Она улыбнулась ему и тихо сказала:
– А я люблю тебя, Маркус.
Сердце его радостно подпрыгнуло в груди, – но все же он не понимал, как Дани могла любить его. Однако он не станет сомневаться!
– Дани!.. – воскликнул он и тут же впился страстным поцелуем в ее губы, еще крепче прижимая к себе.
Дани глухо застонала, и ее тело обмякло в его объятиях; соски же, прижатые к его груди, напряглись и отвердели.
А Маркус все целовал ее и целовал, ликуя от сознания, что она, эта чудесная женщина, хотела отдаться ему, хотела принадлежать ему.
И все же одна назойливая и крайне неприятная мысль не давала ему покоя. Он знал, что, если возьмет то, что она ему предлагала, он тем самым разрушит ее шансы на благополучную и спокойную жизнь.
Невольно вздохнув, он подхватил Дани на руки, осторожно опустил на кровать и сел с ней рядом.
– Малышка, мы не должны это делать. Даже если твой жених тебе не подходит, ты, конечно же, найдешь кого-нибудь еще. Со мной ты не будешь счастлива. А я больше всего на свете желаю тебе счастья.
– Но я хочу этого, Маркус! Я хочу тебя! Хочу, чтобы ночь была нашей. Мы могли бы притвориться, что в эту ночь не существует ничего, кроме этой комнаты и нас с тобой.
– Но я… Дани, ты совершенно уверена, что хочешь этого? Ведь назад дороги не будет.
– Да, знаю. Маркус, пожалуйста… – прошептала она. – Пожалуйста, останься со мной.
Он сомневался только мгновение, прежде чем окончательно сдаться. Черт побери его отца! Черт побери ее поклонника, Каро и Джинни! Черт побери их всех! Он воспользуется своим шансом, и если это – только на день, то он будет доволен и этим. Дани хочет его, хочет отдаться ему, и он ее не отвергнет.
Страстно целуя ее, Маркус дрожащими руками долго боролся с ее корсетом, затем, наконец, его руки скользнули ей под платье, и он почувствовал, как стучало ее сердце – стучало в такт его сердцу. Нежные выпуклости ее грудей согревали ладони, и он, склонившись над ней, принялся покрывать их поцелуями, прерывистое дыхание Дани звучало у него в ушах чудеснейшей музыкой. Когда же он приподнял повыше ее сорочку, открывая треугольник темных завитков, из горла его вырвалось хриплое рычание – желание, казалось, сжигало его.
Он должен был ее получить, и резкая боль в боку никак его не остановит. Его трясло от желания быть с ней, обладать ею.
Сжав зубы, Маркус постарался успокоиться. Он должен был доказать ей, что она не ошиблась, выбрав его.
И теперь он уже раздевал Дани нарочито медленно, лаская ее взглядом, любуясь ею.
– Твои волосы… – пробормотал он, расплетая ее косу и превращая чудесные пряди в сияющий водопад.
Она помотала головой, и волосы волнами улеглись вокруг ее плеч; они блестели в солнечных лучах, лившихся в окно. Маркус сжал один локон пальцами и пробормотал:
– Такие мягкие…
Дани ласково ему улыбнулась и прошептала:
– Маркус, чего же ты ждешь?
Ее пальцы вцепились в его рубашку.
Он заглянул ей в глаза. Они были полны желания.
– Маркус, что же ты?.. – повторила она.
И тут он понял: Дани хотела, чтобы он снял рубашку. Однако… Он чуть отодвинулся, внезапно почувствовав себя как невинная девица, не способная справиться с нервозностью. Дани ведь видела его обнаженного только один раз – когда вломилась к нему без стука. Тогда она испытала шок, – и что если и сейчас ей станет противно? Такого он, возможно, не вынесет.
Но Дани, казалось, поняла его опасения. Ласково улыбнувшись, она сказала:
– Они меня не побеспокоят, Маркус. Твои шрамы – знак твоей силы.
Он внимательно посмотрел на нее, не в силах поверить ей. Но все же стащил с себя рубашку, стараясь не дотрагиваться до больного бока, затем снял и штаны, после чего осторожно толкнул Дани на постель и устроился между ее ног.
Ее светло-карие глаза вспыхнули желанием, когда он склонился над ней. И она тихонько застонала, когда он стал ласкать ее груди. Внезапно на губах его появилась лукавая улыбка, и Дани, заметив это, спросила:
– Что ты задумал?
– Нечто дьявольски ужасное.
Он захватил своей огромной ручищей обе ее руки и прижал их к подушке над ее головой, затем свободной рукой принялся ласкать ее лоно, одновременно покрывая поцелуями груди.
Губы его кружили вокруг отвердевших бутонов, а Дани со стонами извивалась под ним. Ухмыляясь, он легонько прикусил один из сосков, и она, не выдержав, воскликнула:
– О, Маркус!..
Он жаждал слышать свое имя в ее устах; причем она всегда сопровождала его легким вздохом – даже когда злилась.
Минуту спустя он раздвинул пошире ее ноги и тут же почувствовал, как она вздрогнула.
– Маркус?.. – пробормотала она, распахнув глаза, в которых был вопрос.
Дьявольски улыбнувшись, он стал целовать ее лоно – как и той ночью, в предыдущей гостинице. Она всхлипнула, и ее бедра приподнялись, а Маркус, не останавливаясь, ласкал ее губами и языком, ласкал неторопливо, но страстно.
Внезапно Дани громко застонала и, задыхаясь, прокричала:
– Маркус, пожалуйста, я… пожалуйста, Маркус, не останавливайся!
Но он остановился, и она, явно разочарованная, прошептала:
– Зачем ты?.. Почему?
Он усмехнулся и, приподнявшись, заглянул ей в глаза. Затем поцеловал в губы и, опустив бедра, потерся своим восставшим естеством о ее влажное тепло. И оба тотчас же громко застонали. О боже, он сгорал от желания… но не решался.
Снова заглянув ей в глаза, он спросил:
– Дани, ты…Ты уверена?
Дани взяла его лицо в ладони и прошептала:
– Абсолютно.
Он судорожно сглотнул и уткнулся носом ей в шею.
– Будет немного больно. Прости.
– Я знаю, – ответила она, прижимаясь к нему.
Только это ему и нужно было услышать. Как можно осторожнее он вошел в нее и, стиснув зубы, замер, давая ей время привыкнуть.
– О, Маркус… – Дани тихо всхлипнула.
Он посмотрел ей в глаза и, ласково улыбнувшись, прошептал:
– Потерпи немного, малышка. Скоро пройдет, я обещаю.
Она молча кивнула, и Маркус, по-прежнему глядя ей в глаза, начал медленно погружаться в нее.
Дани, ошеломленная, вскрикнула – и замерла. Заметив, как она поморщилась от боли, Маркус нежно поцеловал ее и прошептал:
– Теперь уже не будет больно. Самое сложное закончилось.
Она молча кивнула, и ее глаза прояснились. Маркус же, сделав глубокий вдох, стал медленно двигаться.
Дани тихонько застонала, но теперь уже – вовсе не от боли. Прижав ладони к ягодицам любовника, она пробормотала:
– О, Маркус, только не останавливайся.
Из горла его вырвался хриплый стон, а она, задыхаясь, прокричала:
