Седовласый капитан порта, словно прочёл его мысли.
– Это совсем недалеко, мистер Северин. Там вашей невесте будет гораздо удобнее, чем здесь, пока разгружают яхту, а вокруг бегают работники.
Кассандра ободряюще кивнула Тому.
– Я подожду у парапета, – сказала она и взяла молодого офицера под руку.
Капитан порта улыбнулся, глядя им вслед.
– Надеюсь, вы простите парнишку за его болтовню, мистер Северин. Такая красотка, как ваша жена, может заставить любого мужчину разнервничаться.
– Думаю, мне лучше к этому привыкнуть, – печально ответил Том. – Она вызывает переполох каждый раз, когда мы появляемся на людях.
Пожилой мужчина задумчиво улыбнулся.
– Когда я достиг совершеннолетия и мог жениться, – сказал он, – я положил глаз на одну девушку в деревне. Она была прелестна, но даже картошку сварить не могла. Я влюбился безумно. Отец предупреждал меня, что тот, кто берёт в жёны красавицу, навлекает на себя беду. Но я напустил на себя надменный вид и заверил его, что слишком благороден, чтобы осуждать её за внешность.
Они оба усмехнулись.
– Вы женились на ней? – спросил Том.
– Да, – с улыбкой признался капитан. – И тридцать лет её милые улыбки компенсируют подгоревшие отбивные и сухую картошку.
После того как сундуки и багаж выгрузили, трое носильщиков занялись их погрузкой в карету, присланную из гостиницы. Том повернулся к крытой части пирса, высматривая Кассандру. Когда он увидел компанию из портовых рабочих, носильщиков и извозчиков возле жены, на его лице появилась удивлённая гримаса.
– Улыбнись-ка мне, сладкая! Всего разок! Как тебя зовут? – прокричал ей какой-то чернорабочий.
Кассандра старалась не обращать внимания на все эти улюлюканья, в то время как стоявший рядом офицер береговой охраны не делал ровным счётом ничего, чтобы её защитить.
– Нет, нет, мистер Северин... – пытался успокоить пожилой капитан, следуя за Томом, который быстрым шагом направился к Кассандре.
Том подошел к жене, загородив её собой, и бросил леденящий взгляд на чернорабочего.
– Моя жена не желает улыбаться. Не хотите мне что-нибудь сказать?
Крики стихли, чернорабочий встретился с ним взглядом и, немного подумав... решил отступить.
– Только то, что ты самый счастливый ублюдок на свете, – нахально ответил мужчина. Со смешками и хохотом толпа расступилась.
– Расходитесь, ребята, – скомандовал капитан порта, быстро разгоняя собравшихся. – Пора за работу.
Повернувшись к Кассандре, Том с облегчением заметил, что она не выглядит расстроенной.
– Ты в порядке? – спросил он.
Она тут же кивнула.
– Ничего страшного не произошло.
Офицер явно смутился.
– Я подумал, что они отстанут, если мы продолжим их игнорировать.
– Игнорирование не работает, – коротко ответил Том. – Они воспринимают его как разрешение. В следующий раз определи заводилу и разбирайся с ним.
– Он был вдвое больше меня, – запротестовал офицер.
Том бросил на него раздражённый взгляд.
– Предполагается, что мужчина должен уметь дать отпор. Особенно когда обижают женщину.
Молодой человек нахмурился.
– Простите, сэр, но это грубые, опасные люди, и лучше вам не знать об оборотной стороне жизни.
Когда офицер зашагал прочь, Том раздражённо покачал головой.
– Что, чёрт возьми, он имел в виду?
Кассандра погладила лацкан его пиджака рукой, затянутой в перчатку, и подняла на мужа смеющиеся глаза.
– По-моему, дорогой Том, тебя только что обвинили в том, что ты джентльмен.
Глава 24
– Я думала, ты никогда не спишь допоздна, – проговорила на следующее утро Кассандра, увидев, что муж зашевелился в постели. Она стояла у французских дверей, ведущих на отдельный балкон, слегка дрожа на прохладном утреннем ветерке.
Том лениво потянулся, как большой кот, и сел, потирая лицо.
– Моя жена не давала мне спать большую часть ночи, – ответил он хриплым после сна голосом.
