Ознакомительная версия.
Анна поджала губы.
– Вы на редкость нахальны, аббат де Линь! – процедила она.
Менее всего сейчас Андре хотелось вступать в пикировку с Анной. Его мысли крутились вокруг возникшей проблемы. Три четверти часа до открытия ворот. Даже чуть больше. Андре напряженно вглядывался в темноту, пытаясь рассмотреть, кто нынче несет стражу. На городских воротах посменно дежурили офицеры почти всех полков, расквартированных в Париже. Исключение составляли лишь мушкетерская и первая швейцарская роты, охранявшие непосредственно посты у королевской резиденции и в самом Лувре. Старших офицеров у этой заставы должно быть всего двое. Или даже один. И он наверняка торчит в теплой караулке.
Попытаться пройти туда и разговорить? Бесполезное дело… Разве что это окажется давний знакомый. Шанс – один из тысячи.
Прорваться на нахальстве? В самом деле потребовать открыть ворота именем королевы? О, если бы он не отпустил карету!
Именем королевы. Именем королевы…
Де Линь, задумавшись, коснулся рукой седельной сумки, машинально проверяя, насколько надежно та закреплена. И поразился: она была набита до отказа. Чему там еще лежать, кроме священнического облачения, которое требовалось ему для мессы в Бюре-сюр-Иветте, дорожной склянки с чернилами, требника и Библии?
Какая-то мысль мелькнула в голове…
Именем королевы…
– Ваше величество, ваша личная печать и сейчас при вас? – спросил Андре.
– Да, конечно! – Анна растерянно смотрела на него. – Но зачем?
– Вы готовы сыграть роль в маленьком спектакле? Надеюсь, что она будет даже без слов.
– Что я должна делать? – с готовностью отозвалась королева, которая, наконец, осознала, чем может ей грозить лишняя минута, проведенная на этой дороге.
– Для начала – сказать мне, какие из парижских монастырей находятся под вашим личным покровительством. И выбрать из их числа тот, что с самым строгим уставом.
– Сан-Пиклюс. Но зачем это вам?!
Андре уже торопливо доставал из сумки ящичек, в котором хранились плотно закрытая чернильница, перья и бумага. Какое счастье, что он заказывает все это там же, где и королевский секретарь! Тонкий, но плотный лист светло-желтого цвета оказался как нельзя более кстати.
– Сейчас вы собственноручно напишете приказ и поставите под ним свою печать. Именем королевы некая дама должна быть доставлена в монастырь Сан-Пиклюс для принесения покаяния до конца великого поста. Ведь такое по-прежнему делается, не правда ли?
Да, такое делалось. Королева могла наложить наказание на любую из приближенных ко двору дам, уличенных в каких-либо грехах. Тем более во время поста.
Анна тихо рассмеялась.
– Имя может быть любое, господин аббат? И я должна поставить точную дату, когда дама обязана приехать в Париж?
– Именно так, ваше величество! – с легким поклоном ответил Андре, подавая королеве перо. Чернильницу он грел в ладонях, чтобы ее содержимое не застыло.
Фальшивый приказ, предписывающий в кратчайший срок доставить в парижский монастырь Распятия Господня некую мадам Жанну-Элеонору Ле Перье, придворную даму ее величества, уличенную в прелюбодеянии, и оставить ее там до окончания великого поста и принесения покаяния в присутствии трех свидетелей и мужа, Анна Австрийская составила без особых раздумий.
– Что делать теперь? – королева посыпала листок песком и поставила под своей подписью печать, которую вынула из маленького мешочка, висевшего у нее на поясе.
– Теперь? Подождать, пока я переоденусь, накинуть на лицо вуаль и как следует закутаться в накидку. Приготовьтесь изображать грешницу, едущую на покаяние не по своей воле.
Через пять минут по дорожке, предназначенной для проезда особ благородной крови, уныло брел святой отец, ведущий в поводу коня, на котором сидела дама, закутанная в теплую меховую накидку. Основная дорога была запружена крестьянскими повозками, тяжело нагруженными мулами и волами, экипажами буржуа средней руки, пешими и конными простолюдинами.
Священник ежился от холода, втягивал голову в плечи, отчего его невзрачная фигура казалась совсем уж тщедушной и жалкой. Дама также зябко ежилась.
Не дойдя до ворот шагов десять, священник привязал коня к кольцу в стене и робко протиснулся через небольшую кучку дворян, томившихся в ожидании положенного часа. Они, как и стража, грелись у большой железной бочки, в которой горел яркий огонь.
– Мне бы… начальника караула повидать, господа хорошие… – сиплым, словно испитым или изрядно простуженным тенорком проблеял священник. Он обратился к самому высокому и дородному из стражей. Тот посмотрел на странного просителя сверху вниз. Лицо святого отца почти полностью скрывала плохонькая шляпа с жалобно обвисшими полями.
– Чего тебе? – этот тип явно был из бедной деревенской церкви и почтительного обращения не заслуживал.
– Тут… вот какое дело, господа хорошие. Указ королевский. Так что позовите своего начальника. Это к нему.
Увидев сложенный вчетверо лист, на котором и вправду красовалась личная печать Анны Австрийской, кто-то из караульных лениво поднялся и поплелся в помещение для охраны.
Начальник караула оказался королевским гвардейцем в желтом мундире. Стало быть, дежурила третья французская гвардейская рота. Румяный детина, сонно потягиваясь, вышел к дотошному просителю.
Священник, почесываясь от холода и волнения, передал ему лист бумаги. Видимо, сержант знал почерк королевы, потому что важно кивнул.
– Прелюбодейку, значит, сопровождаешь? А почему ты? Где охрана?
– Какая там охрана! – священник безнадежно махнул рукой. – Ее полюбовник – сам герцог де Бофор. Пригрозил вздернуть на дереве того, кто посмеет исполнить приказ королевы. А та шибко разгневаться изволила. Вот, пять дней думали, как делу быть. Дважды в карете отправляли – и оба раза герцог ее отбивал и назад доставлял.
Охранники дружно загоготали.
– А королеву ослушаться – себе дороже! – святой отец опасливо покрутил головой и перекрестился. – Вот барон и решил отправить жену тайно. Мне аббат велел ее везти без кареты, по лесной дороге, где люди герцога не караулят.
– И ты, значит, умный такой, довез? – ухмыльнулся сержант.
– Ну… выходит, что довез! – священник вздохнул.
– Так ворота откроют только в четыре утра! – сержант свернул королевский приказ в трубочку. – Жди.
– Не могу, господин хороший! – священник схватил сержанта за руку. При этом в ладони начальника караула оказался маленький, но приятно тяжелый мешочек, который заставил гвардейца остановиться и прислушаться к жалобным причитаниям просителя. – Господин аббат в семь часов утра обедню служить будет. Мне вернуться надо, если не хочу помереть раньше срока. Господин герцог скор на расправу. Ежели проведает, что я куда ездил, – висеть мне на дереве с выпущенными кишками, вот святой крест!
Ознакомительная версия.
