— Наверно, если вы не захотите, чтобы я помогла вам искать вашу лошадь.
Выражение ее лица совмещало ребячью забиячливость и взрослую мудрость. Конечно, Элан догадалась, что нет никакой лошади, что он лжет так же, как и она, но у нее не было даже намека на страх.
— Нет, — возразил Харволфсон. — Вряд ли лошадь далеко убежала.
Девушка задумчиво водила рукой по крупу коня. Потом взглянула в глаза Эдвину:
— Как хочешь, — и протянула ему руку, — помоги мне сесть в седло.
Он охотно сделал это.
— Прощайте, — сакс шагнул в сторону, уступая ей тропинку.
Элан, кивнув, поехала прочь, но тут же остановилась и оглянулась.
— Я знаю, что ты Эдвин Харволфсон, — ехидно улыбнулась она онемевшему от удивления саксу. — Я это поняла при первом взгляде.
Если так, то зачем она сошла с лошади, разговаривала с ним и отдалась ему?
— Для чего вы это сделали? — хрипло спросил он, готовый в любой миг кинуться на всадницу и выбить ее из седла.
— Прощай, Эдвин, — печально сказала девушка, ударила пятками в бока коня и поскакала прочь.
Да ведь теперь его план захвата Трионна провалился. Надо ее догнать. Харволфсон со всех ног кинулся за всадницей. Ему пришлось бежать через грязное болотце, перескочить через ручей, пробираться сквозь кустарник и огибать толстые стволы деревьев. Казалось порой, что он настигает ее, но в конце концов, задыхаясь, он остановился. Стоя на опушке леса, сакс увидел всадницу на цветущем лугу. Она мелькнула вдалеке, на фоне видневшегося замка и исчезла.
Он вслух проклинал себя за слабость, за похоть, а больше всего за глупость — позволил ей сбежать. Элан Пендери или другая девушка, несомненно, жила в замке и теперь расскажет об их встрече. А это означает, что не осуществится его заветное желание захватить Трионн, превратить его в оплот повстанцев.
— Проклятые Пендери! — крикнул он в сердцах, стукнул кулаком по стволу дерева, разбив в кровь костяшки пальцев. Не чувствуя боли, он опять замахнулся кулаком, но сдержался, на полпути остановил руку.
Ему на память пришла Дора. Колдунья подскажет, что делать дальше: ведь эта ведьма все знает. Предсказала же она, что Райна предаст его и разделит ложе с другим.
Привезли съестные припасы из Трионна — и веселей стало в Этчевери. Эль и вино лились рекой, а вот яства не поражали своим обилием — может, чуть-чуть стал богаче стол, чем раньше.
Не глядя на Максена, сверлившего ее взглядом, Райна двигалась вдоль стола, наполняя кубки и чаши, но вскоре кузшин опустел, и девушка пошла к бочке с элем, стоявшей у стены, но та тоже оказалась пуста.
«Где виночерпий? Храпит, отведав доброго напитка? Ведь просила его прикатить новую бочку. Стало быть, мне придется заниматься доставкой эля».
Девушка выбежала из зала и спустилась в подвал. Там она увидела Олдвина на его обычном месте — на стуле в углу.
— Олдвин, — простонала саксонка. — Что мне делать?
Он не ответил, да и не мог ответить, поскольку мерно посапывал и не собирался просыпаться.
Стараясь побыстрее наполнить кувшин, Райна подошла к посудине с элем. Не успела она отодвинуть крышку, как раздавшийся звук заставил ее замереть. Неподалеку в темнице томились Этель и четыре сакса. Ей хотелось подойти поближе, но как-то было страшено. Она стояла и прислушивалась к странным звукам. Потом занялась делом. На сей раз крышка поддалась ее усилиям, и она, довольная собой, погрузила кувшин в пиво. И тут услышала Райна звук, сопровождаемый женским гортанным смехом. Сета!
Позабыв об осторожности и сгорая от любопытства, девушка поставила кувшин на соседнюю бочку и пошла к входу в темницу. Тихонько выглянув из-за двери, она осмотрела тускло освещенный коридор, где плясали тени. Звучал смех, пе-ремеживаясь со стоном, словно кто-то мучился от боли. Но это не боль. Райна слышала подобные звуки в родительском доме, и когда Томас приглашал Сету в постель, и когда рыцари приводили к себе служанок, и когда Максен опрокинул ее на стол…
Лучше не думать о Максене. Она хотела шагнуть вперед, но в раздумье остановилась. То ли вернуться в зал, то ли воспользоваться случаем, который может больше никогда не представиться. Но стоит ли испытывать судьбу? Между ней и Максеном стояло многое — ложь и обман, обвинения и непонимание, спасение саксов.
Но она не вняла голосу разума и, выйдя в коридор, смотрела, как мечутся две тени. Опять на память пришел Максен и то блаженство, которым он ее одарил.
Подойдя к небольшой нише, где обычно на посту стоял рыцарь, Райна заглянула внутрь. Рыцарь сидел на скамье, а Сета — она не ошиблась! — с запрокинутой головой и рассыпанными по плечам темными прядями устроилась у него на коленях.
Стараясь ступать как можно тише, Райна проскользнула мимо ниши к камерам, находящимся за поворотом. Это темное сырое место было ей давно знакомо. Дрожь прокатилась по телу при воспоминании о бесконечных днях и ночах, проведенных здесь, о приходах мстительного сэра Анселя, потом Максена Пендери… Наверно, таким и должен быть ад… Этелю и его товарищам не позавидуешь!
Эта мысль заставила девушку встрепенуться, и она, взяв факел, пошла дальше. Дойдя до открытой темницы, где впервые встретилась с Максеном, Райна замедлила шаг, но не остановилась. Все было тихо.
«Может Этель и его друзья спят, — подумала Райна, — а может, их вовсе нет в темнице. Да, они, должно быть, спят — ночь на дворе, — хотя здесь не сразу разберешь — луна светит или солнце».
— Кто там? — неожиданно раздался громкий голос Этеля.
— Это я, — прошептала девушка. — Райна.
— Райна, — повторил другой голос.
— Шлюха, — добавил третий.
— Я тут, — буркнул Этель и просунул пальцы сквозь решетку.
Он был в крайней каморке, где и она провела много дней. Саксонка осветила факелом бородатое лицо.
— У тебя есть ключ?
Девушка покачала головой:
— Нет, я….
— Тогда зачем ты пришла?
— Должна была.
— Он послал тебя?
— Нет, я сама, он не знает.
— Явилась засвидетельствовать свое почтение, пока этот ублюдок не вздернул нас на виселице, — бросил кто-то из узников.
Ей бы возразить! Да что она скажет, если не знает намерений Пендери.
— Он уже приходил к вам?
— Приходил, — недовольно подтвердил Этель, — пришел, развлекал сказками о пище, домах и земле для тех, кто подчинится ему и признает своим хозяином.
Она ужаснулась при мысли, что они отвергли предложение рыцаря.
— Неужели вы пойдете на смерть, не узнав, правду он говорит или нет?
— Норманн говорит правду?! — хихикнул сакс в соседней камере. — Ты за него, потому что спишь с ним.
— Он не делит со мной ложе! — воскликнула Райна и подумала, что слова ее прозвучали слишком громко.
