И откуда здесь взялась Мариота? При чем здесь она? Зачем она стала увиваться вокруг них и повторять ему о поцелуе и красавце, который женится на его жене после аннулирования брака? Насколько он знал ее характер, девочка заигрывала с любым человеком в камзоле и штанах и начинала ревновать, стоило ему лишь взглянуть на кого бы то ни было другого.
Кристина до сих пор не начала оправдываться. У нее что, гордости нет?
Уверенность покинула Кристину, она чувствовала, что муж увлекает ее к неотвратимому наказанию и она ничего не может сделать. Гектор был вдвое больше и сильнее ее, а ярость удваивала его мощь. Молчание Кристины проистекало от страха, что вот сейчас муж остановится и закричит на нее, доведет до слез. Она не хотела, чтобы их личные дела обсуждались всем замком. Скорее всего она уже и так стала предметом сплетен на несколько недель, а Мариота сделает все от нее зависящее, чтобы эти слухи не прекращались как можно дольше.
Вообще-то, вспомнила Кристина, именно Мариота вмешалась в ряды танцующих. Не собиралась ли она привлечь ее внимание к тому молодому человеку? Думать так Кристине мешало только то, что трудно было представить Мариоту желающей привлечь чье-то внимание к сестре – и таким образом отвлечь его от себя.
Они вошли в главную башню, и Гектор подтолкнул жену к винтовой лестнице на следующий этаж. Пройдя внутреннюю комнату, они пересекли каменный мост перед арсенальной башней в сторону гостевого крыла и вскоре подошли к двери в спальню Гектора.
Когда он распахнул дверь и заставил Кристину войти, у нее забилось сердце – то ли от быстрой ходьбы, то ли от ужаса неизвестности. Она вся напряглась, но страха перед мужем не испытывала. Она скорее была обижена на него. Почему он увел ее из зала, не познакомив с Робертом Стюартом? Ей было бы любопытно поговорить с будущим королем Шотландии. Раньше Кристина никогда его не видела, и вероятность его долгого пребывания на Островах была ничтожна.
Когда дверь за ними громко захлопнулась, она глубоко вздохнула и повернулась к мужу.
Он был страшен, но вдруг кошмар рассеялся, его лицо приняло совсем другое выражение. Его глаза потеплели, губы разжались, а дыхание ускорилось.
Встретившись с ним взглядом, Кристина почувствовала ответное возбуждение. Ей казалось, что он коснулся ее, что он ласкает ее тело, как тогда в Лохбуи. Она облизала внезапно пересохшие губы, пытаясь понять, чего он от нее хочет.
– Подойди ближе, – приказал Гектор.
– Что ты собираешься делать?
– Ты заслуживаешь сурового наказания, разве нет?
– Нет, ведь я не сделала ничего, за что меня стоило бы наказать.
– Я велел тебе оставаться дома, так?
– Разве я могла ослушаться твоего отца?
– Он поцеловал тебя, и ты даже не попыталась его остановить.
– Твой отец?
– Осторожнее, жена. – Гектор положил ей руку на затылок и привлек к себе. – Если ты собираешься целовать всех подряд, хотя бы прибереги лучшие поцелуи для твоего хозяина, слышишь меня?
– Как скажешь… – робко сказала Кристина.
– Ради Бога, девочка, что в тебе за чары? Клянусь, я ничего такого не ощутил, когда впервые увидел тебя, так почему же?..
Его слова потонули в стоне, он резко прижал ее к себе и властно поцеловал в рот, словно стирая с него следы чужого поцелуя.
Кристина почувствовала, что теряет над собой контроль. Она не могла остановить его. Да ей и не хотелось его останавливать. Его губы были жгучи и требовательны, они брали все, что она могла дать. Его язык настойчиво пытался проникнуть к ней в рот, его руки гладили ее так уверенно, словно он прекрасно знал ее тело и был уверен, что она ни в чем ему не откажет.
– Разденься, – скомандовал Гектор, отступая на шаг и тяжело дыша.
– Нужно послать за камеристкой, – сказала Кристина. – Я не справлюсь сама.
– Не стоит, – ответил он, берясь за ее корсет обеими руками. – Я сам тебе помогу не хуже.
– Не порви, – предупредила Кристина, удерживая его за кисти, но зная, что, захоти он порвать корсет, она не смогла бы его остановить. – Это мое любимое платье.
– Я тебе новое куплю.
– Не хочу новое. – Кристина посмотрела ему прямо в глаза долгим взглядом, не отнимая рук.
Он вздохнул:
– Тогда повернись.
Она послушалась, и его пальцы яростно заработали.
– Боюсь, ты не впервые работаешь камеристкой.
– Сейчас не время для оскорблений, жена. Выбирай выражения.
Но она уже знала, что он перестал злиться на нее. На Фергюса Лава – да, но не на нее. В нем проснулась страсть, и для нее это было только к лучшему.
Его пальцы уверенно бродили по ее телу, уверенно распутывали застежки платья и так же уверенно, наконец, содрали его с ее плеч. Оно с шумом упало на пол. Туда же отправилась нижняя юбка, и Кристина осталась в сорочке. Гектор снова положил ей руки на плечи.
– Боюсь, теперь мне и самому нужна камеристка, – сказал он. У нее порозовели щеки, и по всему телу прошло тепло.
– Я постараюсь, – прошептала она. – Но предупреждаю – я не настолько хорошо знаю мужскую одежду, как вы – женскую.
– Если ты способна только на колкости, девчонка, лучше вообще замолчи. Просто делай свое дело и повинуйся своему господину.
Она улыбнулась, изумляясь про себя тому, что и приказы, оказывается, способны доставлять женщине удовольствие.
– Я сказал что-то смешное?
– Немного. – Она подняла голову и улыбнулась еще шире.
– Злюка, ты заслуживаешь самого строгого наказания.
– Неужели?
– Да, иди сюда и поцелуй меня, да покрепче.
– Почему это? Сомневаюсь, что желание расторгнуть брак позволяет мужу командовать женой, от которой он хочет избавиться.
Неужели она это сказала? Слова неловко повисли в воздухе между ними. Гектор нахмурился.
– Разве я не объяснил тебе? – спросил он. – Если только ты этого не хочешь, я больше не собираюсь аннулировать брак и жениться на твоей сестре. Как ты полагаешь, мы сможем нормально жить вместе?
– Да, если ты не против…
Ее сердце бешено билось, но она инстинктивно подавляла свои чувства и сохраняла видимое спокойствие:
– Все в руках Бога и святой церкви, а я поклялась во всем быть твоей женой.
– Хорошая девочка, – сказал Гектор и снова заключил ее в объятия. – А теперь принимайся за завязки моего камзола. Раз уж ты такая неумеха во всем, что связано с мужской одеждой, я буду тебе подсказывать.
– Ладно, но сначала у меня к тебе просьба.
– Ты смеешь ставить мне условия? Ты забыла, как поступают с непокорными женами?
Не обращая внимания на вопрос и надеясь, что он сказал это, чтобы ее подразнить, Кристина серьезно произнесла:
– Мне кажется, в предыдущем разговоре ты не понял того, что я рассказывала о Мариоте. Умоляю тебя ничего ей не говорить. Пусть сама убедится и привыкнет к мысли о том, что мы не собираемся расставаться.
