— Как насчет того, чтобы назвать его Зануда?
Она пропустила его колкость мимо ушей.
— Давайте так. Уж если вы нашли его в Уильямсбурге, то я назову его Уильям.
— Очень достойное имя. Пожалуй, даже слишком достойное для него.
— О, думаю, он не посрамит его, когда вырастет, — возразила Дженнифер, отпуская щенка.
Тот немедленно помочился на восточный ковер.
— Я бы не обольщался, — сухо отозвался Грей.
Дженнифер лежала в кровати, крепко закрыв глаза. Казалось, все вокруг плывет и она вот-вот упадет с кровати. Всю жизнь выполняя изнурительную работу, она была, в общем-то, здорова и не выдумывала себе болезней, как делает большинство женщин. И в самом деле, болела всего раз за девять лет. Но в это утро она чувствовала, что если сдвинется хотя бы на один дюйм, то это причинит ей ужасную боль.
Открылась дверь. Молодая негритянка-горничная, напуганная мертвенной бледностью Дженнифер, сбегала за Кэтрин. Та на цыпочках приблизилась к кровати.
— Дженнифер, — прошептала она, — что с вами?
Дженнифер хотела улыбнуться ей в ответ, но только скривила рот.
Она еле слышно выдохнула:
— Я неважно себя чувствую.
Кэтрин потрогала лоб подруги.
— Кажется, температуры у вас нет, — задумчиво протянула она.
— Скорее всего, — согласилась Дженнифер, так и не открывая глаз, — но мне кажется, что я умираю.
Напрасно она решилась на столь длинную фразу. Пришлось ей рвануться из-под одеял к серебряному ночному горшку. Ее вырвало.
Кэтрин тактично отвела глаза.
Едва Дженнифер выпрямилась, она спросила:
— Теперь лучше?
— Пожалуй, — призналась та, бессильно прислонившись к стене.
Теперь она вроде бы ожила. «Все-таки, — подумалось ей, — жизнь — лучший выбор, если только чувствуешь себя более-менее хорошо».
— Некоторое время вам будет плохо, — произнесла, наконец, Кэтрин. — Месяцев семь или восемь, судя по всему.
Дженнифер нахмурилась, глядя на нее и соображая, что это за болезнь, которая длится так долго. Вдруг ее глаза загорелись.
— Вы хотите сказать, что у меня будет ребенок? — взволнованно спросила она.
— По-моему, это весьма вероятно. Когда в последний раз у вас были месячные?
— Думаю, месяца два назад. И с тех пор… — Она вдруг замолкла и расплылась в лучезарной улыбке: — Ребенок! У меня будет ребенок!
Дитя Грея, с радостью подумала она. Мальчик, которому она отдаст всю свою любовь и внимание, если уж все это не нужно Грею. Мальчик с темными волосами, серыми, отливающими серебром глазами и ястребиным носом.
— А где Грей? — вдруг спросила она.
— Надеюсь, вы не собираетесь говорить ему об этом?
Дженнифер в ужасе посмотрела на Кэтрин:
— То есть как? Конечно, я собираюсь ему сказать.
— А вы уверены, что Грей хочет ребенка?
— Конечно, — машинально ответила Дженнифер. — Как он может не хотеть ребенка?
Впрочем, теперь у нее возникли определенные сомнения. Откуда она знает, что Грей хочет ребенка? Он ведь приложил очень мало усилий для того, чтобы зачать его. Может быть, и при нем он будет скрываться в своем кабинете, выходя только к обеду, как всегда, угрюмым…
— Думаю, вы и сами догадываетесь, — заметила Кэтрин, — что из Грея получится никудышный отец.
Дженнифер широко раскрыла глаза от удивления.
— Но у него нет выбора, — возразила она. — Уже поздно рассуждать о том, каким отцом он станет, хорошим или нет. Он будет отцом в любом случае.
— Может, разумнее сказать ему об этом попозже, — предложила Кэтрин.
— Почему?
«Потому что мне жаль вас, — подумала Кэтрин. — Потому что, когда он обо всем узнает, то станет еще злее. Потому что Грей вовсе не хочет иметь детей».
— Грей много раз говорил мне, что из него получится плохой отец, — осторожно начала она, стараясь не слишком огорчать Дженнифер. — Он говорил, что у него нет намерения заниматься воспитанием ребенка. И в самом деле, доставив вас в Грейхевен, он специально упомянул о том, что не хочет детей. Мне кажется, я знаю, когда вы забеременели, и не думаю, что вы с ним… то есть до сего дня…
— Только один раз, — отрезала Дженнифер. Она не принимала в расчет того первого случая, когда он так беспечно лишил ее невинности, повалив на пол. По ее понятиям они занимались любовью только один раз. — В Уильямсбурге, — продолжила она, — как вы, наверное, догадываетесь. Это была ужасная ошибка. По крайней мере, — сказала она, положив руку на свой плоский живот, — до этого момента я так считала. Может быть, я и не права.
Кэтрин кивнула. Она так и думала. Очевидно, они предавались страсти, а скорее безумной глупости всего одну ночь.
Значит, Грей не питает к Дженнифер никаких чувств и наверняка уже жалеет о том, что сделал. Судя по всему, последствия этой ночи, будь то сын или дочь, ему совсем не нужны.
Дженнифер все еще обдумывала последние слова Кэтрин.
— Вы думаете, Грей рассердится?
— А что он теперь может сделать? — успокоила ее Кэтрин. — Сердиться ему просто неразумно.
— Значит, я могу не бояться.
— Может быть, — согласилась Кэтрин. — Но все-таки, почему бы вам немного не подождать? В конце концов, со временем все станет заметно.
— Хотела бы не говорить, но… — Дженнифер замешкалась. — Это ведь и дитя Грея тоже. Он имеет право знать. А когда ребенок родится, может, он постарается стать хорошим отцом. Кто знает? А что, если он даже полюбит ребенка?
— Возможно, — с сомнением согласилась Кэтрин.
Она не могла представить себе Грея с ребенком на коленях или терпеливо баюкающим его. Эта мысль была просто нелепой. После смерти Дианы Грей стал не способен к любви, привязанности или нежности.
Слова эти буквально вертелись на кончике ее языка, но Дженнифер уже пошла искать мужа.
Она нашла его в кабинете, развалившимся в кресле с неизменным стаканом мадеры на письменном столе.
— Грей, — тихо позвала она.
Он поспешно выпрямился. После того как он подарил ей Уильяма, между ними установилось перемирие. Они продолжали каждое утро ездить верхом, но вели ничего не значащие разговоры. Казалось, им вообще не о чем говорить. «Простила ли она мои жестокие слова, которые я сказал ей в то утро после нашей близости?.. Если вообще когда-нибудь сможет простить». — Грей постоянно мучился этим вопросом.
И вот в первый раз после его возвращения из Уильямсбурга она появилась у него в кабинете. Сердце его учащенно забилось. Он был так одинок в эти последние два месяца!
— Да?
Дженнифер заметила, что лицо его чуть просветлело, и посчитала это хорошим знаком.
