— Мисс Фэрчайлд…
— Нет, пожалуйста, дайте мне закончить. Я не хотела сближения с вами, и простите, пожалуйста, если мои слова неуместны, но мои родители были убеждены, что вы собираетесь сделать мне предложение, и я делала все, чтобы не допустить ситуации, когда мне пришлось бы вам отказать… — Она сглотнула. — Но в тот день, когда вы увидели меня в объятиях мистера Олторпа… в тот день я сама была во всем виновата. Мистер Олторп тогда удивился не меньше вас.
— Мистер Олторп весьма импульсивен, — сказал Бэрримор.
— Он ни разу не поступил неуважительно по отношению ко мне или моей бабушке, — прошептала Аннели. — Ни разу не заставил меня сделать что-либо против моей воли. Даже когда он похитил меня на бульваре в Торки, я была счастлива, потому что не знала, увижу ли его еще когда-нибудь. Я и не мечтала, что он за мной вернется. Думала… — Она осеклась, и Бэрримор договорил за нее:
— Вы думали, что придется терпеть меня на протяжении всего пути в Лондон. А может быть, и после.
— Нет, нет, это не совсем так. Просто мне не хотелось ехать в Лондон, милорд.
В карете было темно, Бэрримор не зажигал лампы, а лунный свет лишь изредка пробивался сквозь тучи. Однако Аннели чувствовала, что маркиз смотрит на нее. Смотрит с укором. Именно этого тяжелого взгляда она больше всего боялась, когда ей предстояло ехать в Лондон с Бэрримором.
— Вы его любите?
Вопрос застал Аннели врасплох, и все же она не задумываясь ответила:
— Да, всем сердцем.
— Всем сердцем, — тихо повторил он. — Мне даже трудно такое себе представить, мисс Фэрчайлд. Не преувеличиваете ли вы? — Он долго молчал, прежде чем задать еще один вопрос:
— И это чувство взаимно? Он тоже признался вам в любви?
— Он… сказал, что я ему небезразлична.
— Небезразлична? Это звучит по меньшей мере странно, если учесть, что этот человек всю свою сознательную жизнь скитался и плавал по морям. Думаете, он согласится веста оседлый образ жизни и выращивать овец?
Аннели стиснула руки.
— Он не говорил о своих планах на будущее.
— И о прошлом ничего не может вразумительного сказать. Хотя жизнь, которую он вел, невозможно забыть, даже после удара по голове. О нем ходят легенды.
— Да, но память постепенно возвращается к нему.
— Думаете, он был до конца искренен с вами? Обвинения в пиратстве и контрабанде не просто так с неба свалились, вы должны это понимать. Он Согласился работать на министерство иностранных дел ради того лишь, чтобы избежать британского суда.
На этом разговор закончился, и остаток пути они провели в молчании. Аннели была в полном изнеможении, глаза опухли от слез, и когда осталось всего несколько миль до Грэйвсенда, она уснула под мерный стук колес.
Проснулась Аннели, когда они уже въехали в город. Карета теперь двигалась медленнее. Посмотрев в окошко, Аннели увидела огни зданий, тянувшихся вдоль побережья, и фонари на судах маленькой торговой флотилии, бросивших якорь в портовом городе Грэйвсенде.
— Вы сказали, что у него здесь назначена встреча. Не знаете ли, где именно?
— В таверне, — ответила Аннели, протирая глаза. — Кажется, она называется «Рога быка».
Смех Бэрримора заставил ее повернуться к нему.
— Извините за неуместную шутку, мисс Фэрчайлд, но шпиона из вас не получилось бы. За два часа вы рассказали буквально все о местонахождении человека, о его намерениях и планах. Вы уверены, что я не отправлюсь прямо сейчас в ближайший гарнизон и не попрошу отправить сотню солдат, чтобы они окружили таверну и арестовали Олторпа или же схватили его на борту «Интрепида»?
Сердце Аннели замерло, и она попыталась разглядеть в темноте Бэрримора. Они уехали из Карлтон-Хауса слишком поспешно, и, видимо, он не успел взять шляпу и перчатки. Волосы его растрепались, галстук съехал набок, жилет был расстегнут внизу.
Аннели вспомнила о секретаре регента. Он извинился, что не узнал «лорда Бэрримора» в маскарадном костюме, хотя это был Эмори, одетый эльфом, а настоящий лорд Бэрримор явился на бал безукоризненно одетый.
Еще один образ появился в памяти: кто-то сидел в библиотеке у камина. Но Аннели видела только его руку с бокалом бренди. Рукав был черным, манжета белой.
— Вы заходили в библиотеку этим вечером вместе с лордом Уэстфордом? — спросила она.
— Да, заходил.
— Но ваше имя не было помечено галочкой у секретаря при входе.
— Через главный вход идти утомительно, а принц бывает агрессивен к тем, кто предпочитает не участвовать в его маленьких мероприятиях. Ваш мистер Олторп появился в зеленых лосинах и в гриме, в то время как я лучше бы загнал себе иглы под ногти. Более того, я возвратился из путешествия, которое совершил по глупой указке. Я проехал полстраны: выяснял, насколько достоверны слухи о прибытии известного вам джентльмена на наши берега. Последние два дня я провел в одной карете с его словоохотливой невесткой. Я бы с радостью не пошел на бал, не было особой нужды беседовать с Уэстфордом и сообщать ему, что наш бывший шпион действительно высадился в Торбее, но почему-то остался на свободе.
— Наш… шпион?
— Дорогая Аннели, откуда вам было знать, что я проработал с Уэстфордом последние пять лет и помогал ему расшифровывать информацию, приходящую ежедневно от шпионов со всех концов Европы? К несчастью, должен вам сообщить, что я знаю об Эмори Олторпе гораздо больше, чем вы могли бы когда-нибудь узнать. Знаю о его прошлом, знаю его семью, знаю о том, что его избивал отец, и также мне известно имя первой девушки, которая повела его на сеновал. Я знаю, что у него есть психически нездоровый брат. И поверьте мне, после двух часов с той ужасной женщиной я могу понять, почему он решил оставить все это и убежать из дома. Я также знаю, как и когда его приняли в армию. Он был у нас самым ценным источником информации на континенте, пока круто не изменил к нам свое отношение. Половина шифрованных депеш, которые он получал, была написана мною и уже потом подписана Уэстфордом.
Аннели не в силах была пошевелиться — Я не совсем понимаю, что вы говорите.
— Я говорю, — он наклонился вперед, и кожаное сиденье скрипнуло, — если и есть в небольшой группе Уэстфорда предатель, его надо разоблачить. Главное, чтобы Олторп имел доказательства, которые как можно быстрее следует доставить в Лондон Его голос, холодный и низкий, обволакивал Аннели, словно туманом. Аннели зазнобило. Бэрримор работал с Уэстфордом. Он знал о роли Эмори в войне. Он посылал депеши…
Перехватывал ли он их? Скрывал ли? Переписывал ли приказы, о которых Уэстфорд понятия не имел?
Она сжала кулаки на коленках и отвернулась к окну. Что же она натворила? Она привела Бэрримора прямо к Эмори Олторпу. Но на чьей стороне Бэрримор? Быть может, он и есть предатель и приехал сюда, чтобы украсть у Эмори доказательства своей виновности и уничтожить их?
