Патриция Поттер - Возлюбленный воин

Смешинки в глазах Фелиции пропали, и она осторожно взяла Джулиану за руку.

– У меня тоже никого не было, – с чувством произнесла она. – Никого, кроме Джейми. Мои отец и мать умерли, когда я была еще ребенком, и меня забрал к себе Ангус Кэмпбелл, но нас с ним не связывали нежные узы.

– И все же ты должна помочь мне, – взмолилась Джулиана.

– Я бы очень хотела, но я не могу подвести Патрика, – призналась Фелиция. – Да и Рори мне этого никогда не простит.

– Я скажу, что корабль потерпел крушение у берегов Англии, и мне единственной удалось спастись.

Фелиция с сочувствием посмотрела на Джулиану:

– В долгом и опасном путешествии необходимо выглядеть очень достоверно, чтобы тебе поверили. Не хочу тебя обидеть, но ты не умеешь притворяться.

Джулиана неожиданно улыбнулась. Фелиция не ответила ей отказом, не бросилась выдавать ее Рори или Патрику. Это был хоть и слабый, но все же луч надежды.

– У меня получится, – твердо сказала она. – Только бы мне удалось покинуть эти стены.

– А как же Патрик – он ведь любит тебя?

– О чем ты? Он не хочет иметь со мной ничего общего.

– Возможно, он боится любить, как боялся Рори, но гордому мужчине трудно в этом признаться.

– И что? Даже если это правда, мое присутствие здесь опасно для него, а мое исчезновение вместе с кораблем грозит гибелью для моей матери.

Фелиция невольно поежилась:

– Какой страшный выбор…

По ее тону Джулиана догадалась, что и сама Фелиция тоже когда-то стояла перед страшным выбором. Она перевела глаза на маленького Патрика, который, оставив лошадку, играл теперь с деревянными ложками.

Снова взглянув на Фелицию, Джулиана подумала, удастся ли ей обрести когда-нибудь такое же спокойствие, и решила, что вряд ли.

– Ты уверена, что готова рискнуть? – мягко спросила Фелиция. – До Англии далеко, и твоя история должна выглядеть убедительной. Если ты сделаешь ошибку, то погубишь очень многих.

– Они и без меня могут погибнуть.

– Я тоже пыталась спасать людей, но у меня не всегда получалось, – заметила Фелиция. – Однажды я даже чуть не потеряла Рори, Джейми и Лахлана, всех разом. Вот тогда-то я и поняла, что планы, которые кажутся благородными и легкими, не являются ни тем ни другим.

– Но я не представляю, что еще можно сделать.

Фелиция обняла ее:

– Подумай обо всем хорошенько. У тебя доброе сердце, Джулиана, а Патрику как раз этого и не хватает.

Джулиана глубоко вздохнула:

– Ну так что – ты мне поможешь?

– Нет, – тихо, но твердо ответила Фелиция. – Я не могу предать Патрика. Ни он, ни Рори меня не простят. И я не думаю, что у тебя что-нибудь получится, даже если бы я согласилась.

Джулиана встала.

– Но ты им не расскажешь…

– Нет, этого я не сделаю.

– Спасибо, – поблагодарила Джулиана.

– Патрик уезжает завтра в Эдинбург, – добавила Фелиция после некоторого колебания.

У Джулианы упало сердце.

– Мужчины бывают такими глупыми… – Фелиция покачала головой. – А если еще мы станем делать глупости…

Джулиана кивнула и поспешила уйти, пока не сказала лишнего. Теперь она чувствовала себя еще более одинокой, чем прежде.

Патрику удалось продержаться в стороне от Джулианы большую часть дня, пока он провожал Фелицию за пределы границ территории Маклейнов, используя для этого старые тропы, проделанные когда-то для нападения на скот Кэмпбеллов. Сейчас тропы заросли травой и кустарником, и двигаться по ним было крайне трудно.

Вернувшись в замок к окончанию вечерней трапезы, Патрик нигде не мог обнаружить Джулианы. Слуга сказал ему, что она забрала еду в комнату, и он забеспокоился еще сильнее.

Уж не заболела ли она?

Поднявшись по лестнице, Патрик постучал в дверь, а потом, не дожидаясь ответа, открыл ее…

Джулиана встретила его в ночном халате; ее роскошные волосы рассыпались но плечам. Нетронутая еда стояла на столе и уже совсем остыла.

– Можешь идти, – велел он Кармите, и, взглянув на хозяйку и получив разрешение, та быстро вышла. – Ты не спускалась ужинать.

– Нет.

– Может, ты захворала?

– Нет.

– Тогда, наверное, Диего тебя чем-то обидел?

– Нет.

– Но если ты здорова, тогда что…

– Насколько мне известно, ты собираешься завтра уехать с Джейми Кэмпбеллом, – неожиданно громко произнесла Джулиана.

– Возможно, но какое это имеет значение?

– И ты, конечно, не планировал сказать об этом мне?

Патрик пожал плечами: он и правда хотел улизнуть как вор, зная, что может случиться, если он придет попрощаться.

– Итак, ты хочешь, чтобы я сидела здесь и ждала твоего возвращения? – Ему вдруг показалось, что Джулиана вот-вот набросится на него. – Тебя не трогает, что я буду волноваться о своей матери, о Кармите… и о тебе тоже.

Патрик сделал шаг вперед:

– Джулиана…

– Ты держишь меня в плену, спишь со мной, уезжаешь, не говоря ни слова. Разве настоящие мужчины так поступают?

Словно желая загладить свою вину, Патрик протянул к ней руку, но Джулиана отшатнулась от него.

– Не трогай меня!

– Но почему? Я не хотел тебя обидеть, поверь.

– Вот как, не хотел обидеть! Ну что ж, тогда уезжай в Эдинбург и играй там в свои опасные игры, а я… – По щеке Джулианы покатилась слеза, и она яростно смахнула ее ладонью.

Патрик протянул руку к ее лицу, и Джулиана замерла.

– Я вынужден так поступить, клянусь. Зато когда я вернусь… – Патрик наклонился, и, как только он слегка коснулся ее щеки губами, руки Джулианы взлетели к его шее. Их поцелуй мгновенно набрал необузданную силу, дикий, отчаянный и ненасытный в одно и то же время. И все же Патрик отчетливо сознавал, что сейчас еще не пришло время ни для него, ни для нее. Его поцелуй стал нежнее, и вскоре глаза Джулианы словно подернулись туманом, отчего у него сжалось горло.

С трудом оторвавшись от Джулианы, Патрик резко повернулся и торопливо вышел, словно за ним гнался сам дьявол.

В ту ночь в комнате Патрика появился Денни: неловко переминаясь с ноги на ногу, он словно ждал чего-то.

Патрик предложил ему кубок с вином, но Денни покачал головой, продолжая взволнованно смотреть на него.

– Ты хочешь уехать из Инверлейта? – помедлив, спросил Патрик.

Денни покачал головой.

– Ты хочешь остаться?

И снова «нет».

– Тогда, может, ты хочешь поехать завтра с нами?

Денни радостно закивал.

Патрик посмотрел на него изучающим взглядом: На скамье глаза этого человека казались пустыми, движения замедленными, но… Не было ли это со стороны Денни маскировкой, попыткой постичь, что же с ним произошло? Теперь, гладко выбритый, с аккуратно подстриженными волосами, Денни имел внешность аристократа, но и сейчас его движения оставались медлительными и осторожными, словно он блуждал в потемках в попытке обнаружить что-нибудь знакомое.