Ознакомительная версия.
Она должна это выяснить. Вернуться к нормальной жизни и снова двигаться вперед. Хотела обдумать свои чувства к Робу и постичь его настоящего. Но сначала ей нужно выполнить одно свое обязательство — спасти их жизнь.
— Скажи, чем я могу помочь, — произнесла она.
Анна сделала глубокий вдох и чинно сложила на коленях руки. Вокруг была мертвая тишина, и ожидание казалось ей поистине бесконечным. Она с трудом подавляла в себе желание издать вопль и забегать кругами.
Сработает ли план Роберта и Уолсингема? Она сомневалась, что ее скудных актерских способностей хватит для такого задания. Но попытаться стоило. Она должна сделать все, что в ее силах, прежде чем Уолсингем со своими людьми начнут угрожать Тауэром и пытками. Если Генри Эннис действительно в заговоре Шелдоном, его отдадут под суд и с ее отца снимут все подозрения.
Анна откинулась на спинку стула и прислушалась, не приближаются ли шаги, означающие, что ее ожидание наконец окончено. Ее перевели из маленькой холодной комнаты в эту гостиную, где в камине горел огонь, а на стенах висели прекрасные гобелены. Ей принесли завтрак, но она не могла ни есть, ни пить. Почти ничего не могла делать, только сидеть и размышлять.
Ей не хотелось думать, что случится, если план провалится и злодеям удастся сбежать. Но что будет, когда Шелдона, Генри и их пособников арестуют, а она вернется домой к отцу? Роб исчезнет и она больше никогда его не увидит? От единения в Харт-Кастл у нее останутся лишь воспоминания?
Тем не менее сможет ли она забыть об опасности и лжи?
Анна покачала головой. Сейчас ей не разобраться в своих чувствах к Робу Олдену, слишком много надежды и страха над ними довлеет. Сейчас надо сосредоточиться на своей задаче.
Наконец она услышала в коридоре шаги, и дверь открылась. Анна вскочила. На пороге стоял высокий худощавый мужчина в черном. Он отвесил ей короткий поклон.
— Секретарь Уолсингем готов вас принять, миссис. Будьте добры следовать за мной, — произнес он.
Анна кивнула и повиновалась. Они прошли по коридору, спустились на один пролет по каменной лестнице и вернулись к сырому подземному этажу, где ее держали раньше. Прошли мимо вереницы тяжелых крепких дверей. Вокруг не было ни души, только в самом конце коридора стояла группа мужчин.
«Это просто спектакль, — мысленно сказала она себе. — Представь, что ты играешь в «Белой цапле».
Но мужчины с каменными лицами были слишком реальными персонажами. У двоих при себе были шпаги.
— Они будут вас охранять, — тихо сообщил Анне ее сопровождающий. — Допрашиваемых, конечно, обыскивают, но лучше, если вы будете держаться ближе к стражникам.
Анна кивнула, и он открыл дверь. Стражники встали у нее за спиной. Они вошли все вместе — небольшая, странная процессия. Анна стиснула руки, чтобы они не тряслись.
К ее удивлению, это оказалась не темная тесная камера, а большая комната с деревянными панелями на стенах. Здесь горело сразу несколько ламп и факелов, что позволяло разглядеть все подробности тщательно подготовленных декораций. В дальнем конце комнаты за длинным столом сидел Уолсингем с двоими мужчинами, перед ними лежали какие-то бумаги. С одной стороны скорчился на стуле Генри Эннис — дорогая одежда была порвана, красивое лицо осунулось и посерело. Когда Анна вошла, его глаза широко раскрылись, он поднял голову и уставился на нее.
Казалось, он превратился в призрак. Одна рука поднялась, словно он хотел к ней прикоснуться, но тут же упала.
Сопровождающий Анны толкнул ее на стул, и она заметила маленькую щелку между стенными панелями за спиной Уолсингема. В ней мелькнуло что-то белое, и Анна поняла, что там прячется Роб. Он был с ней в этом странном спектакле.
Она выпрямила плечи и уставилась прямо перед собой, не показывая, что узнает Генри, хотя он и не мог отвести от нее взгляд.
— Благодаря вашей превосходной работе, мастер Эннис, нам удалось выявить в этом деле всех врагов ее величества, — произнес Уолсингем.
Он спокойно раскладывал на столе бумаги, словно поимка изменников для него — обычная рутина, что, по мнению Анны, очень близко к истине.
— Мы уже допросили сэра Томаса Шелдона, и труппа «Слуги лорда Хэншоу» теперь вне подозрений. Миссис Баррет и ее отцу придется за многое ответить.
— Но она не имеет к этим делам никакого отношения! — побледнев еще сильнее, воскликнул Генри.
— Однако благодаря вам у нас есть доказательства против ее отца, — холодно сказал Уолсингем. — А нам известно, что миссис Баррет ведет его бухгалтерию и управляет почти всеми делами. Только она могла передавать сведения иностранным шпионам. Разве не так, миссис Баррет?
Анна продолжала смотреть перед собой. И, даже зная, что это спектакль, она не могла не содрогнуться. Неудивительно. Уолсингем ловил преступников уже много лет, и подобное спокойное, обыденное отношение поистине устрашало.
— Мне нечего вам сказать. Я уже говорила, что невиновна.
— Да, говорили. Но мы-то с вами знаем правду, миссис Баррет? — мрачно осведомился Уолсингем. — Как знает ее мастер Эннис, который оказал нам в этом деле большую помощь. Теперь вы сможете стать пайщиком компании лорда Хэншоу, верно, мастер Эннис? Когда мы здесь закончим, ему понадобятся новые совладельцы.
— Я же сказал вам, изменник в труппе — Роберт Олден, — закричал Генри. — Раньше я заблуждался. Миссис Баррет не имеет к этому никакого отношения.
— Ах, да ведь миссис Баррет любовница мастера Олдена, — парировал Уолсингем. — Так что она, безусловно, обладает интересными сведениями. — Он перевел взгляд на Анну и добавил: — Не так ли, миссис Баррет?
— Женщина может выбирать в любовники кого угодно, — ответила она. — Это не делает ее преступницей.
— Зависит от того, кто ее любовник, — хрипло усмехнулся один из людей Уолсингема.
Генри уставился на Анну, его бледное лицо побагровело.
— Значит, это правда? — прошептал он. — Ты с ним?
Анна посмотрела на него, стараясь оставаться холодной и невозмутимой.
— Что именно «правда», мастер Эннис?
— Ты отвергла мое благородное предложение, чтобы стать его шлюхой, — проговорил Генри. — Я подозревал это, но никогда...
— А почему нет? — поинтересовалась Анна. — Он эффектный, красивый мужчина. И искусный любовник. И это не его обвинения привели меня сюда. Я бы никогда не вышла за тебя замуж, Генри. И никогда бы не стала даже твоей шлюхой.
— Я дал бы тебе все! Респектабельную жизнь, мое имя, мою любовь. — Он разгорячился, в его голосе зазвучали безумные нотки.
— Любовь? — повторила Анна.
Ознакомительная версия.
