– Будут говорить, что моему отцу не стоило жениться на женщине намного моложе себя, которая старается затмить в свете собственную падчерицу, – и дерзкая девчонка, рассмеявшись, выбежала из комнаты, напевая какую-то фривольную французскую песенку.
– Гарольд! – держась рукой за больной бок, разгневанная супруга направилась искать мужа.
Лорд Лестер обнаружился возлежащим в шезлонге на террасе и наблюдающим, как его сын и наследник, будущий лорд Родрик Лестер, неуверенно, но быстро бегает по лужайке, умудряясь всякий раз ускользать из рук запыхавшейся няньки.
– Гарольд! – мадам упала на соседний шезлонг и принялась отчаянно обмахиваться веером.
– Что-то случилось, дорогая? – по тому, как лорд устало наклонил голову к плечу, было понятно – он знает, о чем пойдет речь.
– Ваша дочь оскорбила меня! Снова! И я не могу понять, до каких пор я буду терпеть это создание у себя в доме?
– Прошу вас, успокойтесь! Вы же знаете, что у меня нет другого выхода, зачем же усугублять ситуацию? Постарайтесь не ссориться с ней до тех пор, пока она не уедет. Собрать пятнадцать тысяч фунтов не так легко в это время, когда до нового урожая еще почти три месяца!
– Пятнадцать тысяч! – леди Лестер отбросила веер к краю террасы. – Она хочет отнять у нас такие деньги, отнять у Родрика его наследство, а вы допускаете это!
Лорд Лестер глазами указал жене на няньку, которая явно прислушивалась к их разговору.
– Когда-то я собирался дать за ней такое приданое, и она как-то узнала об этом… Я ведь уже говорил вам, любовь моя, я должен теперь выполнить обещание.
– Но тогда у вас не было наследника! – леди Лестер перешла на визгливый шепот, косясь на няньку. – Терять такие деньги сейчас из-за прихоти девицы с дурным нравом – преступление!
– Она потребовала двадцать тысяч, не забывайте об этом! Чего мне стоило уговорить ее согласиться на первоначальную сумму… – лорд безнадежно взмахнул рукой.
– Я знаю, знаю, дорогой. Но вы видите, как она ведет себя в здешнем обществе! Мои подруги уже неоднократно намекали, чтобы я построже следила за ней, а еще того лучше – посадила бы под замок. Она опозорит нас всех! Кто бы мог подумать, когда я увидела эту тихоню впервые, ничто не предвещало, что она превратится в такую фурию!
– Я поражен не меньше вашего, мадам. Мэриан будто подменили, она никогда не говорила о деньгах раньше, никогда не требовала ничего в таком тоне…
– Вероятно, на нее дурно повлияли люди, у которых она жила весь этот год. Почему бы вам не отправить ее в поместье, на севере она вряд ли найдет с кем флиртовать!
– Она угрожает устроить публичный скандал, обвинив меня в скаредности и нарушении слова. Всю свою жизнь я старался сохранить незапятнанным имя Лестеров, и жертвы, на которые я пошел, дались мне гораздо тяжелее, чем эти злосчастные пятнадцать тысяч!
Леди Лестер с любопытством уставилась на супруга, но расспрашивать не осмелилась – с первых же дней их брака он ясно дал ей понять, что не желает обсуждать свою прошлую жизнь. И сейчас он не собирался говорить' больше, чем уже сказано.
– Она пробудет здесь еще десять дней, после чего я отдам ей ее приданое, и мы больше не увидим ее, я надеюсь. Возможно, она найдет в Уэймуте себе мужа, вы ведь видели, что джентльмены осаждают наш порог с небывалым упорством!
Последняя фраза задела леди Лестер, муж каждый раз обрывал ее претензии подобной репликой с того самого дня, как их безмятежный отдых на курорте был внезапно нарушен прибытием под отчий кров уже позабытой ими дочери лорда.
– Поступайте как вам будет угодно, – отрезала она, поднимаясь с места. – Пусть весь позор, который может навлечь на нас ваша дочь, ляжет на вашу голову. Я же не желаю иметь с ней ничего общего и больше не намерена с ней разговаривать!
Леди гордо удалилась, а лорд предался размышлениям, за какие грехи он вынужден терпеть этот бедлам у себя дома.
Мадемуазель Марианна Совиньи была необыкновенно счастлива в своей новой жизни. В это время года в Уэймут еще не съехались мамаши с невестами на выданье, чтобы сделать приятную остановку перед поездкой в Бат, и ее появление произвело нужное впечатление на местное общество. Кавалеры осаждали ее, и, хотя она еще не получила предложения руки и сердца, не сомневалась, что в последующие десять дней кто-нибудь из наиболее пылких молодых людей все же решится на это.
С отцом все прошло на удивление гладко. Казалось, он сперва не узнал ее, такое недоумение отразилось на лице лорда Лестера, когда Марианна вошла в гостиную, пренебрежительно отодвинув горничную, пытающуюся удержать ее на пороге.
Взгляд мужчины на мгновение испугал ее – а вдруг он почувствует в ней самозванку? Одно дело – ввести в заблуждение чужих людей, и совсем другое – человека, который знает тебя всю жизнь, то есть не тебя, а свою собственную дочь.
Но вот он стряхнул оцепенение и пробормотал:
– Мэриан? Зачем вы здесь?
Гордо выпрямившись, Марианна решительно произнесла:
– Разве мой дом не там, где моя семья? Я приехала под отчий кров и намерена жить со своими родителями, как подобает примерной дочери.
– Примерной? Не вы ли отказались от жениха, которого я вам приискал, предпочтя отправиться прочь из дому?
– Я была моложе и глупее, сэр. Но теперь я повзрослела.
– И намерены попросить прощения за свое дерзкое поведение и непокорность родительской воле? – поинтересовался лорд, обретя самообладание, а вместе с ним и привычную в обращении с дочерью холодность. – В таком случае я готов простить вас и сообщить, что мистер Барлоу все еще не связал себя узами брака, так что ваша помолвка может быть заключена в самое ближайшее время.
Марианна достаточно была наслышана о несостоявшемся браке мисс Лестер от Сары Мэллоу, чтобы обрадоваться этому известию. Не обращая внимания на вошедшую в комнату леди Лестер, совершенно неприлично вытаращившую глаза на девушку, Марианна обратилась к отцу с заранее заготовленной речью:
– Я прошу прощения за слова, которые тогда наговорила. – Марианна не знала наверняка, что было сказано между ними, но решила, что извиниться не помешает. – Но я не намерена выходить замуж за мистера Барлоу или за кого-то еще, пока не получу полную сумму своего приданого, а именно пятнадцать тысяч фунтов, которые вы сперва закрепили за мной своей родительской волей, а после отняли, не пожалев сироту, оставшуюся без матери! И еще пять тысяч как компенсацию за этот ужасный год, когда я вынуждена была зарабатывать на жизнь тяжким трудом у чужих людей.
– Вы забываетесь, мисс! Как не стыдно вам говорить с родным отцом в таком тоне! – визгливо воскликнула леди Лестер.
