Кэтрин хотелось броситься на пол и разрыдаться. И молотить по полу кулаками от досады. Какой же дурой она оказалась! Мучившие ее кошмары, смутные страхи – все обернулось явью. Она увлеклась Домиником настолько, что не сумела разглядеть, что муж ей врет. Случилось то, чего она больше всего боялась: дав волю своему сердцу, она стала слепой.
Ну почему? Почему нельзя было держать его на расстоянии? Тогда бы сердце ее не терзалось сейчас мучительной болью.
Воцарившееся молчание нарушил негромкий смешок Сары.
– Ах, Доминик, похоже, мне уже ничего не разрушить в твоей жизни. Коул, дорогой мой, а ты уже рассказал нашей Ледяной Принцессе про меня и Доминика?
Коул резко обернулся к жене, и глаза сто сверкнули гневом.
– Сара!
Кэтрин уставилась на мужа в недоумении. Прежде Сара позволяла себе только намеки, но эти се слова были равнозначны признанию в том, что у них с Домиником был роман. И, судя по тому, как Доминик сразу стал прятать глаза, возразить ему на это было нечего.
– Что ты наговорил моей жене? – угрожающе спросил он.
Коул отступил на шаг, но тут же, овладев собой, довольно уверенно сказал:
– Одну только правду. Только то, что она имела полное право знать. Что ты женился на ней, чтобы заполучить поместье. Что ты лгал ей с самого начала.
– Коул!
Кэтрин вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, увидела, что в дверях стоят Джулия и Адриан. Джулия была бледна, но, судя по выражению ее лица, заявление брата вовсе не оказалось для нее сюрпризом.
– Коул, как ты мог сказать такое? Зачем ты это сказал? – Джулия в гневе смотрела на брата.
Кэтрин всхлипнула. Слезы, которые она сдерживала так долго, блеснули на ее ресницах. Она яростно смахнула слезы ладонью.
– Господи, неужели и ты все знала, Джулия? Знала, какую Коул и Доминик заключили сделку, и не сказала мне? А я считала тебя подругой…
Джулия в смущении потупилась:
– Но, Кэтрин…
Кэтрин демонстративно отвернулась от подруги. Новое унижение! Мало того, что ее сторговали, как вещь, но, оказывается, и все члены семьи прекрасно были осведомлены об этом торге. Да и Адриан, судя по всему, тоже знал об этом. Похоже, только она одна и была не в курсе.
Тут Доминик шагнул к брату, сжимая кулаки. На лице его была решимость – и даже облегчение, что показалось Кэтрин странным.
– Если уж ты явился сюда, чтобы делать признания за меня, то зачем останавливаться на полпути? – Коулден в испуге отпрянул. – Впрочем, будет лучше, если я возьму на себя ответственность за мою ложь, а уж ты со своей ложью поступай, как знаешь. Ты ведь тоже лгал, не так ли?
Коул попятился. Затем оглянулся на Сару. Доминик же отвернулся от них и посмотрел на Кэтрин. Он протянул к ней руки, но она отступила на шаг. Тяжко вздохнув, Доминик проговорил:
– Кэтрин, я так давно хотел рассказать тебе все. Я даже начинал, но… Но всякий раз что-нибудь да мешало мне. То незваные гости являлись, – он бросил через плечо взгляд на брата, – то моя собственная трусость не позволяла мне говорить. Мне очень жаль, что ты узнала правду именно так. Ты даже не представляешь, как жаль. Прости. Но я хочу, чтобы остальное ты услышала от меня, а не из ядовитых уст моего братца.
Кэтрин изо всех сил старалась держать себя в руках, хотя ей хотелось завизжать. Однако она не завизжала, а устремила пристальный взгляд на мужа.
Он поежился под ее взглядом, но глаза не отвел.
– То, что сказал тебе мой брат, – правда, – продолжал Доминик. – Я действительно заключил сделку и женился на тебе для того, чтобы получить это поместье.
Кэтрин отвернулась, сдержав стон. Обида рвалась из ее груди.
– Но почему? – Она снова взглянула на мужа. Он расправил плечи и выпалил:
– Харрисон Мэллори мне не отец.
Теперь Кэтрин смотрела на мужа с удивлением. «Неужели это правда?» – спрашивали ее глаза.
– Да, я бастард, Кэтрин.
Сара захохотала, но Доминик, не обращая внимания на злобный смех невестки и ухмылку на лице брата, продолжал:
– Я имею основания полагать, что в этом доме спрятаны документы, с помощью которых я смогу узнать, кто мой настоящий отец. Коул прямо заявил, что не допустит меня и на порог этого дома, если я не женюсь на тебе.
Кэтрин бросила взгляд на Коула. По крайней мере, у ее бывшего жениха хватило деликатности убрать с лица ухмылку. Однако в глазах его по-прежнему было злорадство. Кэтрин содрогнулась от отвращения и гнева.
Доминик же вновь заговорил:
– И это подводит нас к ответу на вопрос, который задала Джулия. Она спросила, зачем наш брат сказал тебе это. Действительно, зачем ему ехать сюда и рассказывать тебе правду? Зачем разрушать то, что связывало нас с тобой? Он сделал это потому, что отец в свое время ему внушил: я не имею права ни на что. Для Коула невыносима сама мысль, что мне может принадлежать то, чего желал он сам. Ты, например.
– Бастард не заслуживает того, чтобы получить в жены леди, – заявил Коул, скрестив на груди руки. – И уж точно бастард не заслуживает леди, на которой я собирался жениться. Я-то думал, что Кэтрин держит тебя на расстоянии, но когда я нашел ее письма к Джулии и понял, что она довольна своим браком, мне стало ясно: я должен вмешаться. Нельзя допустить, чтобы бастард наслаждался тем, на что права не имеет. Пусть я не могу заявить во всеуслышание, что мой брат – бастард. Ведь я должен заботиться о своей репутации… Но будь я проклят, если допущу, чтобы к бастарду относились так, словно он мне ровня. Этого не будет. И вот теперь твоя жена знает, кто ты такой.
Кэтрин не сводила глаз с человека, за которого совсем недавно собиралась выйти замуж. Она была потрясена: какая мелочность, какая детская ревность, какая жестокость! Это ошеломило ее не меньше чем сообщение о том, что Доминик лгал ей. А то, что муж ее был бастардом, незаконнорожденным – что ж, ведь человек не имеет власти над своим рождением. Зато Коул, похоже, наслаждался знанием этой тайны.
– Так ты причинил всем столько горя только потому, что хотел выместить на брате какую-то свою детскую обиду? – проговорила она, с презрением глядя на Коула.
– Я считал, что ты должна знать правду о человеке, за которого вышла замуж, – заявил Коул и снова изобразил на лице участие. Только теперь Кэтрин ясно видела, что участие это фальшивое. Совершенно неискреннее. Оказывается, она совсем не знала своего бывшего жениха.
– А за какого человека она вышла бы замуж, не вздумай Сара так внезапно воскреснуть? – осведомился Доминик. – Как насчет тех тайн, которые скрывал ты? Как насчет лжи, которой ты потчевал всех?
Коул побледнел.
– Доминик, это уже другая история…
Кэтрин в упор посмотрела на мужа. Теперь, когда она осознала, в какой тьме пребывала все это время, ей хотелось света. Хотелось узнать все.
