Он невольно усмехнулся.
— Успокойся, Стини, — тихо велела королева. — Злорадство тебе не к лицу.
— Да, ваше величество, — послушно потупился Джордж Вилльерз, хотя в сердце звенела победная песнь.
— Разве не я советовал тебе помалкивать, братец? — журил Кипп Сен-Дени маркиза. — Ты потерял расположение королевы Анны, и сам король того и гляди от тебя отвернется. И чего ты добился? Потешил оскорбленное самолюбие? Весь мир был у твоих ног. Пирс, а ты поступился всем за миг удовольствия помучить леди Линдли! Не зря отец говорил, что ты так и не повзрослел и навеки остался глупым мальчишкой!
— Если бы отец не промотал наше состояние и не оставил матушку умирать в нищете, то ничего этого бы не произошло! — прорычал Пирс. — Кроме того, не все потеряно! Я могу выпросить прощение у короля — в искусстве молить мне нет равных. И помни, мы еще не до конца осуществили наш план.
— Ты проиграл, — покачал головой Кипп. — Герцог Ланди останется с матерью и отчимом.
— Но только не в том случае, если все поверят, будто они убили Бартрама, — мягко возразил маркиз. — Жасмин сыграла нам на руку, при всех заявив, что расправится со всяким, кто попытается забрать у нее детей. Когда Стоукса найдут мертвым, на нее первую падет подозрение, а лорда Лесли назовут сообщником! У нее отнимут мальчишку, и голубки закончат жизнь в Тауэре, рядом с Сомерсетом и его ведьмой женой.
— Предположим, ты добьешься своего, но откуда такая уверенность, что именно тебе отдадут герцога? Особенно теперь, когда королева едва ли не выгнала тебя из дворца? Лучше постарайся умилостивить короля, тогда, может, получишь что-нибудь, прежде чем нам придется покинуть двор. Пусть твое поражение обернется хоть скромной победой!
— Я получу ребенка! Видел бы ты самодовольную рожу этого выскочки Вилльерза, Кипп! Удавил бы его собственноручно, не будь рядом королевы! Я должен стать опекуном мальчишки! Его доход спасет нас! Ты ведь знаешь, как мало денег у нас осталось! Не хочу покидать Лондон и возвращаться в Хартсфилд-Холл! Ненавижу проклятую деревню! Желаю жить здесь, в центре вселенной, где каждый день происходит столько всего волнующего! Только тут настоящая жизнь, Кипп!
— Но у нас нет для этого средств, Пирс, — напомнил брат. — И если в самое ближайшее время ты не найдешь богатую невесту, мы разорены. Вспомни, именно поэтому мы и приехали сюда, а то, что ты привлек взоры короля, просто дар небесный. Тебе нужно огромное приданое, чтобы обновить Хартсфилд-Холл и одновременно блистать при дворе! Без этого мы пропали, и король — твоя единственная надежда. Понимаю, ты зол и стараешься отомстить графу Гленкирку и леди Линдли. Возможно, когда-нибудь ты достигнешь цели, но сейчас надо выждать.
— Ты следил за графом Бартрамом, Кипп, — сказал маркиз, словно не слыша брата. — Он выходит по ночам? Лучшего момента, чтобы напасть, не придумаешь. Придется все делать самим — свидетелей быть не должно.
— Повторяю, Пирс, сейчас не время, — с отчаянием пробормотал Кипп, делая последнюю попытку отговорить брата. — Тем более что граф Гленкирк собирается увезти леди Линдли в поместье ее бабушки, в Вустершир.
— Значит, граф Бартрам умрет сегодня, — спокойно заявил маркиз Хартсфилд. — Гленкирк и его сучка вряд ли отправятся в путь вечером.
Потеряв надежду убедить брата, Кипп устало кивнул. План был крайне ненадежным, но Пирс не отступится от своего, а Кипп не мог отказать ему в помощи. На маркиза не должна упасть и тень подозрения — только тогда король наградит его богатой наследницей и обеспечит будущее. Кипп нисколько не сомневался, что брату не доверят воспитание герцога Ланди. Королева имеет куда большее влияние на мужа, чем его молодые фавориты. Но Пирс упрямо отказывался это понимать, и теперь королева Анна стала его врагом. Джордж Вилльерз, напротив, сумел воспользоваться случаем. Кому, как не Киппу, знать, каким спесивым и надменным может быть Пирс. Но когда-нибудь маркиз осознает, что при дворе им нечего делать, вернется домой с молодой женушкой и братом, и они весело заживут втроем.
На следующее утро, не успел король проснуться и облегчиться в серебряную ночную вазу, поднесенную постельничим, как гонец принес весть о том, что графа Бартрама нашли мертвым у ворот собственного дома. Глубоко потрясенный, Яков Стюарт немедленно потребовал объяснений. Но подробностей никто не знал.
— Как он был убит?
— Кинжалом, повелитель, пронзившим сердце. Привратник, похоже, ни о чем не знает.
— Кто преступник?
— Неизвестно, сир.
— Но что граф делал ночью на улице? — удивился король.
— Леди Мэри утверждает, что они уже собирались отойти ко сну, когда граф получил какое-то послание. Он заявил, что уходит по срочному делу и скоро вернется, и велел супруге ложиться в постель. Она, как послушная жена, повиновалась. Проснувшись, леди Мэри увидела, что граф не ночевал дома, и послала за привратником, чтобы спросить, видел ли он его милость. Тот припомнил, что открывал ворота лорду Стоуксу, а он пошел по дороге и свернул за угол. Клянется, что ничего не видел и не слышал, потому что сон его сморил. Когда хозяйка его отпустила, привратник вышел на улицу, направился в ту сторону, куда удалился лорд Стоукс, и наткнулся на труп хозяина. Бедный граф уже успел закоченеть.
— А где записка, с помощью которой графа выманили из дома? — допытывался король.
— Не нашли, ваше величество. Однако леди Мэри припомнила, что граф не кинул письмо в огонь. Вероятно, сунул в карман, но она не уверена. Труп обыскали, но ничего не обнаружили.
— По всей видимости, — заметил король, — у Дики появился враг. Кто желал смерти несчастного?
— Леди Линдли сказала, что убьет всякого, кто отберет у нее детей, — пропищал паж. — Я сам был при этом. В толпе придворных пробежал шепоток.
— Да… И я тоже…'Она так кричала…
— Всякий, у кого есть уши, слышал ее вопли, — усмехнулся король. — Леди Линдли весьма свирепая женщина, ничего не скажешь, но я не верю, что она способна на хладнокровное убийство. У нее не было причин, джентльмены.
— Ходят слухи, что вы собирались доверить графу Бартраму опеку над герцогом Ланди, повелитель, — заметил камер-юнкер.
— Наглая ложь! — заявил король. — Выйдя из зала, Жасмин ворвалась в мои покои и напрямик спросила, так ли это. Я заверил, что ей нечего бояться. Никто не отнимет ее ребятишек, и, пока они с графом почитают меня и признают мою власть, дети останутся с ними. К тому моменту я успел поговорить с Гленкирком и велел ему отвезти Жасмин домой, поскорее жениться и каждый год награждать ребенком, чтобы ей было чем заняться.
