Рив говорил мне, что пещера очень удобна для контрабандистов — хотя во время прилива вход заливает, в глубине она остается сухой. Пожалуй, единственным спасением от шторма и от Роберта для меня было бы укрыться в ее глубинах.
Но тут могли возникнуть две серьезные проблемы.
Первая заключалась в том, что в такой сильный шторм пещеру могло залить полностью.
Вторая же проблема сводилась к тому, что я с детства боялась замкнутых пространств.
При одной мысли о том, что мне придется провести несколько часов в темноте в какой-нибудь тесной расщелине, мое дыхание участилось, все тело стало липким от пота, а желудок едва не вывернуло наизнанку. А представив себе, как вода подбирается ко мне все ближе и ближе и наконец заливает с головой, я всерьез подумала о том, чтобы двинуться навстречу Роберте.
Но тогда Роберт, покончив со мной, спокойно уйдет от ответственности. Ему потребуется лишь ударить меня чем-нибудь по голове и сбросить в море. Конюхи, безусловно, подтвердят, что я, несмотря на приближение бури, требовала оседлать Мирабель. А когда кобыла вернется одна, все уверятся, что произошел несчастный случай.
Рив неизбежно решит, что именно он виноват в моей гибели.
Нет, я не могу позволять Роберту так легко со мной разделаться. Я должна бороться за свою жизнь.
По мере того как я с трудом приближалась к пещере, вода становилась все глубже и глубже — тропинка полностью ушла под воду. Волны бешено бились о скалы, самые крупные из них уже добрались до входа.
Как можно теснее прижимаясь к скале, я наконец достигла пещеры и, по-прежнему держась за каменную стену, заглянула внутрь. — В пещере царила кромешная тьма.
Закрыв глаза, я произнесла слова молитвы.
Ты сделаешь это, Дебора. Ты должна это сделать, иначе Роберт убьет тебя…
Одна необыкновенно мощная волна окатила меня с ног до головы. Держась за холодный скользкий камень, я стала пробираться внутрь пещеры, все дальше и дальше углубляясь в темноту.
Шум воды у входа постепенно усиливался.
Я напрягла слух, но слышался лишь отдаленный рев прибоя.
Станет ли Роберт меня преследовать? Очевидно, в пещеру сейчас уже не войти. Я подумала, что скорее всего он предпочтет переждать прилив где-нибудь на скалах. Когда наступит отлив и можно будет войти в пещеру, он вернется за мной.
Кажется, пол подо мной опускался все ниже и ниже — или это прибывала вода? Подавив приступ паники, я продолжала двигаться вперед. Через некоторое время почва под моими ногами пошла вверх, а вода, которая доходила мне до бедер, опустилась на уровень колен, потом лодыжек, а затем я наконец достигла такого места, где вовсе не было воды.
Единственное неудобство заключалось в том, что в этом относительно безопасном месте потолок пещеры оказался чересчур низким — я даже ударилась о него головой. Мне оставалось только сесть, уткнув голову в колени, и ждать, пока не начнется отлив и вода не уйдет из пещеры.
Я не видела абсолютно ничего.
Подумав о Роберте, поджидавшем меня у входа, я решила, что должна найти какое-то орудие для защиты. Но это можно сделать позже. Единственное, что меня сейчас беспокоило, — это смогу ли я провести шесть часов в тесном, темном, замкнутом пространстве и при этом окончательно и бесповоротно не сойти с ума.
В этой сырой промозглой и одновременно душной пещере я не могла дышать, я задыхалась. И хотя на самом деле здесь вполне хватало воздуха, боязнь замкнутого пространства лишала меня возможности разумно воспринимать реальность.
Успокойся. Дебора, — сжавшись в темноте, мысленно приказала я. — Успокойся. Не надо паники. Постарайся сосредоточиться и наладить дыхание. Вдох — выдох, вдох — выдох, вдох — выдох. Вот так.
Втягивая воздух и выдувая его, я старалась не сбиваться с ритма и не думать ни о чем.
Тем не менее во мне нарастала паника. В том месте, где я находилась, я не могла даже как следует сесть. И со всех сторон наступала непроницаемая тьма.
Я чувствовала себя заживо похороненной, с ужасом представляя, как комья земли падают мне на лицо, окончательно лишая возможности дышать.
Если я дам панике себя одолеть, то определенно сойду с ума.
Займи свои мысли чем-то другим. Видит Бог, тебе есть о чем подумать.
Я насквозь промокла и сильно замерзла, от соседства со скользкой стеной пещеры ныла спина. Зубы уже выстукивали отчаянную дробь. Что же со мной будет через шесть часов?
Думай о противнике. Думай о Роберте и о том, что, собираешься делать.
Обхватив руками колени, я уткнулась лицом в мокрую юбку и заставила себя представить, что произойдет в Вейкфилде, когда там обнаружат мое исчезновение…
Очевидно, меня начнут искать. По песку на копытах Мирабель и по соли на ее попоне поймут, что. я была на берегу. Рив отправится за мной на остров.
Если бы он мог пробраться по косе! Из-за шторма она, вероятно, сейчас вся под водой.
Я вспомнила о тех огромных волнах, которые гуляли по проливу, и поняла, что и на лодке сюда не доберешься.
Вода все еще прибывала и вполне могла достичь моего убежища, так что мое спасение по-прежнему было под вопросом.
Паническая мысль о том, что я могу утонуть, едва не заставила меня двинуться я. выходу. Казалось, нет ничего страшнее, чем задохнуться здесь, словно кролик в норе.
Лучше получить роковой удар от Роберта, чем так умереть.
Только сознание того, что я наверняка утону, если попытаюсь выбраться из почти залитой водой пещеры, удержало меня на месте.
Господи, дай мне силы! Помоги продержаться эти несколько часов.
Каждая секунда казалась вечностью. Вода продолжала прибывать и прибывала до тех пор, пока не дошла почти до того места, где я находилась. Конечно, я не могла этого видеть, но слышала ее плеск и время от времени наклонялась вперед и нащупывала ее кончиками пальцев.
Я продрогла до костей и отчаянно старалась не думать, что случится, если вода заполнит пещеру целиком.
Но, дойдя в конце концов до моих ног, вода перестала прибывать.
Поняв, что прилив, вероятно, достиг максимума и я не умру страшной смертью в этой чудовищной пещере, я начала истерически рыдать. Прошло немало времени, прежде чем крайнее неудобство моего нынешнего положения взяло верх над эмоциями и заставило меня вернуться к смертельно опасной реальности.
Я так замерзла, что когда-нибудь вновь согреться казалось фантастической мечтой. Юбка промокла насквозь, в ботинках стояла вода. Только шерстяной жакет хоть и стал влажным, но все же не промок до конца и оставался единственным из предметов одежды, который хоть как-то защищал от пронизывающего холода.
