Пират… Контрабандист… Мародер…
Она слышала его голос, беспечно рассуждающий о том, как легко налететь на скалы у мыса Святой Екатерины, и о том, что кораблекрушение произошло как раз в ночь накануне ее падения в расщелину.
На следующее утро она скатилась на побережье, прямо к ногам часового с «Танцующего ветра», совсем недалеко от мыса. Нетрудно заманить корабль на скалы, а затем оттащить добычу в безопасное ущелье, очень даже нетрудно.
Пиратство. Контрабанда. Оливия знала, что это незаконные и опасные занятия, часто стоящие людям жизни. Ей также было известно, что большинство контрабандистов побочно занимались еще разбоем и мародерством. Конечно, таковы уж обычаи на острове, но Энтони?! Нет, только не он.
Ей стало плохо. К горлу подступила тошнота. Ничего не видя перед собой, Оливия бросилась мимо Энтони к ночному горшку.
Энтони хотел поддержать ей голову, пока ее рвало, но она так отчаянно отталкивала его, что он отступил. Он слишком хорошо помнил свои собственные страдания после первой попойки и решил не добавлять ей унижений.
Поднявшись на палубу, Энтони стал размышлять о грядущих делах. На рассвете здесь появятся купцы, владельцы лавок и таверн, отдельные покупатели. Приплывут сюда на маленьких лодках, чтобы осмотреть его товар, а потом хорошо заплатят. Он рассчитается с командой, заплатит людям, которые работали на него, отложит на жизнь. Остальное — пойдет Эллен — пусть расплатится с поддерживающими короля мятежниками.
А в ближайшее новолуние «Танцующий ветер» увезет короля из Англии во Францию.
Энтони зевнул, потянулся и спустился вниз. Оливия свернулась клубочком в углу кровати. Он хотел заключить ее в объятия, но она, казалось, была окружена невидимой колючей изгородью. Понимая, что девушку в таком состоянии лучше не трогать, Энтони отвернулся. Но ему так и не удалось заснуть, пока он осторожно не прислонился к ней спиной.
Энтони проснулся до рассвета, оделся и вышел на палубу, где его уже ждал Адам с мылом и горячей водой.
— Как девочка? — спросил он, подавая хозяину бритву.
— Спит. Надеюсь, за ночь все пройдет. — Энтони наклонился к маленькому зеркальцу в руках Адама. — Наверное, следовало остановить ее, но она же не ребенок. Этот урок когда-нибудь приходится пройти всем.
— Но только не дочери лорда Гренвилла, — с нескрываемым неодобрением заявил Адам.
Энтони тщательно выбрил кожу над верхней губой, затем отложил бритву и взял протянутое Адамом полотенце.
— Она прекрасно отдает отчет своим поступкам, Адам.
— Да, конечно, и именно это меня и тревожит, — отозвался слуга. — Вы пропустили немного, под самым подбородком.
Энтони опустил лезвие в горячую воду и вновь принялся за бритье. С детских лет он знал, что спорить с Адамом бесполезно.
Покупатели появились с восходом солнца. Они собрались в трюме, прекрасно понимая, что покупают контрабанду, но никого не интересовало происхождение товаров.
Оливия все еще лежала в постели, во рту у нее пересохло, голова раскалывалась. Прислушиваясь к суматохе, она отчаянно пыталась вернуть сон. То и дело слышался скрежет лодок о борт судна, шаги на палубе, голоса, топот бегающих между палубами людей. О том, что происходит в трюме, догадаться было несложно.
Мародер…
Он признался в этом как ни в чем не бывало, как будто это самое обычное занятие. Ей ведь известно, что он контрабандист и пират, и разве не естественно, что время от времени он занимается еще и мародерством?
Повернув голову, она могла бы увидеть платье, туфли и чулки, которые были на ней вчера вечером. Что за женщины, нашедшие свою смерть у мыса Святой Екатерины, берегли это зеленое платье, эти шелковые чулки, эти туфли?
Ее опять затошнило, и она перевалились через высокий бортик кровати, нетвердыми шагами пересекла каюту и беспомощно скорчилась над ночным горшком. Еще никогда в жизни ей не было так плохо, ее чуть ли не выворачивало наизнанку. Кроме того, она полностью лишилась надежды, счастья и даже мелких радостей повседневной жизни. Поскольку крылья мечты занесли ее очень высоко, падение оттуда принесло бесконечные страдания.
Но ведь она уже переживала подобное. Много раз. В детстве. Минуту назад, счастливая и довольная, она сидела с книгой или играла, и вдруг все исчезало. Это огромное черное облако появлялось ниоткуда и забирало счастье и покой. Тогда она не связывала это облако с теми ужасными минутами, когда она находилась во власти Брайана, но теперь ей все ясно. А на сей раз черное облако стало делом рук Энтони.
Оливия опять забралась в кровать и укрылась с головой. Она сама виновата в собственных страданиях. После прикосновений Брайана она всегда ощущала какую-то смутную вину; теперь у нее было точно такое же чувство. Какая же она наивная дурочка! Позволила Энтони очаровать себя, поощряла его — точно так же, как когда-то, судя по всему, провоцировала издевательства Брайана. Она не сомневалась, то если бы сделала что-нибудь, вела себя по-другому, этого бы никогда не случилось.
Энтони спустился в каюту около полудня. Он тотчас бросил взгляд на неподвижную фигуру на кровати и чуть было не рванулся к постели, чтобы удостовериться, не проснулась ли она, но затем подчинился недавней привычке и сел за стол, чтобы просмотреть результаты состоявшегося торга. Сделка оказалась очень удачной. Он заплатил Годфри Ченнингу восемьсот фунтов, а выручил семнадцать сотен. Эллен наверняка обрадуется. Другой вопрос, хватит ли этого, чтобы устранить неприятный осадок от общения с лордом?
Оливия скорее почувствовала, чем услышала присутствие Энтони. Спиной она все еще ощущала его тепло, чувствовала его характерный запах. Каким-то образом ей нужно заставить себя смотреть ему в лицо, ведь ей следует покинуть корабль и вернуться домой. Но она не знала, как встать с постели. Как вести себя. Ей казалось, что она не сможет смотреть ему в глаза.
— Попей-ка, Оливия. — Энтони подошел к кровати с чашкой в руке. Оливия повернулась, прикрыв рукой глаза. — Это поможет.
— Сомневаюсь, — пробормотала она, приподнимаясь на локте и не открывая глаз в страхе, что выдаст себя, если Энтони в них заглянет. — Когда мы в-вернемся на остров?
— К ночи. — Энтони поднес чашку к ее губам. — Бедняжка моя, неужели тебя так беспокоит свет?
— Ужасно! — с жаром отозвалась она.
— Не переживай, в полночь ты будешь уже в своей постели.
— Что это? — спросила она, понюхав содержимое чашки.
— Лекарство от похмелья.
Она выпила. Некоторые болезни он способен был вылечить.
В ее спальне горел неяркий свет: кто-то оставил свечу зажженной. Оливия задумчиво посмотрела на ветки магнолии, прикидывая, как ей подниматься. Что ж, она ведь уже карабкалась по веревочным трапам фрегата и прыгала на абордажные лестницы, ей не впервой. Фиби обещала оставить боковую дверь открытой, но этот путь безопаснее. Здесь уж точно ни на кого не наткнешься.
