— Она здесь живет. Это моя приемная дочь. Вчера уехала в гости, а сегодня вернулась.
— Она живет здесь? И он осмелился привезти меня сюда?
Не обращая внимания на предостерегающий жест Акелы, Коринна шагнула вперед, но снова остановилась, услышав, что Нанеки задает Джейрду тот же вопрос, который сама Коринна только что задала Акеле.
— Зачем ты привез ее сюда, — проговорила она сквозь слезы, — как ты мог! Разве можно прощать такое? После того, как она сделала из тебя посмешище, ты привозишь ее домой!
— Я ее не простил. А сюда привез, чтобы она прекратила свои безобразия.
— Но ты с ней спишь!
— Успокойся, я ее и пальцем не тронул. Она мне не нужна!
— Я тебе не верю! Я уеду немедленно, сейчас же! Я больше здесь не останусь! — Она снова разразилась рыданиями. — Я делила тебя с Дианой, но с этой шлюхой? Нет, ни за что!
Коринна не могла больше выносить плача этой женщины. В конце концов Нанеки имела на Джейрда куда больше прав: ведь она его любила. И кто такая Диана? Неужели у Джейрда две любовницы? Коринне хотелось только одного — бежать, бежать отсюда как можно дальше и больше никогда никого не видеть.
В этот момент из соседней комнаты выбежала маленькая хорошенькая девчушка — вылитая Нанеки — и с криком «Папа! Папа!» бросилась к Джейрду, который тут же подхватил ее на руки и принялся кружить и целовать.
— Ноэлани, отойди от Иалеки, — всхлипнула Нанеки, — мы сейчас же уезжаем к тетушке. Мы больше не будем жить с Иалекой.
Этого Коринна уже не выдержала.
— Вам никуда не нужно уезжать, — сказала она спокойно, сама поражаясь своей выдержке, — оставайтесь здесь.
Нанеки, сразу успокоившись, внимательно посмотрела на Коринну, взяла дочь за руку и медленно прошествовала в глубину дома. На малышку вся сцена не произвела ни малейшего впечатления. Напротив, белая вахине ей очень понравилась, и, уходя, она постоянно оборачивалась, улыбалась и махала ей ручкой.
— Так у тебя есть дочь, Джейрд? Это мило, — улыбнулась Коринна. — Почему же ты не сказал об этом раньше?
— Потому что Ноэлани не моя дочь, — спокойно ответил он и направился в дом.
— Но ведь Нанеки — твоя любовница? Этого ты не станешь отрицать, — бросила ему вслед Коринна.
— Она была моей любовницей. Раньше. До того, как мы поженились, — отчеканил Джейрд, полуобернувшись к жене.
— И ты думаешь, я тебе поверю?
— Ревнуешь, да?
— Конечно, нет!
— Это очень хорошо, потому что права на ревность ты себя лишила. Да и что такое одна любовница по сравнению с табуном твоих хахалей?
Эти слова переполнили чашу терпения Коринны. Она подскочила к мужу, намереваясь дать ему пощечину, но он перехватил ее руку.
— Неприятно слышать, когда тебе говорят правду в глаза? Пора привыкать, милочка. Любишь шляться, так привыкай к тому, что тебя называют шлюхой.
— Знаешь, не тебе это говорить. Не тебе! Что ж касается хахалей, то любой из них даст тебе сто очков фору!
Джейрд побледнел и, резко повернувшись, пошел в дом. Коринна достигла цели, удар оказался точен, но это почему-то ее больше не радовало. Оставшись одна, она залилась слезами. Почему они все время стремятся сделать друг другу больно? К чему эти бессмысленные ссоры? В какое-то мгновение она даже была готова броситься за ним следом и рассказать всю правду: она не шлюха и никогда ею не была, а он ее первый и единственный мужчина. Нет, этого она не скажет, никогда! Джейрд не поверит ей. Он только поиздевается. Мосты сожжены.
Коринна сорвала цветок гардении с каменной ограды патио, воткнула его в волосы и медленно вышла в сад позади дома. Здесь было меньше цветов, чем вокруг фасада, но зато росло много фруктовых деревьев, некоторые Коринна видела впервые. Тут были и банановые деревья, и лимоны, и гуаявы, и огромное манговое дерево. Отсюда можно было выйти прямо на берег океана.
Прислонившись к могучему стволу, Коринна слушала шум прибоя. Она вдруг почувствовала себя никому не нужной и безумно одинокой. Что ей за дело до Нанеки и Джейрда? Пусть у него будет десяток любовниц и куча шоколадных детишек называет его папой, ей-то что за дело? Наверное, из него получится прекрасный отец.
Коринна больше не хотела воевать. Она готова была признать свое поражение и уехать. Что она делает здесь, в этом чуждом ей мире? Теперь у нее есть сын, и их дом не здесь, а в Бостоне. Надо возвращаться домой, и как можно скорее.
Ее размышления были прерваны шумом отъезжающего экипажа. Джейрд уезжал в Гонолулу, уезжал, даже не простившись. И Коринна горько и безутешно расплакалась.
Коринна сидела на кухне в полном одиночестве и наслаждалась китайским чаем, искусно заваренным Акелой. С момента отъезда Джейрда прошло три недели, наступил ноябрь. Все попытки вернуться в Гонолулу потерпели крах. Коринна быстро поняла, что лошадей ей никто не даст. Огромный островитянин Капу, который работал на конюшне, не желал даже разговаривать с ней: хозяин оставил ему четкие инструкции на этот счет. Тогда Коринна попыталась взять лошадей тайком, но и это не удалось. Капу был настороже и, заметив Коринну в своих владениях, обрушил на ее голову бурный поток бранных слов, которых она, к счастью, не поняла. А договориться с Капу по-хорошему было невозможно: он ни слова не говорил по-английски, а она едва понимала местный диалект.
Удобный для побега случай представился, когда из ближайшего городка приехал продавец мороженого. Коринна вовремя заметила его повозку на дороге и выбежала навстречу. Они уже было обо всем договорились и Коринна собиралась вручить ему задаток, как вдруг из дома вышла Акела. Она сразу же все поняла и предупредила мороженщика, что ему лучше не конфликтовать с мистером Бёркеттом. С тех пор их никто не навещал.
— Колина, ты никуда отсюда не уедешь, — прямо заявила Акела. — Так приказал Иалека.
Коринна не успела ответить, потому что тетушка тут же удалилась. Задобрить Акелу и заставить смотреть сквозь пальцы на попытки к бегству было совершенно невозможно. Джейрда она воспитывала с пеленок и была ему безгранично преданна. Тогда Коринна решила на некоторое время притихнуть, сделать вид, что она смирилась со сложившимся положением, и ждать.
— Почему ты вышла замуж за Иалеку? — Звенящий голос Малиа внезапно прервал размышления Коринны.
Она подняла глаза и увидела, что девушка стоит около стола и смотрит на нее в упор. Малиа старалась держаться подальше от Коринны и при ее появлении тотчас же выходила из комнаты. Ела она в своей спальне, лишь бы только не сидеть с Коринной за одним столом.
Они жили под одной крышей уже три недели, и только сейчас Малиа впервые заговорила с женой брата.
