Он имел наглость смеяться над ней? Каро огляделась в поисках чего-нибудь острого. Подсвечники на столе вполне сгодились бы. Она бы могла сказать, что у него был какой-нибудь приступ и он упал на подсвечник. Какая замечательная картина!
– Как я рада, что вам понравилось, лорд Эшдон. Не знаю, что бы я сделала, если бы вы нашли мою грудь недостаточно приятной для ваших взоров.
– О, я вовсе не так требователен, – отозвался он, положив себе в рот еще кусочек хлеба. Кажется, лет пятьдесят тому назад был случай, когда один генерал умер, подавившись булочкой. Вполне может быть, что такое случится снова, возможно, не без посторонней помощи.
– Еще булочку, лорд Эшдон? – предложила она. – Уверена, у повара их много.
Эшдон отряхнул руки и отодвинулся на стуле от стола.
– Нет, спасибо.
– Не стоит благодарности. – Если не булочка, то можно опять подумать о подсвечнике.
– Мы говорили о моих пресыщенных глазах и о вашей прелестной груди, – напомнил он, положив салфетку на стол.
– Если у нас была такая вульгарная тема, – проговорила она, – то лишь потому, что я хотела подчеркнуть, что вы женились на мне по принуждению.
– А разве мы не говорили о том, что большинство мужчин вынуждены жениться по той или иной причине?
– Звучит не слишком лестно. – Встав, она направилась к одному из трех окон, выходивших во двор дома.
– Это очень лестно, Каро. – Он подошел к ней сзади так близко, что от его дыхания у нее зашевелились волосы на затылке. – Мужчина должен жениться, но это не значит, что он обязан жениться на ком угодно.
– Мы оба знаем, почему вы женились на мне, – прошептала она, и от ее дыхания запотело стекло.
Ей вдруг отчаянно захотелось выброситься из окна, выкинуть туда Эшдона или свалиться вместе с ним на ковер в страстном объятии и горячем поцелуе.
Какая она взбалмошная!
– Каро, прошлой ночью я пытался вам это сказать, пока вы не атаковали меня своей грудью. – Он положил руки ей на талию, чтобы она не отошла от него. – Я очень старался, даже отчаянно пытался не жениться на вас.
– Очень рада, что вы мне об этом сообщили, – промолвила она, пытаясь больно наступить ему на ногу.
На нем были ботинки, а на ней легкие домашние туфельки. Попытка оказалась неудачной, но от того, что она хотя бы постаралась это сделать, ей стало легче.
– Каро, послушайте меня. – Его дыхание вызывало в ней трепет удовольствия. К сожалению. Она постаралась не обращать внимания на это и на ту несправедливость, которая творилась с ней. – Вы думаете, что между нашими родителями существует вражда.
– Во всем виноват только ваш отец, – сказала Каро, уверенная, что услышит подробную лекцию о том, почему он не хотел на ней жениться. – Моя мама даже никогда не думает о лорде Уэстлине. И, конечно же, никогда о нем не говорит.
– Неужели? – тихо произнес Эшдон. – Интересно, так ли это?
– Конечно, так!
– Хорошо, – согласился он, обхватив ее руками так, что его ладони легли ей на грудь.
Она снова изо всех сил попыталась вывернуться.
– Вы даже не представляете, как жаждет Уэстлин отомстить Софии, – произнес Эшдон, медленно гладя ее грудь. А она притихла в его объятиях, плутовка. – Он превратил это в цель своей жизни, и он научил меня стать его… орудием.
– Как мило! – Она постаралась оттолкнуться от его ладоней, что должно было показать ее полную решимость избавиться от него. А то, что ее грудь еще сильнее уперлась ему в ладони, было чистой случайностью.
– Нет, Каро. – Он крепко прижал ее к себе, и дыхание его вдруг стало тяжелым и частым. – Это совсем не мило.
От боли, которую она услышала в его голосе, у нее перехватило дыхание, и все кокетливые уловки, и спущенный корсет, и даже мысли о серебряном подсвечнике мгновенно вылетели из ее головы. Она была уверена в одном: ей больше не хотелось слышать ни единого слова о его отце.
– Вы никогда не задумывались, почему я играю? – спросил он.
– Полагаю, это потому, что вам нравится игра, хотя вы плохой игрок, – ответила она.
Она хотела, чтобы эти слова прозвучали дерзко и отважно, но получилось неуверенно и испуганно. Смешно. Играют все. Так устроен мир. В этом нет ничего таинственного.
– Я не плохой игрок, – сказал он, все еще прижимая ее к себе.
Они стояли, не шевелясь. Она едва осмеливалась дышать. На душе у Эшдона была какая-то тяжесть, навязанная ему отцом, и он, без сомнения, пытался избавиться от нее теперь. Несправедливо! Тем не менее разве супруги не делятся своими проблемами друг с другом? Безусловно, делятся, но только не до того, как они доверят друг другу свои сердца.
Каро пыталась не вздрогнуть от невероятно больной мысли: Эшдон не отдал ей свое сердце и, что ужаснее всего, не попросил ее поделиться с ним ее сердцем. Неужели этот брак – всего лишь сделка? Неужели она будет не более чем несостоявшаяся куртизанка, заполучившая мужа, соблазнив его?
Еще вчера эта мысль казалась ей удачной и забавной.
Сегодня ей было не до смеха.
– Кажется, вы в этом не очень преуспели.
– Да, не так ли? – спросил он. – Понимаете, это была идея Уэстлина. Он велел мне играть в карты и, по возможности, проигрывать.
Эшдон осторожно положил подбородок ей на макушку, держа ее очень нежно, но не позволяя повернуться и посмотреть на него. Она сама поняла, что он нарочно избегает ее взгляда.
– Это кажется довольно глупым, – проговорила она. – Зачем нарочно терять деньги?
– Мой отец, – начал объяснять Эшдон, – не хотел, чтобы я проигрывал много денег, – только столько, чтобы привлечь внимание вашей мамы. Понимаете, он верит, что леди Дэлби совершенно безжалостна к мужчинам и особенно по отношению к нему. Он посчитал, что она не сможет устоять перед его наследником. Выходит, он был прав. София купила меня, как вам известно, выплатив мои долги.
– Она просто пыталась помочь мне найти мужа, – произнесла Каро. – К Уэстлину это не имело никакого отношения.
– Неужели? – Эшдон поцеловал ее макушку почти по-отечески. Ситуация становилась все хуже. – Я проиграл гораздо больше, чем велел Уэстлин, отчего он пришел в ярость. Но я пытался разочаровать Софию, сделав такие долги, которые никому не хотелось бы выкупить. А она выкупила, Каро.
Пока они стояли, огонь желания в ее взоре постепенно угас. Они смотрели в окно на чаек в небе и на вершины деревьев за роскошными домами Мейфейр. Под ними слышались невнятные голоса людей, извозчиков, конюхов, лакея, игравших в карты, вместо того чтобы работать.
Она тоже играла, не так ли? Ее ставкой был Эш, и она больше не знала, каким должен быть выигрыш. Он стал ее мужем. Разве этого не достаточно? Чего она ждала от мужа? Теперь она знала только то, что хотела Эшдона.
