— Она лжет во всем остальном, — отрезала Джиллиана, сидя в ногах кровати.
— Знаю. Пейтон утверждает, что не имеет к этому ребенку никакого отношения, а он может быть уверен в этом только в том случае, если никогда с ней не спал. Мы знаем Пейтона и знаем, что он говорит правду. Камерон же никогда не видел моего брата, и о нашей семье ему известно только с наших слов. А нас он не может считать беспристрастными.
— Но Камерон даже не удосужился все как следует обдумать. Сразу после встречи с сестрой он уселся писать письмо Пейтону! — сердито воскликнула девочка.
Слова кузины причинили Эвери острую боль, но она попыталась не показать виду, как ей обидно. Камерон поступил так, как обещал. И больше всего Эвери оскорбило то, что он начал претворять свой план в действие, даже не дождавшись, пока она выйдет из комнаты. Тем не менее Эвери все-таки старалась найти оправдание его поведению. Он только что воочию удостоверился, что его сестра беременна, так что ему было не до того, чтобы беспокоиться о нежных чувствах своей любовницы.
— Джилл, дорогая, его единственная сестра беременна и не замужем.
Кузина раздраженно стукнула кулачком по спинке кровати.
— Но так ведь нечестно! Пейтона заставят признать чужого ребенка своим, а если у Кэтрин родится сын, ему придется сделать его наследником! А ты расстанешься с Камероном. И все потому, что эта смазливая девица раздвинула ноги для какого-то нищего конюха или еще кого-то в этом роде, а потом решила заполучить в мужья такого видного и богатого парня, как наш Пейтон.
— Могла бы преподнести все это и помягче, — пробормотала Эвери, полностью разделяя тем не менее ярость кузины.
— Нет, не могла бы! — отрезала Джиллиана. — Как ты думаешь, есть какой-нибудь способ помочь Пейтону избежать этой женитьбы?
— Думаю, на это нечего рассчитывать. Кэтрин не девушка и не родственница ему. И потом, чутье мне подсказывает, что эта красотка будет стоять на своем, даже если ее заставят поклясться на Библии.
— Мне тоже так кажется. Эта особа жестока и беспощадна.
— Что верно, то верно, — вздохнула Эвери. — Она сумеет превратить жизнь Пейтона в кромешный ад. Она даже может толкнуть его в объятия другой женщины, а он будет страдать оттого, что нарушил клятву верности. Я бы могла ее за все это простить, если бы она любила Пейтона, но она его не любит. Я убеждена, что она действует из тщеславия и уязвленного самолюбия. Ей просто хочется заполучить красивого, богатого мужа, чтобы другие женщины ей завидовали.
Стук в дверь нарушил тяжелое молчание, повисшее в комнате после слов Эвери. Вошли Энни и Тереза, и Эвери была разочарована: она рассчитывала увидеть Камерона. Впрочем, может, и к лучшему, если они какое-то время не будут видеться. Тереза увела Джиллиану, и тут Эвери заметила в руках у Энни два очаровательных платья, золотистого и зеленого цветов.
— Это мне? — удивилась она.
— Да. — Энни положила платья на кровать. — Лэрд сказал, что, может, ты захочешь надеть на пир красивое платье.
— Вот как? Так, значит, будет пир?
— Да. В честь нашего благополучного возвращения. Ты будешь выглядеть великолепно в золотистом платье. Раньше его носила Кэтрин.
— Но Кэтрин крупнее меня, — произнесла Эвери, покосившись на свои маленькие груди, — во многих местах.
— Когда она его носила, она была такая же, как ты.
— Только не рассказывай мне, какой она была в то время. У меня и без того плохое настроение, и я не хочу, чтобы оно окончательно испортилось.
Энни вздохнула и, усевшись рядом с Эвери, обняла ее.
— Я слышала о том, что случилось. Камерон просто дурак.
— И да и нет. — Эвери встала, и Энни помогла ей раздеться. — Его сестра опозорена. Если он не найдет ей мужа, она погибла. В моей семье мужчины такого бы точно не простили. Единственная проблема в том, что Кэтрин лжет. Камерона можно назвать дураком, потому что он этого не видит, но ведь она его сестра, и он, наверное, привык верить ей на слово.
— Но ты надеялась, что он сумеет решить эту проблему, не отправляя тебя домой?
Эвери кивнула:
— По правде говоря, я не верила, что она беременна. Если Камерон и подумывал над тем, чтобы изменить свое решение или убедиться в том, что Кэтрин лжет, то при виде ее большого живота у него отпали все сомнения.
— Я заметила, что он предоставил тебе комнату рядом со своей.
— Да. И к тому же между ними незапертая дверь. Не очень-то умно с его стороны. — И когда Энни помогла ей надеть золотистое платье, нерешительно спросила: — Как ты думаешь, может быть, мне запереть эту дверь?
— Я бы не стала этого делать. Если бы я любила мужчину, я бы держалась за него обеими руками до тех пор, покуда он не посадил бы меня на лошадь и не отправил домой. Я бы сделала так, чтобы в первую же ночь, когда он уляжется в пустую постель, он бы почувствовал мой запах. Я не дала бы ему ни на минуту меня забыть. И в конце концов он бы захотел вернуть меня обратно.
— Именно это я и намерена делать, — улыбнулась Эвери.
— Вот и хорошо. Платье сидит на тебе отлично. Немножко уберем в талии, и будет просто идеально. — Энни стащила с Эвери роскошный наряд и помогла ей облачиться в зеленое. — С этим поступим так же. Это ты наденешь завтра.
Когда Энни сняла с Эвери платье и уселась на кровать подгонять его по фигуре, Эвери подозрительно взглянула на нее.
— Что-то Кэтрин чересчур расщедрилась.
— Я и сама удивляюсь, — пожала плечами Энни, не отрываясь от шитья. — Кроме этих двух, она дала еще несколько. Так что во время твоего пребывания в замке ты будешь выглядеть принцессой.
— Кэтрин и в самом деле их мне дала сама?
— Ты же понимаешь, что нет. По приказу брата она выделила тебе страшное коричневое платье. Но ее служанка показала мне, где эта жадина хранит туалеты, из которых давно выросла, и мы с Терезой взяли то, что нам понравилось. Джиллиана тоже будет как картинка.
— Это очень мило с вашей стороны, хотя в этом не было необходимости.
— Не спорь! — отрезала Энни. — И ты, и малышка Джилл — благородного происхождения и должны быть одеты подобающим образом.
— Чтобы утереть нос Кэтрин?
— Вот именно.
— Не думаю, что произведу на нее впечатление, даже если с ног до головы увешусь драгоценностями.
— Может, и нет, но если ты будешь выглядеть шикарно, она перестанет смотреть на тебя с презрением.
Эвери понимающе кивнула:
— То есть не сможет больше язвить по поводу моего внешнего вида?
— Да. А наш лэрд наконец вспомнит, кто ты такая, — сердито заявила Энни. — Ты — молоденькая девушка, которую он заставил лечь в его постель. Он без конца талдычит о том, что должен спасти доброе имя сестры, так пусть вспомнит, что и у тебя тоже есть доброе имя.
