Марстон легко шагал по деревянным пешеходным дорожкам Уэст-Энда, раздавая кивки знакомым. Сточные канавы были забиты отвратительным желтым месивом, в которое превратился налетевший с севера снег. Тощие мальчишки-дворники энергично махали метлами, убирая лед с пешеходных дорожек.
Раздавая им монеты, Фиц заметил, что ни у кого из этих детей нет перчаток. Один паренек – возможно, менее голодный, чем его приятели – взглянул на него с улыбкой. Марстон хотел было улыбнуться в ответ, но потом передумал. Поплотнее нахлобучил шляпу, спасаясь от холодного ветра, и поспешил на запад, к Парк-лейн, внимательно следя за тем, чтобы не поскользнуться.
«Она выглядит ужасно несчастной», – подумала Кейт, когда ее лакей проводил мистера Марстона в гостиную.
Щеки ее слегка порозовели. За последние несколько недель она, сама не зная как, научилась определять, получает ли женщина физическое удовлетворение. Так вот, Феба казалась вполне удовлетворенной. И все же что-то было не так.
Болтая о пустяках, леди Кейт угощала мистера Марстона чаем.
– Оставь нас, пожалуйста, Мэтьюс, – наконец сказала она лакею. – Когда ты мне понадобишься, я позвоню.
Лакей поклонился и закрыл за собой двойные двери. Кейт ласково взглянула на подругу:
– Дороги так плохи, что почтовые кареты не могут пробраться в Лондон с севера. Говорят, один экипаж перевернулся.
Гостья сдержанно усмехнулась:
– Значит, я приехала как раз вовремя. Наверное, лорд Крашоу застрянет в Линкольншире до весны. И поделом ему!
– Если это действительно он присылал тебе письма с угрозами…
– Конечно, он. Теперь ему придется пожить какое-то время у лорда Линсли. Я уверена, что опасность мне больше не грозит.
Леди Кейт вскинула руку.
– Не волнуйся, Кейт. Меня по-прежнему охраняет мистер Стоукс. Бедняга, наверное, продрог до костей.
– Нет. Я предупредила своих слуг. Если он появится у дверей моего дома, они тут же отведут его на кухню. Я наплела им, что он родственник моей бывшей няни.
– Ты продумала все. Спасибо, милая.
– Не за что. Пока ситуация с письмами не прояснилась, ты не должна выходить из дома без сопровождения мистера Стоукса. Обещай мне, что ты не будешь этого делать.
– Обещаю. Я не хочу никого подвергать опасности. Я беспокоюсь о тебе, поскольку ты получила анонимное письмо. И конечно, я беспокоюсь о бедном мистере Симмсе, которому приходится срочно собирать мою домашнюю прислугу. Ведь я вернулась без предупреждения.
– Почему ты уехала из Линкольншира?
– Знаешь, мне гораздо легче опять стать Марстоном и вести бесконечные разговоры о модной одежде.
Феба прикрыла глаза ресницами и скривила губы, отметая дальнейшие вопросы.
«Пожалуй, мне не следует на нее давить», – подумала Кейт, но не удержалась от ободряющих слов:
– Лорд Линсли наверняка скоро с нами свяжется. Я уверена, что ему помешали это сделать плохие дороги.
– Да, конечно, – только и смогла выдавить Феба в ответ. – Он безупречный джентльмен, правда?
Кейт хотела тронуть подругу за руку, но та отпрянула, вскинув брови и сложив губы в циничной усмешке Марстона.
– Он добрый, хорошо воспитанный человек, обожаемый поселянами, слугами и соседями. К тому же он отличный любовник. Я знаю, ты хотела бы это знать, но боялась спросить напрямик.
Она встала, уставилась в пространство и продолжила говорить тихим размеренным голосом, не похожим ни на голос Фица, ни на голос Фебы:
– Полагаю, он свяжется с адмиралом Вулфом. Я сильно сомневаюсь, что он захочет общаться со мной.
Феба судорожно сглотнула и на секунду закрыла глаза. Когда она их открыла, ее лицо сделалось каменным и совершенно непроницаемым.
– К сожалению, мне пришлось от него убежать, леди Кейт. Позвони Мэтьюсу, пусть он меня проводит. Поверь мне, я вижу, как ты счастлива, и рада за тебя всей душой. Просто мой закоренелый цинизм не дает мне выразить свои чувства.
Она подошла к двери, легко поклонилась, взмахнула длинной изящной рукой и выпорхнула из комнаты. Кейт грустно смотрела подруге вслед.
Улицы были окутаны отвратительным удушливым туманом. Феба едва дышала, пробираясь по пешеходной дорожке до Сент-Джеймс-стрит и не видя собственных сапог. У нее неприятно сосало под ложечкой и кружилась голова..
Но самое главное – это удержать равновесие на скользких деревянных мостках. Она вдруг вспомнила гимнаста-канатоходца, выступавшего с передвижным цирком, когда она была маленькой девочкой. После представления она поспешила в поле, где располагался цирковой шатер, и потребовала у артистов, чтобы они научили ее ходить по натянутому канату. Гибкий юноша – Феба до сих пор не забыла потные пятна на его блестящем костюме – засмеялся, поставил ее на канат и начал учить.
Она почти сразу освоила новую для себя науку. Но тут прибежала мама, крича, что отдаст под суд всю цирковую труппу за похищение ребенка. Однако память Фебы услужливо подсказала ей инструкции молодого человека.
«Выбери точку перед собой и смотри на нее, – мысленно повторяла она. – Не оглядывайся назад и не смотри вниз». Ей надо было отвлечься от тех страхов, которые будоражили ее воображение. Во-первых, она боялась, что Дэвид окончательно от нее отказался, разозлившись на то, что она не сразу раскрыла свой секрет и тем самым предала его надежды. А во-вторых, ее пугала еще более ужасная возможность. Она даже не хотела говорить об этом в гостиной у Кейт. Что, если Дэвид бросился за ней вдогонку и в пути с ним случилось несчастье?
Она уже представляла его бездыханное тело на пустынной сельской дороге…
Нет, она не будет об этом думать! Сегодня вечером она наденет на себя личину холодного и непроницаемого Фица Марстона, блистательного в своем новом жилете.
Интересно, хороши ли устрицы в клубе «Уайтс»? Если да, он закажет их на ужин. С икрой. Феба представила себе блестящую горку черной икры в массивном серебряном бокале и холодное сухое шампанское. Это обойдется недешево. Ну что ж, значит, придется попотеть за карточным столом в «Вивьенс».
Если кто-нибудь из завсегдатаев спросит Марстона, как так случилось, что он поехал на север со своим заклятым врагом, лордом Линсли, он ответит:
– Мой милый друг, неужели ты еще не знаешь? Ах, я думал, все уже в курсе. В конце концов, это скандал недельной давности. Я скорее съем несвежие устрицы, чем расскажу эту старую историю в сотый раз.
Слухи, мода, карты – вся жизнь лондонского света основывалась на блефе.
Феба быстро шла по улице легкой уверенной поступью, глядя прямо перед собой. Там, вдали, светилось желтым окно клуба «Уайтс», где Марстона ждало его обычное место.
