает ему карты в руки, помогает одолеть все запреты. Но она ведь не слабоумная. Дейрдре прекрасно понимала, что сколько ни откладывай капитуляцию, она все равно неизбежна. Рано или поздно ей придется уступить Пэгану. Она, в конце концов, его жена, и ее долг – произвести на свет наследников Ривенлоха. По крайней мере не препятствовать тому, что законный муж вправе делать со своей женой на брачном ложе.
В данный момент, однако, она как бы руководит этой капитуляцией. Это ее вызов. Ее ход. Да, может, он и покорит ее нынешней ночью и навяжет этот унизительнейший из актов, но, видит Бог, это произойдет на ее собственных условиях.
– Значит, такова твоя воля? – спросил он. Она заколебалась, потом бросила на него взгляд.
– Да.
К ее удивлению, глаза Пэгана смягчились, когда он смотрел на нее, и хотя уголок рта и изогнулся кверху, но не в самоуверенной, нахальной ухмылке, как она ожидала. Нет, в его улыбке, казалось, было почти… облегчение.
Может, подумала она, все будет не так ужасно. Может, ей удастся сохранить немного достоинства перед лицом своего унижения.
Пэган развязал пояс халата и сбросил его с плеч, обнажив свое великолепное тело. Он был, вне всяких сомнений, возбужден, отметила она. Его член торчал из своего темного гнезда словно кинжал, готовый…
Готовый пронзить ее.
Она проглотила свой глупый страх. Пусть делает свое черное дело. Не в ее натуре воздерживаться от битвы из страха быть раненой. Она приготовилась к его нападению.
Но к ее удивлению, он не сдернул остервенело с нее простыню. И не осыпал поцелуями. И не прыгнул вперед, чтобы придавить к кровати. Он не лапал, не хватал, не сжимал. Он просто подошел и спокойно сел рядом с ней как равный, настолько близко, что она ощущала жар, исходящий от его кожи.
– Я знаю, почему ты боишься меня, – пробормотал он.
– Я не бо…
– Ты боишься меня потому, что считаешь, что я твой враг.
Он частично прав. Она все еще считает его чужаком, захватчиком, угрозой.
– Ты ведь знаешь первое правило военной науки, да?
Не получив от нее ответа, он ответил сам:
– Познай своего врага.
С этим откровением он лег на спину, широко раскинув руки ладонями вверх, в жесте полной капитуляции.
– Давай, – предложил он, – познай своего врага.
Дейрдре сглотнула. Она бы предпочла заползти под одеяло. И тем не менее не могла не оценить щедрость предложения Пэгана. Да, она уже дала понять, что согласна лечь с ним, но теперь ясно, что это будет на ее условиях. Ей не придется чувствовать себя ни покоренной, ни опозоренной, ибо он позволил ей прийти к нему по собственной воле. Она будет владеть собой, сохранит самообладание. С его стороны это очень благородно.
Однако сознание этого не облегчало ее задачи. Она была невежественна, как новоиспеченный рыцарь, впервые надевший кольчугу.
Она поддержала себя глубоким вдохом, затем села так, чтобы посмотреть на него, раздумывая, с чего начать.
Взгляд ее упал на его левую руку, на длинный шрам на ладони. Интересно, как он его получил. Дрожащими пальцами она провела вдоль шрама.
– Использовал руку вместо щита, когда мне было шестнадцать, – тихо объяснил он.
Она поморщилась, представив это, потом проследовала вдоль линии шрама дальше, к еще одному, с внутренней стороны руки, и вопросительно взглянула на него.
– Нож соскользнул во время освобождения пленных. – Затем многозначительно добавил: – Пленных шотландцев.
Потом ее внимание привлекла неровная белая линия высоко над левой грудью. Она провела по ней кончиком пальца.
– Мой первый поединок, – сказал он.
Дейрдре улыбнулась своим воспоминаниям. Отведя волосы с шеи, показала ему отметину от отцовского меча:
– Мой первый поединок.
Их глаза встретились. Он улыбнулся, и Дейрдре почувствовала внезапное и странное родство с ним. Каждый шрам имел свою историю, и их истории были такими разными. И все же с каждым мгновением Пэган казался ей все меньше норманном и все больше товарищем по оружию, меньше врагом и больше мужем.
Осмелев, она провела большим пальцем вдоль челюсти, коснувшись шрама, который заметила еще тогда, когда впервые увидела его. Подбородок его был свежевыбрит и гладок на ощупь. Она видела, как сильно и ровно пульсирует жилка на шее, бьется почти так же быстро, как и у нее.
– Чуть не потерял голову в битве, – признался он. Она ахнула.
Он улыбнулся:
– Колин спас меня.
Высоко над бровью, возле линии волос была еще одна слабая отметина в форме треугольника.
– А этот? – спросила она.
– Ревнивый сокол.
Она взглянула ему в глаза. Они светились мягким юмором.
– Ему не понравилось, что я поцеловал его хозяйку.
Ревность на мгновение кольнула Дейрдре, когда она представила Пэгана, целующего другую женщину. Но она отмахнулась от нее, переведя взгляд на его правое плечо, потом погладила кожу там – не испорченную никакими шрамами. Затем, когда она скользнула вниз, по внутренней стороне руки к локтю, он дернулся.
Она нахмурилась и погладила еще раз.
– Ай! – вскрикнул он, вздрогнув.
– Больно? – озабоченно спросила она, проведя пальцами по коже с меньшим нажимом.
– Прекрати, не надо! – Он прижал руку к боку, придавив ее ладонь к ребрам.
– Что случилось?
– Ничего.
Она прищурилась. Он, конечно, лжет.
– Что такое? – повторила она.
– Ничего, я сказал. Просто не…
– Ты ранен?
– Нет.
– Изуродован?
– Нет!
– Покалечен?
– Да нет же!
Она тихонько пошевелила зажатыми между его рукой и грудью пальцами, пытаясь отыскать изъян на ребрах.
– У тебя…
– Нет, кошка ты любопытная! – Он еще крепче прижал руку.
– Тогда что…
– Щекотно, черт бы тебя побрал!
Даже огонь в очаге затих от его признания. Дейрдре ошеломленно заморгала.
