– Боже правый, Эйнджел, почему ты не спишь? Тебе надо побольше отдыхать, ведь с желудочной инфекцией шутки плохи!
– Рейчел, я просто не могу спать, когда меня переполняют радостные чувства! Я сгораю от желания по делиться своей новостью... Я хотела сказать об этом сначала Холту, но он не приедет на праздники, так что... нужно же мне сказать об этом хоть кому-нибудь!
Рейчел встревожено взглянула на подругу:
– Ты что, уезжаешь?
Эйнджел замотала головой, озорно улыбаясь и усаживаясь в кресло-качалку рядом с постелью Рейчел.
– Нет, я останусь в Колорадо, пока меня отсюда не прогонят! У меня будет ребенок, Рейчел!
– Ребенок?..
Рейчел не сразу поняла, но потом глаза ее засветись.
– Правда? Ах ты негодница! – откинув одеяло, радостно воскликнула она. – А ведь мы-то все думали, что ты серьезно больна! А мама-то как волновалась! И за тебя, и за гостей! Эйнджел, какая чудесная новость! Я должна всем рассказать об этом!
Эйнджел упрямо замотала головой:
– Ни звука, Рейчел! Холт должен узнать об этом первый. Он будет вне себя от ярости, если узнает о ребенке от кого-то другого!
Рейчел слегка надула губки.
– Даже Нилу нельзя сказать об этом?
– Вот как раз ему-то и нельзя ничего говорить! Сейчас они живут и работают бок о бок, и Нил обязательно проговорится! Нет, мы должны дождаться, пока Холт спустится с гор. Может, он приедет на Новый год, раз уж не приехал на Рождество...
– Будем надеяться. Если он долго не появится у нас, твоя тайна сама собой станет явной! – лукаво сказала Рейчел, с завистью глядя на живот Эйнджел. Потом она нахмурилась. – А что мы скажем маме? Она будет всячески тебя уговаривать провести весь день в постели!
– Я сама об этом позабочусь, – ответила Эйнджел с уверенностью в голосе, которой на самом деле у нее не было. – Ведь я не выгляжу больной?
Рейчел пристально посмотрела на нее.
– Ну, у тебя слишком румяные щеки, но это можно объяснить волнением. Может быть, если мы сойдем вниз вместе, я сумею как-то отвлечь ее. Она сама ужасно волнуется из-за того, что сегодня к обеду приедет мистер Бриндл. Она думает, он сделает ей предложение!
Приятно удивленная, Эйнджел искренне улыбнулась:
– Надо же! Как чудесно!
– Да уж! Мама только о нем и думает. Она даже не заметила брошь, которую подарил мне Нил, а ведь обычно она не позволяет мне принимать дорогие подарки от молодых людей.
– Но ведь он теперь твой жених, – возразила Эйнджел.
– Это не мешает маме вмешиваться в мою жизнь, – кисло ответила Рейчел. Потом она посмотрела на часы, покрытые золоченой бронзой. – Господи! Уже восьмой час! Пора одеваться. Какое платье мне надеть, Эйнджел? Коричневое коленкоровое или серое муслиновое?
Эйнджел считала неподходящими оба платья, подумав про себя, что, к счастью, очень скоро у Рейчел будет отличная материя для нового платья.
– Пожалуй, надень серое, – сказала она после раздумья. – У него приятный зеленоватый оттенок, который будет прекрасно сочетаться с зеленой еловой хвоей.
– Ну конечно! – воскликнула Рейчел. – Что бы я без тебя делала, Эйнджел? Ты поможешь мне уложить волосы? У меня есть красная бархатная лента, которая отлично подойдет к платью!
Рейчел продолжала беззаботно болтать, а Эйнджел думала о предстоявшем волшебном празднике Рождества, стараясь отогнать затаенное чувство одиночества и тоски по Холту.
Рейчел оказалась права. Миссис Максвелл едва взглянула в сторону Эйнджел, сказав лишь, что опасается, как бы ее дом к вечеру не превратился в больничную палату. На кухне нанятая на праздники кухарка хлопотала у плиты, запекая мясо и готовя прочие вкусности. Эйнджел и Рейчел вызвались делать украшения для пирогов и раскладывать по тарелкам всевозможные закуски для гостей.
Первым приехал Нил с кучей подарков. Искренне обнимая всех женщин посереди, он шепнул Эйнджел на ухо слова извинения за Холта, который не сможет приехать.
С неподвижной, словно приклеенной к лицу, улыбкой Эйнджел понимающе кивнула, хотя сердце у нее упало. Она знала, что Холт не собирался приезжать на Рождество, но все же до последнего момента надеялась на чудо...
К полудню в доме собралось с десяток вдов, прихожанок Нила, и несколько старых холостяков, которых Пруденс сочла достойными ее приглашения. Она, похоже, собиралась играть роль свахи, желая разделить свою счастливую участь с другими. Интересно, подумала Эйнджел, знает ли бедный мистер Бриндл, что ему уготовано? Судя по словам Рейчел, он недавно появился в Оро и уже подвергся тщательному разбору со стороны горожан. Что ж, философски подумала Эйнджел, она и сама прошла через это.
Настал полдень, а таинственный мистер Бриндл все еще не появился. Встревоженная миссис Максвелл почти обезумела от волнения, говоря всем гостям, что он, должно быть, попал в ужасную катастрофу или же его задержало какое-то чрезвычайно важное и срочное дело, поскольку такой благородный рыцарь, как мистер Бриндл, не может просто так обманывать ее! Репутация миссис Максвелл явно была под угрозой, и она то и дело извинялась перед собравшимися за своего поклонника. А тем временем приготовленные блюда остывали и подсыхали, и кухарка стала делать недвусмысленные намеки насчет некоторых вдов, которые ставят телегу впереди лошади.
Наконец Пруденс Максвелл не выдержала и при гласила всех к столу, не дожидаясь более мистера Бриндла. Однако она сама не ела, не разговаривала и, похоже, в любую минуту была готова разрыдаться. Рейчел взглянула на Нила, и тот, неохотно отставив в сторону тарелку с куском сладкого пирога, сказал:
– Пруденс, может, мне стоит съездить к мистеру Бриндлу и узнать, что с ним стряслось?
Миссис Максвелл тут же оживилась.
– Пастор Мерфи, это так любезно с вашей стороны... но я не смею просить вас... – нерешительно начала она.
Глядя на Рейчел, Нил сказал так же нерешительно:
– Это совсем не трудно для меня и займет всего лишь несколько минут. Я приехал в экипаже, так что мне ничего не стоит вновь запрячь лошадей и отправиться к мистеру Бриндлу.
– Я поеду с тобой, – быстро сказала Рейчел. Было совершенно очевидно, что ей хотелось хоть немного побыть наедине со своим женихом.
Пруденс была слишком озабочена, чтобы возражать против этого.
– Хорошо, – сказала она, вытирая рот кончиком салфетки. – Я расскажу вам, как проехать к его дому.
Все трое поспешно встали из-за стола. Тем временем Эйнджел рассеянно болтала со своими соседками по столу, выказывавшими свое уважение к ней. Эйнджел было приятно чувствовать себя своей в этой компании и, если бы не отсутствие Холта, она была бы совершенно счастлива. Оставшись круглой сиро той, Эйнджел сейчас особенно ценила друзей, относившихся к ней с искренней добротой и симпатией. Она даже стала обращаться к Кларе Максвелл как к своей тетушке, и, похоже, сухонькой англичанке это нравилось.
