Когда они вернулись домой, белые каменные стены дома омывал жемчужный свет луны. Небо над ними было усыпано звездами, как поцелуями. Их обнимала волшебная ночь. Элизабет подумала, что сейчас самое время сказать Дугласу, что она его любит.
Она смотрела, как он наклонился, чтобы развести огонь в очаге.
— Благодарю за сегодняшний день.
— День был прекрасен, мисс.
Она повернулась к нему, стараясь найти слова и собраться с духом, чтобы сказать ему о своих чувствах.
— Дуглас, я…
Тут она заметила, что он берет свою куртку, меч и пистолет.
— Вы уходите?
— Меня ждет одно дело.
В столь поздний час?
— Знаете, для фермера вы очень мало занимаетесь хозяйством.
Дуглас перестал собираться и посмотрел на нее.
— У меня есть и другие дела.
— А когда вы вернетесь?
— Точно не знаю.
— Сегодня ночью?
— Нет.
Элизабет посмотрела на него:
— Завтра?
— Наверное. — Он надел шляпу и направился к двери.
— А что мне делать, пока вас не будет?
Ответа не последовало, Дуглас уже ушел.
Элизабет постучалась, и в дверях показалась девушка — свежая, юная, явно смущенная. Ей, наверное, было не больше шестнадцати, хотя ее возраст трудно было определить из-за сажи, в которой она испачкалась от носа до голых ног. Она что-то произнесла на гэльском.
— Здравствуйте. Меня зовут леди Элизабет Дрей… — Элизабет остановилась и поправилась: — Маккиннон. Могу ли я видеть лэрда?
На нее с любопытством смотрели два глаза — большие и светлые на черномазом лице.
— Маккиннон, — медленно повторила Элизабет, — из Дьюнакена. Вы говорите по-английски?
Девушка молча пялилась на нее.
Элизабет указала ей на книги, которые держала под мышкой.
— Я пришла вернуть эти… книги, — сказала она, делая ударение на этом слове, словно так девушка могла ее понять. — Это книги лэрда, — повторила она. — Его здесь нет?
Девушка подождала с минуту, размышляя, а потом что-то протараторила на быстром и непонятном гэльском.
Теперь уже Элизабет уставилась на девушку.
— Прошу прощения. Боюсь, что я вас не понимаю.
Девушка сказала еще что-то, покачала головой и ушла, оставив Элизабет стоять в одиночестве перед раскрытой дверью.
— Простите?.. Но что же мне делать?
Девушка ушла. Хорошо бы она нашла кого-нибудь, кто говорит по-английски.
Элизабет стояла перед открытой дверью и ждала довольно долго.
Потом ей показалось, что это просто глупо — стоять напрасно и ждать, хотя явно никто не собирается выйти к ней. Она окинула взглядом двор. Вокруг не было ни души.
Она решила уйти. Книги она решила оставить прямо на пороге, сложив аккуратной стопкой, но потом передумала. Не годится, как говаривала ее матушка, не поблагодарить за любезность. Совершенно не годится.
И Элизабет подождала еще немного.
Когда прошло еще минут пять, она решила просто уйти и вернуться в другой раз, может быть, завтра. Она уже приготовилась уйти, как вдруг…
…из туч, собиравшихся все утро, внезапно хлынул ливень — прямо у нее над головой.
Спрятав книги под мышкой, Элизабет вошла и закрыла за собой дверь.
Внутри было холодно, пронизывающе сыро и пахло собаками и плесенью.
— Здесь есть кто-нибудь? Отзовитесь, пожалуйста, хоть кто-нибудь!
Никто ей не ответил, даже перепачканная сажей девица.
С того места, где стояла Элизабет, ей был виден узкий пролет лестницы, ведущей наверх, а в конце пролета она заметила бледный просвет. Она пошла наверх по лестнице и оказалась на площадке, переходящей в освещенный факелами коридор. Несколько дверей выходило на площадку, все они были закрыты. Элизабет подошла к ближайшей и тихонько постучалась. Когда никто ей не ответил, она дернула за задвижку и обнаружила за дверью большую кладовку, полную белья и половиков.
Следующая дверь была заперта.
А вот третья открылась легко. Элизабет только слегка приподняла щеколду.
— Прошу прощения! Здесь есть кто-нибудь?..
Никто не отозвался на ее голос. Только огонь ревел в огромном камине. Голые каменные стены были заняты множеством полок. От пола до потолка на них стояли книги. На полу тоже лежали пачки книг.
Судя по всему, Элизабет попала именно туда, куда нужно.
Большой резной письменный стол из ореха, заваленный бумагами, стоял сбоку под узкими, похожими на бойницы окнами. Ковры устилали выщербленный деревянный пол, повсюду стояли кресла с маленькими боковыми столиками. Открытая бутылка спиртного стояла на буфете, рядом ждал стакан.
Лэрд, кажется, был дома.
Элизабет подошла к столу и положила книги. Она окинула взглядом полки, мебель, пол, рассеянно провела кончиком пальца по крышке стола. Пожалуй, она подождет здесь лэрда и поблагодарит его за книги… и, может, даже упросит его дать ей еще что-нибудь почитать.
Она взяла какую-то книгу со стихами с ближайшей полки, открыла наугад и принялась читать строки из стихотворения Поупа «Дунсиада»:
Ночь вечная и Хаос страховидный,
Луч света ниспошли на миг чуть видный,
Чтоб в зримой тьме незримая отсель
Хотя б отчасти приоткрылась цель.
Элизабет настолько погрузилась в чтение, что не услышала раздавшихся за ее спиной шагов.
— Что ты здесь делаешь?
Элизабет резко повернулась, чуть было не уронив книгу. Она раскрыла рот, чтобы заговорить, но при виде вошедшего застыла от удивления.
Человеку, стоявшему рядом с ней, было не более двадцати пяти. Он был гораздо моложе, чем должен быть, по ее мнению, лэрд такого замка. Он был высок и темноволос, пострижен в кружок. На нем были клетчатая куртка и жилет тех же цветов, что и его килт. Шляпу, низко надвинутую на глаза, украшала белая якобитская кокарда. Его глаза, казалось, смеялись, хотя он даже не улыбался. Что-то очень знакомое было в этих глазах, что заставило Элизабет не сводить с него взгляда.
— Давай-ка, милая, ступай отсюда и займись своим делом. Дьюнакен не очень-то любит, когда кто-то вторгается без спроса в его библиотеку.
Значит, он все же не лэрд. А ее принял за служанку. Ну и пусть себе так думает, решила Элизабет. Это легче, чем пытаться объяснить ему, почему какая-то незнакомка стоит посреди кабинета лэрда и роется в его вещах.
Она поставила книгу на место, а вошедший подошел к буфету и налил себе из бутылки вина.
— Вот славная девушка. А теперь ступай.
Элизабет так спешила поскорее уйти, что, выйдя за дверь кабинета, свернула не в ту сторону и оказалась в коридоре, который уводил ее все дальше и дальше в глубь замка. Она поняла свою ошибку, когда попала в чью-то спальню, к счастью, оказавшуюся пустой.