Кассандре нравилось, как выглядел муж с припухшими веками и взъерошенными волосами.
– Я не виновата, – ответила она. – Я собиралась сразу же лечь спать.
– Тогда тебе не следовало надевать красный пеньюар.
Подавив усмешку, Кассандра повернулась, чтобы полюбоваться потрясающим видом на залив Сент-Обин, длинной береговой линией, покрытой белоснежным песком и ярко-голубой водой. На скалистом островке в конце залива виднелись руины замка эпохи Тюдоров, который, по словам консьержа, можно посетить во время отлива.
Вчера вечером она осмелилась надеть скандальное одеяние, которое Хелен подарила ей на медовый месяц. По сути, его и рубашкой-то назвать было нельзя, и на сорочку под платье оно не походило. Красивое бельё было сшито из гранатово-красного шёлка и газа, а спереди завязывалось кокетливыми лентами. Хелен назвала его французским словом "неглиже" и заверила, что мужья обожают подобные вещи.
Бросив взгляд на раскрасневшуюся жену, облачённую лишь в несколько лоскутов шёлка, Том отшвырнул роман, который держал в руках, и набросился на неё. В течение долгого времени он ласкал Кассандру через тонкую ткань, водя языком по прозрачному газу. Его рот и руки исследовали её тело миллиметр за миллиметром, рисуя карту чувствительных мест.
Он нежно, но безжалостно дразнил её, нагнетая сексуальное напряжение, пока она не почувствовала себя часами с перекрученным заводом. Но Том не взял Кассандру этой ночью, шепча, что её плоть пока чересчур чувствительна, и им придётся подождать до завтра.
Она стонала и теснее прижималась к нему, пытаясь догнать ускользающее удовольствие, пока Том тихо посмеивался над её нетерпеливостью. Он развязал тесёмки пеньюара зубами и прочертил языком дорожку до интимного местечка между её бёдер. А затем нежно ласкал до тех пор, пока перевозбуждённые нервные окончания не воспламенились, и её не накрыла мощная разрядка. После Том долго поглаживал Кассандру лёгкими, словно пух, прикосновениями, и вскоре ей начало казаться, что над ней движется сама тьма, нежно скользя между бёдер, едва ощутимо притрагиваясь к кончикам груди.
Теперь, при свете дня, вспоминая своё распутное наслаждение от интимных ласк, Кассандра чувствовала себя довольной, но в то же время смущённой. Она затянула потуже пояс на бархатном халате и, стараясь не встречаться с мужем взглядом, весело предложила:
– Закажем завтрак? А потом отправимся исследовать остров?
Он усмехнулся, подметив её нарочитую небрежность.
– Конечно.
На столе возле одного из широких зеркальных окон им сервировали простой, но добротный завтрак. В него входили: яйца пашот, поджаренные половинки грейпфрута, ломоть бекона и корзинка с маленькими продолговатыми пирожками, которые, прежде чем запечь до золотистого цвета, словно скрутили и частично вывернули наизнанку.
– Что это? – спросила Кассандра у официанта.
– "Чудеса Джерси", миледи. Их подавали на острове задолго до моего рождения.
После того, как официант закончил расставлять еду и ушёл, Кассандра взяла один пирожок и откусила кусочек. Снаружи он был слегка хрустящим, а внутри мягким и имел вкус имбиря и мускатного ореха.
– Ммм.
Том усмехнулся и подошёл, чтобы помочь ей сесть за стол, затем наклонился и поцеловал в висок.
– Пирожки в форме туфелек, – пробормотал он. – Как раз для тебя.
– Попробуй, – уговаривала она, поднеся лакомство к его рту.
Он покачал головой.
– Я не люблю сладости.
– Ну же, – скомандовала Кассандра.
Уступив, Том откусил маленький кусочек. Встретив её выжидающий взгляд, он произнёс немного извиняющимся тоном:
– Напоминает жареную губку для мытья посуды.
– Боже! – воскликнула она, смеясь. – Есть ли хоть какое-нибудь лакомство, которое тебе нравится?
Он склонился над ней и посмотрел улыбающимися глазами.
– Ты, – ответил Том и украл быстрый поцелуй.
