— Я представляю себе джентльмена, такого, как маркиз Хадден, у которого где-то в уютном гнездышке имеется избалованная, изнеженная подружка.
Сара сдвинула брови.
— У Хаддена? Нет, у него нет, — сказала Сара и тихо засмеялась. — Полагаю, что Шотландская Борзая всегда был слишком занят, чтобы мотаться по городу. Но гоняться за женщинами — это да. — Она поставила стакан. — Хотя в действительности он никогда не был таким цербером, как о нем сплетничают. У него репутация повесы, но сердце золотое. В газетах не обсуждают его добрые дела, потому что он их не афиширует. А прессе нужны только жареные факты. Но и скандалы с недавних пор пошли на убыль. Похоже, что он от них устал. Считает, что повзрослел и поумнел.
Элиза отвернулась, надеясь проглотить ком в горле и не выставить себя в глупом свете, расплакавшись.
Сара молчала до тех пор, пока на лице Элизы не появилась улыбка.
— Хорошо, когда с возрастом автоматически становятся умнее, — сказала Элиза. — Мои мысли, к сожалению, становятся все более путаными. Простите меня, пожалуйста, за то, что я пришла без приглашения и отняла у вас столько времени.
— Мне жаль, что я вас разочаровала, леди Брентфорд. Но правда в том, что, задирая юбки, вы не заработаете тех денег, которые вам нужны. По вашим словам, я поняла, что у вас талант художницы. Нельзя ли его использовать, чтобы зарабатывать деньги? Легальным путем, конечно?
Элиза покачала головой. Незачем говорить о заказе Хаддена. Утренний визит к мистеру Уоткинсу лишний раз убедил ее в том, что проект никогда не дойдет до стадии иллюстраций. Маркиз достаточно вежливо дал понять, что причиной тому ее пол, а вовсе не криминальная деятельность.
— У женщин мало возможностей. Мой издатель принадлежит к немногим просвещенным людям, и хотя мою работу хвалят, мне приходится скрываться под псевдонимом.
— Как это несправедливо. Ваш талант мог бы принести вам известность.
— Пока правила устанавливают мужчины, этого не случится.
— Да, это правда. Никуда не денешься.
— В любом случае мои книжные иллюстрации приносят мне весьма скромный доход, — объяснила Элиза. — Я не могу допустить, чтобы пострадал мой издатель. В случае скандала у меня уже не будет морального права обратиться к нему за работой. — Она отпила немного вина, чтобы согреться. — Должен же быть способ осуществить свою мечту. Мне лишь должно хватить ума, чтобы найти его.
— Надо подумать. — Сара подняла стакан. — За счастье. И за женщин, которые смеют мечтать о том, что их мечты сбудутся. Уважаю таких женщин.
— Спасибо. — Элиза встала, завязала шнурок накидки, чувствуя стыд за свои сравнительно мелкие проблемы. Сара, наверное, ежедневно стакивается с гораздо более трудными ситуациями. Жизнь, смерть. Настоящие страдания. А тут она — со своим разбитым сердцем. — Спасибо, что были так добры и встретились со мной, — добавила она.
— Вам есть, где остановиться на ночь? — спросила Сара.
— Моя лучшая подруга детства великодушно предложила мне останавливаться у нее, когда я приезжаю в Лондон. Но я стараюсь не злоупотреблять ее великодушием чаще, чем это необходимо. Завтра я вернусь домой и… — Она вздохнула. — Мне придется хорошенько подумать, как выпутаться из всего этого.
— Если вам надо немного денег… — предложила Сара.
— Вы очень добры, мисс Хокинс…
— Пожалуйста, зовите меня Сара. Все мои друзья так меня называют.
— Хорошо, Сара. Вы очень добры, но пока у меня еще есть кое-какие средства.
— В случае чего не стесняйтесь прийти сюда и попросить помощи. Несмотря на свой внешний вид, «Волчье логово» — всегда безопасная гавань для женщин, попавших в беду.
— Спасибо. — Элиза направилась к двери. — Прошу вас, не отрывайте вашего портье от его обязанностей. Я сама найду выход.
Придерживаясь облицованной темными панелями стены, Элиза шла по коридору, радуясь тому, что в этой части «Логова» никого не было.
— Слава Богу, у меня нет свидетелей моей глупости, — прошептала она и тут же прикусила язык, услышав, как кто-то вошел в дом, видимо, через отдельный вход.
Прижавшись к стене, она надела капюшон, молясь о том, чтобы остаться незамеченной.
Тяжелые шаги быстро приближались по ковровой дорожке, и этот звук отзывался в ней страшным сердцебиением.
Окутанная тенями фигура была лишь еле различимым пятном из длинных ног, развевающегося плаща, широких плеч, шляпы с высокой тульей… Мужчина. Это стало очевидным как раз перед тем, как Элиза крепко зажмурилась и вознесла к небу молитву.
«Иди и не останавливайся. С какой стати я должна постоянно чего-то опасаться?»
Шаги были все громче, а потом ей показалось, что опасность почти миновала. Но тут шаги внезапно оборвались.
Элиза втянула голову в плечи.
— Леди Брентфорд?
Она не ответила.
— Что вы здесь делаете?
Не было смысла притворяться черепахой. Расправив плечи, Элиза решила скрыть свое унижение за наглостью.
— На самом деле, лорд Хадден, я пришла справиться о работе. Поскольку мой заказ на иллюстрации провалился, у меня должны быть какие-то другие средства для существования.
Гриф сжал губы.
— Если это была шутка, то неудачная.
— Пища и крыша над головой не повод для шуток, сэр. Попробуйте прожить без них.
Тусклый свет немного смягчил черты его лица. Переминаясь с ноги на ногу, он откашлялся.
— Если вам нужны деньги, леди Брентфорд…
— Плата за прошлые услуги? — Она вздернула подбородок. — Благодарю, но я постараюсь сохранить остатки гордости и отказываюсь от вашего предложения, каким бы щедрым оно ни было.
— Я имел в виду…
Она хотела пройти, но он загородил ей дорогу.
— Леди Брентфорд, убедительно прошу вас выслушать меня.
— Ах, пожалуйста. — Ей вдруг стало трудно дышать. Все, чего ей хотелось, — это убежать из этой темноты и от слишком знакомого запаха его одеколона. Глотая слезы, она отшатнулась от его большого теплого тела. — Не думаю, что нам есть что с вами обсуждать. Мы уже и так слишком много сказали друг другу. Я была у мистера Уоткинса и поняла, что наше сотрудничество пришло к концу. Пусть так и будет. Значит, не судьба.
Гриф чуть замялся, но этого было достаточно, чтобы она проскользнула мимо него и бегом бросилась к выходу.
Мужчины. Сара оторвалась от бумаг в тот момент, когда в ее кабинет вошел Гриф.
— Клянусь, женщинам должно быть позволено для разнообразия управлять миром. Вы не заслуживаете того, чтобы устанавливать правила.
— Какая новая обида или оскорбление вызвали твой гнев? — Он снял шляпу, провел рукой по волосам и сел напротив нее.
