Таковы были условия: сделка оставалась в силе. Элизабет казалось, что Николас получает от нее больше выгоды, чем она. На самом деле она занималась самообманом. Факт оставался фактом: пока он наполняет счет ее отца, он должен наполнять ее.
Ей не стоило строить из себя праведницу: она была добровольной участницей. И ей очень нравилась такая сделка.
Канат над пропастью, по которому она шла, становился все тоньше и тоньше.
Необходимо было найти выход.
— Минна, дорогуша. Ты так и не вспомнила, гае могла видеть Николаса раньше? — Элизабет тихо присела позади Минны, которая уединилась в библиотеке. — Помнишь, мы с тобой говорили о том, что его отец был врачом?
Минна оторвалась от книжки и виновато посмотрела на Элизабет.
— Честно говоря, я как-то забыла обо всем, ведь произошло столько событий.
— Я надеялась, что ты вспомнила.
— Ну, ты же знаешь, как бывает: чье-то лицо выглядит знакомым, но ты не можешь вспомнить, где его видела, как бы ни старалась. У меня вертится в памяти, но на ум не приходит… Как себя чувствует Николас? Мне показалось, я видела его внизу.
— Да. Он ходит и разговаривает, как и раньше.
— Ужасный несчастный случай, — сказала Минна, снова берясь за книгу.
Элизабет начала подниматься наверх, затем передумала, осознав, что в доме стоит полная тишина.
Возможно, наступил подходящий момент для разговора с Джайлсом.
«…используй все возможности…»
Хороший совет Питера.
Джайлс, вероятно, сейчас в кладовой.
Элизабет положила ладонь на дверную ручку и застыла. А что она будет говорить?
«Что ты помнишь про ужасный скандал, который разразился в Шенстоуне из-за любовной связи мистера Ричарда с леди Дороти?»
Нет, так говорить нельзя.
Она спустилась в кухню.
Может, расспросить Кук? Элизабет уже проверила меню на сегодня, но можно внести изменения, чтобы как-то оправдать свой визит на кухню.
Нужно было что-то делать.
— Моя госпожа. — К Элизабет подошла Кук, вытирая испачканные мукой руки о передник. — Как поживает его светлость? Доволен ли он тем, как мы готовим?
— Все в порядке. Я просто хотела внести небольшое изменение в меню. Лучше снова подать морковь вместо зеленого горошка. В прошлый раз его светлость был очень доволен.
Элизабет поколебалась еще долю секунды, затем решилась:
— Могу предположить, что тебе в своей жизни приходилось готовить для очень многих людей. На моей памяти в доме редко бывало много народу. Полагаю, что во времена первой жены Уильяма дела обстояли иначе.
— А, тогда. Тогда с нами жил мистер Ричард. — Кук продолжала месить тесто. — К мистеру Ричарду приезжало много друзей. По выходным всегда находилась работа, какая-нибудь вечеринка для его друзей. Жаль, что он решил уехать.
Элизабет почувствовала, как у нее участился пульс. Зацепка!
— Он сам решил уехать?
— Ну, мистер Уильям сказал… Хотя я не могу утверждать, просто ходили слухи, моя госпожа.
— Было, наверное, ужасно.
— Я точно не знаю, моя госпожа. Я только слышала чужие разговоры, и в них нелестно отзывались о мистере Ричарде. Слова не для ушей моей госпожи.
— Я уже знаю, — мягко проговорила Элизабет. — Мистер Ричард и леди Дороти.
— Да.
— Поэтому мистер Уильям вынудил брата уехать.
— Так и было.
— А леди Дороти?
— Она тоже ненадолго уходила. Элизабет задержала дыхание. Дороти ушла после отъезда Ричарда?
«Почему?» — подумала она.
— Грустная история, — пробормотала она. Ключ?
— Но вы, моя госпожа, со временем помогли облегчить боль господина.
— Спасибо, Кук. Рада слышать.
— Всегда с удовольствием, моя госпожа.
Достаточно. Элизабет получила больше информации, чем рассчитывала узнать. Теперь у нее было нечто осязаемое, точка, от которой можно начать.
Николас чувствовал, что кризис назревал. Не нужно больших усилий, чтобы довести обстановку до кипения.
Напряженность, обида, жадность — все было сфокусировано на нем, незнакомце, который прибрал к рукам Шенстоун.
Стоило добавить еще связи с его родиной, потайную комнату; пожар, уничтоживший следы пребывания, попытку его удушения. А затем зловещие шаги и его последующее падение с лестницы.
Все случившееся подкрепляется его своевольной сделкой с Элизабет, враждебностью Питера и нечестивыми планами ее отца.
Плюс обманутый революционер, погрязший в роскоши, и идеальная гостья с ненужными воспоминаниями.
Кто эти люди?
Они все чего-то хотели. Им всем было что терять.
И они все понимали, что он не выгнал их из Шенстоуна, потому что тоже чего-то от них хотел.
Для ясной картины недоставало одного связующего звена.
Страсти накалились до предела, но ему так и не удалось вычислить своего врага.
Настало время изменить план. Или он уже изменился без его ведома? Вдруг его миссия была провалена намеренно, чтобы вывести убийцу на чистую воду?
У него было пятеро подозреваемых.
А цель оставалась прежней: выполнить миссию, получить титул и поймать убийцу…
Если убийца его не опередит.
Дороти… Почему она сразу не подумала о Дороти?
Хотя мысль, конечно, была, но как дополнение к Уильяму, а не как об отдельной личности.
Дороти. Женщина с умом, идеями и страстью. В ее характере должна была быть некая самостоятельность, для того чтобы отвергнуть Уильяма и завести интригу с отцом Николаса.
Господи, даже представить сложно — такая дерзкая, смелая и авантюрная женщина была под пятой Уильяма.
Даже в стенах Шенстоуна она сумела вести свою личную жизнь. Должно быть, у нее были друзья; она наверняка писала записки, письма, вела собственные домашние счета, покупала одежду.
Где обитала Дороти?
В комнате Уильяма? Там все вычищено до блеска, после того как она вышла замуж за Уильяма. Кроме того, была куплена новая мебель.
Элизабет не захотела спать в кровати бывшей жены Уильяма, хотя сам он был против новых покупок.
И кто теперь там спал? Человек, о котором Уильям думал меньше всего, мужчина, который, возможно, был внебрачным ребенком его брата.
Могло ли так быть на самом деле?
После того как Ричарда выгнали из Шенстоуна, Дороти тоже ушла.
Элизабет могла представить, как все было: Уильям вел себя замкнуто и не собирался ничего прощать. Должно быть, он сделал жизнь Дороти абсолютно невыносимой: во-первых, потому что она не родила ему ребенка, во-вторых, потому что у нее хватило мужества возжелать другого мужчину.
Уильям был намного старше и чувствовал себя более уязвимым.
Возможно, он и ее выгнал.
Возможно, она умерла за пределами Шенстоуна.
Возможно, Уильям спрятал ее, чтобы скрыть позор.
И уничтожил все, что принадлежало ей в доме.
