— Эй, где вы!
Он поможет!
Нет, она не хочет, чтобы он нашел ее. Однако как приятно слышать такой знакомый голос, пусть даже полный ярости!
Через секунду она увидела пламя факела, который держал Гастон, спускаясь в кладовую. Затем перед ее взглядом возникли его сапоги. И наконец, достигнув последней ступеньки, он предстал перед ней весь — одетый в черное. От злости его лицо потемнело.
— Что за фокусы, миледи?
Она издала слабый звук, похожий на карканье вороны, и вдруг, к ее вящему унижению, начала рыдать. Похоже, это единственное занятие, которое ей хорошо удавалось в его присутствии. Плакать, как маленькая беспомощная дурочка. Да еще самым постыдным образом: задыхаясь и давясь слезами.
Гастон укрепил факел в железной подставке на стене.
— Что случилось? У вас что-нибудь болит? Казалось, он хотел дотронуться до нее, но его рука, дрогнув, остановилась.
— Я… я… не… — Селина беспомощно мотнула головой.
— Не можете вздохнуть? — Гастон недоверчиво посмотрел на нее: — Опять приступ или очередной трюк?
Она дрожала и молча плакала, глядя в пол. Зачем он пришел? Как ужасно, что он видит ее такой! И как невыносимо недоверие, читавшееся в его взгляде.
Он подошел и обнял ее за плечи.
О Боже!
— Уже забыли, чему я вас недавно учил? — спросил он чуть мягче. — Дышите. — Медленно, будто неохотно он начал гладить ее по спине. — Вы можете. Только успокойтесь.
От его прикосновения Селина напряглась и затрепетала сильнее, чем от страха. Почему он делает это? Она предполагала совсем другое! Он должен был покинуть ее, а не успокаивать и помогать.
Но он сжимал ее все сильнее, и скоро она перестала сопротивляться, отдав себя во власть его уверенной силы.
— Ш-ш-ш. Все нормально. Вдохните. Вместе со мной. — Он начал считать вслух, как делал раньше. В этот раз все получилось хорошо почти сразу. Вдох на четыре, выдох на восемь… Вдох на восемь, выдох на шестнадцать…
Ритм уже был знаком, и постепенно она почти пришла в себя, а почувствовав облегчение, вырвалась из его рук.
— С-спасибо.
— Видимо, приступы случаются с вами всякий раз, когда вы пытаетесь убежать от меня, — сказал Гастон, выпуская ее и снимая со стены факел. — Не лучше ли вам держаться поближе ко мне? — Он пытался быть ироничным, но выдержка ему отказала: голос дрогнул на слове «поближе».
— Я… не могу. Я должна… Вы знаете, я должна остаться здесь.
— Я не склонен возобновлять наш спор. Он и так слишком затянулся. — Гастон внимательно осмотрел небольшое помещение, словно его страшно интересовало состояние его винных запасов. Он рыскал взглядом по полкам, только чтобы не встречаться с ней глазами.
— Так что вы здесь делали?
— Хотела спрятаться. — Девушка уставилась на грязный пол, чувствуя себя совершенной дурой. Но ей не хотелось лгать ему, даже ради спасения своей гордости. — Я думала… вы оставите меня здесь.
— Теперь, когда вы поняли бесполезность своего поступка, нам пора отправляться в путь. На сегодня глупостей достаточно. — Гастон протянул ей руку, чтобы помочь подняться по ступенькам.
С безнадежным вздохом Селина последовала за ним по спиральной лестнице. Попытайся она сопротивляться, он попросту схватил бы ее в охапку как мешок с мукой.
— Вы даже не сказали, куда мы направляемся, — жалобно сказала она.
— На север. В замок, который принадлежал моему отцу.
— Но это же опасно! — Селина остановилась и посмотрела на него. — Не успеем мы отъехать, как Турель обо всем догадается!
— Я не собираюсь убегать от него, Кристиана. Я хочу увезти вас. Ваша игра в прятки, миледи, заставляет меня быть настороже, — зловеще проговорил он. — Вы так сильно хотите остаться? Чтобы вместе с ним придумать новое злодейство?
Селина молча уставилась на него. Нет, он не поверит ей. Он уже все решил для себя: в его глазах она вечно будет коварной предательницей.
— Если Турелю хочется войны, — продолжал Гастон, — он ее получит. Родовой замок де Вареннов гораздо больше, чем этот, и намного лучше укреплен. И кроме того, Турелю придется месяц не вылезать из седла, чтобы только добраться туда.
— Месяц?! — воскликнула Селина. — Но это же…
— Я собирался весной переселиться туда навсегда. Время снежных заносов миновало, и нет смысла откладывать переезд. Мы отправимся с небольшим отрядом, а слуги упакуют вещи и тоже последуют за нами.
С каждым его словом Селина погружалась все глубже и глубже в пучину отчаяния. Навсегда! Она слышала разговоры слуг о предстоящем переселении, но не придавала им значения, была уверена, что к тому времени будет далеко-далеко отсюда.
— Но… значит, мы уже не вернемся сюда?
— Нет. — Он слегка подтолкнул ее к выходу.
— Но я… — Она будто приросла к земле. — Мне надо…
— Идите!
Его жесткий тон показывал, что возражения приняты не будут.
— Гастон, — как с последним словом перед казнью, обратилась Селина к своему спутнику. — Вы не любите, когда я пытаюсь вам объяснить, но я не та, за кого меня здесь принимают, и…
— Я знаю.
Она вздрогнула и посмотрела на него не веря своим ушам:
— Что вы знаете?
Гастон взял факел в другую руку и оперся мощным плечом о каменную стену.
— После ужина я разговаривал с сестрами из Арагона. — Голос был мягкий, но взгляд, казалось, пронизывал Селину насквозь. — Они сказали, что никогда не слышали, чтобы кто-нибудь называл вас Селиной. Ничего не знали о ваших серебряных зубах и о необычных блюдах, которые вы готовите. Они сказали, что на кухне вы были совершенно бесполезны — не могли даже курицу сварить. Я показал им некоторые инструменты из тех, что вы придумали, — ни одного из них они никогда не видели. Ни в Арагонском монастыре, ни где-либо еще.
— Так вы знаете, что я… — начала Селина, почувствовав, как в ее душе появляется надежда.
— Простая уловка, — оборвал ее Гастон, — чтобы сбить меня со следа и завоевать мое доверие. Монахини относят все на странное умственное расстройство, которое с вами произошло, но я уверен: вы таким образом специально пытались привлечь мое внимание и доказать, что вы не Кристиана, подопечная Туреля.
— Вы самый недоверчивый и подозрительный человек на всем белом свете!
— Именно благодаря этому я и прожил столько лет! — отрезал он.
Селина повернулась, чтобы продолжить подъем, но ее остановил его голос, тихий и чуть хриплый:
— Они еще сказали, что у вас не было шрама на спине. Не было и никакого несчастного случая.
Ее сердце вновь посетила надежда. Селина видела, как Гастон борется с собой, пытаясь поверить в невозможное. Он пристально смотрел на нее, как будто хотел проникнуть в ее самые сокровенные мысли.
