— Николас, смелее! — сказала Элизабет. — Мы ждем тебя.
— Мне надо уходить, — сказал он чуть хрипло. Карие глаза его прожигали Софи насквозь.
— Не выдумывай! — оживленно защебетала Жанетт. — Ты должен остаться на ужин.
Эвис взяла Софи за руку и пожала, выражая поддержку. Та стала лихорадочно придумывать какую-то отговорку, чтобы уйти, но так и не успела: лакей объявил, что ужин подан.
— Теперь уже ты не можешь покинуть нас, Николас. — Элизабет шутливо погрозила пальцем.
Каждая из женщин в качестве эскорта в столовую выбрала своего мужа. Софи стояла в нерешительности. Она не хотела брать Николаса под руку.
— Софи, позволь мне проводить тебя в столовую?
— Полагаю, ты должен сопровождать свою невесту, а не меня.
Николас нахмурился.
— Но ее здесь нет.
— Тогда и тебя тут быть не должно, — пробормотала она сквозь зубы.
— Возьми меня под руку и не устраивай сцен.
Софи неохотно подчинилась, пытаясь не замечать свежего аромата его лавандового мыла. Когда они спускались по лестнице, она явственно почувствовала, как напряглись его мышцы под шерстяным рукавом фрака. Как мучительно ощущать его близость! Она вызывала непрошеные воспоминания о жарких объятиях, о том, как после любовных баталий он обнимал ее — нагую и удовлетворенную…
Нельзя думать об этом! Ведь ситуация круто изменилась.
— С тобой все в порядке? — прошептал Николас, когда они дошли до нижней ступеньки. — Ты какая-то взвинченная.
— Мне пора уезжать домой.
Он привлек ее к себе. Казалось, девушка утонет в его возбуждающем аромате.
— Ты никуда не поедешь.
Она высвободила руку и отошла от него на шаг.
— Кто ты такой, чтобы мне указывать?
Николас взял ее за руку и увлек в маленькую гостиную. Закрыв за собой дверь, он спросил с болью в глазах:
— Что не так, Софи? Ты расстроена, потому что я внял твоему требованию и сделал предложение мисс Литлбери?
— Нет! — Софи почти кричала. — Мне не нравится, что ты сейчас находиться здесь вместо того, чтобы быть со своей невестой. Надо было взять ее с собой.
Николас покачал головой.
— Ты что, с ума сошла? Я пошел в клуб, где встретил своих друзей. Они пригласили меня на ужин. Я должен был пригласить мисс Литлбери в мужской клуб?
— Разумеется, нет.
— Ты действительно веришь, что ей будет уютно в компании наших приятелей?
Софи достаточно хорошо успела узнать девушку, чтобы не питать иллюзий относительно того, как подруги примут ее. Да они ее просто съедят. Они решат, что она слишком молода для Николаса. Да и интересы, и эрудиция мисс Литлбери едва ли отличались особой широтой.
— Вовсе нет, — наконец признала она. — И ты прав в том, что поддерживаешь отношения со своими друзьями. Мне пора уезжать. Подруги сами приедут навестить меня. Если захотят, конечно.
Николас, тяжело вздохнул.
— Не торопись, Софи. Здесь ведь присутствует и твой брат. Было бы несправедливо лишать вас возможности общаться.
— Не волнуйся! — Софи развернулась и вновь оказалась к нему лицом. — Сомертон может приехать ко мне сам. Я ухожу. — Она прошла мимо Николаса, но он успел схватить ее за плечо.
— Софи, не делай этого. У тебя столько же прав находиться здесь, сколько и у меня.
Девушка решительно стиснула губы и кивнула:
— Это так. Но мне действительно пора. Спокойной ночи.
Софи выдернула руку и вышла за дверь. И размышляя над тем, что ее ждет, уже по дороге домой она окончательно поняла, что ей ничего не остается. Придется уехать из Англии.
Николас еще долго смотрел на закрытую дверь, прежде чем сдвинулся с места. Он был почти уверен в том, что потерял Софи навсегда. Никогда больше не увидит он, как светлеет ее лицо, когда она ему улыбается. Никогда не услышит ее заразительный смех. Никогда не услышит, как она кричит, когда ее накрывает волна оргазма.
— А где Софи?
Николас поднял голову и увидел хмуро взирающего на него Сомертона.
— Она решила, что не может находиться со мной в одной комнате, и уехала.
— Не могу сказать, что я ее за это виню, — не без желчи заметил приятель.
— Твоя сестра сама велела мне сделать предложение мисс Литлбери. Это же факт!
— Ну конечно. Отец не желает ее признавать, и потому она считает, что ты куда лучше устроишься в жизни с богатой невестой, — сказал Сомертон, все так же неприветливо глядя на Николаса.
— И при этом мы оба знаем, кто ее отец, и нам обоим известно, что он обладает, куда большим влиянием, чем лорд Уитэм.
— И откуда же вы получили эти сведения? — раздался женский голос за спиной Сомертона.
Николас едва не выругался, увидев Жанетт. Выражение лица у нее было озорное.
— Так получилось!
— Интересно, — протянула она. — Я дружу с Софи больше пяти лет, и она не проговорилась ни одной живой душе. Кто-нибудь еще в курсе?
— Виктория, кажется, догадалась, — сказал Сомертон словно невзначай.
Темные брови Жанетт сдвинулись к переносице.
— Как же это произошло? — Она вдруг уставилась на Сомертона, изумленно открыв рот. — О Боже!
— Теперь и ты поняла, — заметил Николас, многозначительно посмотрев на приятеля.
— Я никогда не замечала сходства. Вплоть до этой самой минуты. — В голосе Жанетт звучали нотки почти благоговейного ужаса.
— Сходство? — послышался еще один женский голос. — Сходство с кем?
Эвис с любопытством уставилась на них.
Сомертон не выдержал.
— Возвращайся в столовую, дорогая. Ужин ждет.
— Предпочла бы послушать ваш разговор.
— Эвис, Софи когда-нибудь говорила тебе, кто ее отец? — спросила Жанетт.
— Разумеется, нет, да я и не настаивала. А почему ты спрашиваешь?
Подруга махнула рукой в сторону Сомертона и Николаса.
— Они оба знают. И Виктория тоже.
— Откуда же? — сгорала от любопытства Эвис.
— Софи и Сомертон знают друг друга десять лет… — начала Жанетт.
Не дав ей продолжить, тот выпалил:
— Софи — моя сестра. Господи, почему женщины такие сплетницы?
Эвис ошеломленно уставилась на него.
— Это правда?
— Представь себе. — Сомертон нервно сжимал и разжимал кулаки. — Теперь все знают об этом. Шила в мешке не утаишь.
— О чем вы говорите? — спросила Элизабет с порога столовой. — Мне просто интересно: почему вы все толпитесь в коридоре вместо того, чтобы ужинать. И где Софи?
Сомертон и Николас застонали в унисон.
Софи разбирала корреспонденцию на столе в надежде увидеть ответ от отца. Так ничего и не найдя, она прикусила губу. Если не получит от него письма до завтрашнего дня, придется прибегнуть к последней возможности.
