Выражение лица Тристана все больше становилось раздраженным.
— Я не…
— Я поеду к ней и объясню, что эти вещи ничего не значат, но они нужны мне, чтобы избежать скандала.
— Они ничего не значат? — повторил он, взяв ее за подбородок, чтобы она была вынуждена посмотреть в его сверкающие глаза.
— Так я скажу ей. Она женщина, она поймет.
— Она больше похожа на дракона, чем на женщину, но я не надеюсь, что сумею тебя отговорить.
— Нет, не сумеешь.
Он снова поцеловал ее. Бог мой! Она может привыкнуть к тому, что он рядом, целует и обнимает ее. Вздохнув, она тоже поцеловала его, обняв за талию.
— Ты не сердишься на меня? — спросил он, еще крепче целуя ее.
— Конечно, мне это не нравится, но я не злюсь на тебя. И я тоже хочу тебе что-то сказать.
— Что?
— Лорд Уэстбрук сделал мне предложение.
Он помрачнел.
— Сегодня?
— Сегодня днем.
— И ты отказала ему?
— Трис…
Он снова поцеловал ее.
— И ты отказала ему, — повторил он, это прозвучало как утверждение. — Расскажи мне.
Он рассказал ей об Амелии, и она должна ответить ему с такой же откровенностью.
— Он хотел, чтобы я обдумала его предложение.
— И ты будешь думать?
— Сейчас мне надо думать совсем о другом, — нашлась Джорджиана.
Он усмехнулся, но не очень весело.
— Ты, конечно, права. Но мне все равно это не нравится.
— И никаких угроз и насилия. Ты рассуждаешь почти как приличный джентльмен.
Тристан рассмеялся.
— Придется исправиться. — Он ногой раздвинул ее колени и крепко прижал к себе.
Всего две комнаты отделяли их от гостиной, но он поднял ее длинную юбку выше колен, не скрывая своих намерений.
— Нас услышат, — сказала она, едва не задохнувшись от прикосновения его теплых рук к ее бедрам.
— Нет, если мы сделаем это тихо. — Он улыбнулся. — И быстро. Дверь заперта. Видишь, как я стал осторожен?
— Это не осторожность. Это…
— Это очень удачная мысль.
Она не была в этом уверена и хотела возразить главным образом потому, что ей не нравилось спешить. Однако, когда она открыла рот, чтобы заговорить, его пальцы скользнули между ее бедер вверх. Джорджиана выгнулась, и ее протест перешел в еле слышный стон.
— Ты меня хочешь, — прошептал он дрогнувшим голосом.
— Я ничего не могу с собой поделать.
Она не собиралась этого говорить, это походило на признание своей слабости.
Тристан усмехнулся и принялся расстегивать пуговицы на ее платье.
— Не знаю, секс ли это, или мне достаточно лишь дотронуться до тебя, — сказал он, стягивая вниз лиф ее платья и обнажая грудь. — Ты сведешь меня с ума, Джорджиана Элизабет.
Она уже задыхалась.
— Скорее, — выдохнула она, расстегивая его панталоны.
Впиваясь в Джорджиану страстным поцелуем, Тристан вошел в нее. Она откинула голову. Ощущение, что он сливается с ней, наполняет ее собой, доставляло ни с чем не сравнимое наслаждение. Прислонившись к столу, чтобы не упасть, она задела бильярдные шары, и они покатились во все стороны.
— Ах, так, — стонала она, обхватывая ногами его бедра. — О, Тристан!
— Ш-ш, — прошептал он, все глубже погружаясь в нее. О Боже! Он увидел по ее глазам, что она достигла вершины экстаза.
Он со стоном дал волю своей страсти и затем опустил голову на ее плечо.
Джорджиана, все еще дрожа, выпрямилась.
— Силы небесные, — произнесла она, перебирая пальцами его волосы.
— Я говорил тебе, мы сможем сделать это быстро, — сказал виконт, прижимаясь к ее плечу. — А ты неплохо играешь в бильярд.
— Быстро тоже приятно, — призналась она. — Но мы уже долго отсутствуем.
— Не так уж и долго. — Тристан положил ладонь на ее грудь.
— Нельзя, — с сожалением она остановила его.
— Верно. — Оторвавшись от нее, он застегнул ее платье и опустил юбку. — Мы скажем им, что мы ссорились.
Тристан застегнул панталоны, затолкал в них рубашку. Заниматься любовью на этом проклятом бильярдном столе Грея было исключительно неразумно, но он не сожалел об этом. Он никогда не будет сожалеть о времени, которое проведет с Джорджианой, какими бы последствиями это ни грозило.
Она повернулась, стараясь разглядеть свое платье сзади.
— Как я выгляжу?
— Очень красивой!
Ее щеки, уже раскрасневшиеся, вспыхнули.
— Я не это хотела спросить. У меня сзади все застегнуто?
— Все в порядке, Джорджиана, — тихо сказал он.
Даже сейчас он хотел ее, хотя это желание больше походило на потребность защитить ее. Уступив своему желанию, он обнял ее и прижал к своему плечу.
Она вздохнула, приходя в себя, и обняла его за талию.
— Я рада, что ты рассказал мне, если бы не рассказал, я…
— Ты бы никогда больше не поверила мне, — закончил он. — А почему ты рассказала мне об Уэстбруке?
— По той же причине, полагаю.
Следующий шаг был прост и совершенно очевиден. Ему надо попросить Джорджиану выйти за него замуж. Но Тристан не хотел, чтобы она думала, будто он пытается сбежать от Амелии и пользуется ею как самым удобным предлогом.
С глубоким сожалением Тристан отпустил ее.
— Мы должны вернуться, иначе останемся без пирога и клубники. Я чувствую, что проголодался.
Ее глаза весело блеснули.
— Да, у тебя завидный аппетит.
— Теперь только на тебя.
На время ему удалось заставить Джорджиану забыть, что ез чулки и записка в руках чужого человека, но, когда они покинули бильярдную, веселье в ее глазах угасло, сменившись плохо скрытой тревогой.
Тристану хотелось, чтобы выражение тревоги покинуло ее раз и навсегда. И еще он хотел просыпаться по утрам и видеть ее рядом с собой, иметь возможность дотрагиваться до нее и целовать, не затаскивая для этого в гардеробную.
— Все в порядке? — спросил за его спиной Грей.
Тристан обернулся, изобразив на лице слабую улыбку.
— Бокал виски излечит любую неприятность, — ответил он. — А почему ты спрашиваешь?
— Потому что у вас с Брэдшо такой вид, как будто вас избили до полусмерти, а тебя исключили из членов клуба. Необычный денек.
— Хм. По-моему, довольно скучный.
— Ладно. Можешь не говорить. Но только знай, — герцог подошел ближе и понизил голос, — если ты снова обидишь Джорджиану, то пожалеешь об этом.
— Уверяю тебя, — так же сурово произнес он, — что для меня все это очень серьезно. И если ты снова захочешь угрожать мне, тебе лучше сделать это с пистолетом в руке.
Грей кивнул:
— Значит, мы поняли друг друга.
— Думаю, что да.
Пахнуло легким ароматом лаванды, и между ними встала Джорджиана.
— Бог мой, — сказала она, — вы топаете ногами и храпите, как быки. Ведите себя пристойно или отправляйтесь драться на пастбище, выбирайте.
