Рот Кеннета скривился.
– На войне я находился под огнем, носил рваную одежду, голодал. Я увидел мир совсем другими глазами, мой характер закалился: юноша превратился в мужчину, побывавшего во многих переделках. Я усвоил хороший урок: люди, рожденные от проституток и обитавшие в сточной канаве, могут быть в сотни раз храбрее, сильнее и благороднее, чем я.
Все еще не глядя на Ребекку, Кеннет снял плащ и тщательно сложил его.
– Теперь я унаследовал титул, но это не сделало меня самонадеянным. Я прекрасно понимаю, что можно жить впроголодь, имея титул, и всегда ходить по лезвию бритвы. Это зависит от самого человека, а не от его титула. Мне придется подавить в себе гордыню, расстаться с надеждой и многими мечтами моей юности, но я хочу оставить за собой одно право: если когда-нибудь женюсь, то выберу женщину, которую полюблю.
Кеннет замолчал, и наступила напряженная тишина.
– Вы были весьма красноречивы, – громко и внятно сказала наконец Ребекка. – Прошу прощения за свои слова и за то, что мы попали в такое неблаговидное положение. В этом есть доля и моей вины. Возможно, моя вина даже больше: наученная горьким опытом, я не должна была терять голову, но… – Ребекка перевела дыхание. – Все, что Бог ни делает, – к лучшему. Однако… мне бы лучше было оставаться дома и не поддаваться уговорам.
Ребекка повернулась и направилась к лестнице, гордо подняв голову.
Кеннет тяжело опустился на изящный золоченый стульчик и закрыл лицо руками. Ребекка была права: им обоим следовало бы оставаться дома. Ему.хотелось изменить ее жизнь к лучшему, а вместо этого он подверг ее еще большему позору. Когда же наконец он поймет, что благими намерениями вымощена дорога в ад?
Он не имеет права винить Ребекку за ее подозрительность. Она уже знает, что он не до конца откровенен с ней, по его собственному признанию. Он вел себя как охотник за приданым, особенно когда имел неосторожность поцеловать ее в доме, полном гостей.
Конечно, его безрассудство можно оправдать встречей с Гермион, будь она проклята. Откуда ему было знать, что он столкнется с ней в первый же вечер своего выхода в свет? Хотя она не из тех людей, которые с уважением относятся к трауру, и об этом нельзя было не догадаться.
Она всегда была дрянью, но чтобы такой? Мало того, что она соблазнила его, так ей еще понадобилось рассказывать об этом Ребекке. А вдруг она все рассказала и отцу? Вот дьявол! При этой мысли у Кеннета кровь бросилась в лицо.
Ребекка, да благословит ее Бог, держалась очень достойно в таком щекотливом положении. Другая бы на ее месте в ужасе убежала, а она проявила выдержку и благородство. Хвала Господу, что у нее такое ясное и непредвзятое мышление.
А теперь из-за его преступной неосторожности они будут вынуждены объявить о своей помолвке. Возможно, при других обстоятельствах он сделал бы ей предложение. У него еще никогда не было такого взаимопонимания с женщиной и такого необузданного желания. Он мог бы легко влюбиться в нее. Вместо этого ему придется проявить благородство и по возможности скорее разорвать помолвку. Для него отрезаны все пути к женитьбе на Ребекке. Даже если он выяснит причину загадочной гибели Элен Ситон втайне от ее дочери, все равно о серьезных намерениях не может быть и речи: его уличат в стремлении жениться на деньгах.
Застонав, Кеннет тяжело поднялся и побрел вверх по лестнице. Переодевшись, он прошел к себе в мастерскую и принялся писать акварелью одну из батальных сцен. Возможно, таким образом он успокоится и приведет в порядок свои мысли.
Как только Ребекка вошла в свою комнату, силы покинули ее. Закрыв на ключ дверь – боялась ли она, что Кеннет догонит ее? стала бы она возражать, если бы это случилось? – Ребекка бросилась на кровать. Нет, жизнь ее ничему не научила! Если бы она не выплеснула на него свое горе в виде глупых обвинений, она не получила бы от Кеннета ужасающего признания, что не она женщина его грез.
Скорее всего, он просто относится к ней с симпатией, находя ее не лишенной привлекательности. Но это совсем не любовь. Кого он любил по-настоящему, так это свою красивую гордую партизанку. Кеннет не женится на ней даже ради спасения своего имения и сестры.
Ну так и она не хочет выходить за него замуж, как, впрочем, и за любого другого. Итак, на браке с Кеннетом поставлен крест. А как же быть с непреодолимым желанием любви? Она хочет, чтобы они оба сгорели в огне страсти.
Какие бы отношения с Кеннетом устраивали ее? Ребекка перевернулась на спину и задумалась. Стать любовниками! Вот это было бы прекрасно! Они будут жить в разных домах, и, когда у нее возникнет желание, она будет навещать его. Они будут заниматься любовью, и никто никому ничем не будет обязан.
Жаль, что жизнь – такая сложная штука!
На следующее утро Ребекка проснулась с мыслью о том, что придется рассказать отцу о вчерашнем происшествии. Он будет, конечно, неприятно удивлен и разгневается. Подавив стон, Ребекка поднялась с постели, умылась и надела очень красивый пеньюар жемчужно-серого цвета. Она спустилась вниз, моля Бога, чтобы не столкнуться с Кеннетом. Ей не хотелось смотреть ему в глаза.
К счастью, сэр Энтони завтракал в одиночестве. На звук знакомых шагов он поднял от газеты голову.
– Доброе утро. Ты поднялась слишком рано: ведь вы вчера вернулись за полночь. Как прошел вечер?
– И хорошо, и плохо. – Ребекка налила себе чашку дымящегося кофе и села за стол. – Сначала все шло прекрасно, но потом случилось неприятное.
Отец рассмеялся.
– Кто-то наступил на подол твоего платья?
– Нас с Кеннетом застали целующимися, – ответила Ребекка, согревая холодные руки о чашку.
Улыбка мгновенно исчезла с лица Энтони.
– Какого черта вы это делали? Ты поехала на бал, чтобы восстановить свою репутацию в глазах общества, а не за тем, чтобы еще больше усугублять свое и без того незавидное положение.
– Это… это произошло случайно.
Отец уставился на дочь.
– Ты споткнулась и оказалась в объятиях Кеннета?
– Конечно, нет, – ответила Ребекка, чувствуя, как в ней закипает раздражение. – Кто-то расстроил его, а я пожалела и поцеловала. Поцелуй был чисто дружеским. – Ребекка прекрасно сознавала, что их поцелуи были далеко не дружескими, но решила, что даже такого либерала, как отец, не стоит посвящать в подробности. – Мы сидела в нише, а в это время гости направились в столовую ужинать. Какая-то старая ворона увидела нас и устроила сцену; к счастью, вовремя подоспела Лавиния и спасла положение, заявив, что у нас с Кеннетом помолвка не за горами. Все вышло как нельзя более убедительно, Лавиния – давний друг нашей семьи, поэтому не возникло никаких вопросов.
