– Повезем Дункана домой!
Изабель спасена.
Но радость была омрачена смертью Дункана. После горестных февральских дней Дэллас мало говорил. За последний месяц Изабель не раз пыталась утешить мужа, но тот не позволял ей разделить с ним печаль и чувство вины.
– Я должен был отвезти Дункана в Скай и похоронить его рядом с матерью, – неожиданно сказал Дэллас.
Эти слова заставили Изабель вздрогнуть. Она обернулась, но Дэллас стоял лицом к окну, разглядывая покрытый льдом ров вокруг замка Донан.
Смутные тени заволокли фьорд и заснеженные деревья, легкий туман стелился по земле. Холодный ветер, проникая в комнату, шевелил плащ Дэлласа.
Поколебавшись, Изабель мягко произнесла:
– Здесь был его дом, другого он не знал. Джеми был прав, когда сказал, что Дункан принадлежит Донану.
– Дункан не принадлежит сырой могиле, он должен был бы принадлежать простору, – отрезал Дэллас.
Изабель отложила гребенку, которой расчесывала волосы, и встала.
– Да. Как и другие молодые люди, преданные Шотландии, погибшие за нее.
Дэллас резко повернулся. В глазах его застыла горечь. Свет от масляной лампы метнулся по его лицу, на котором появилось новое выражение – печали и скорби.
– За нее? Но ведь речь идет об обычном неблагоразумии, Изабель. Его смерть – это моя вина, все это знают.
– Если ты хочешь найти виновного, то это я. Дункан умер, спасая меня.
– Дункан умер, потому что не захотел оставить Мэри Росс, – горько заметил Дэллас.
– И ты сожалеешь об этом? – спросила она дрожащим голосом, затем сделала паузу, чтобы успокоить дыхание. – Дэллас, твой брат был мужчиной, а не ребенком, мужчиной, который сам принимает решения. Не говори того, что причиняет боль тебе самому.
Он вновь отвернулся, молча глядя в окно. Изабель с трудом подавила вздох. Она подошла и положила руку ему на плечо. Мягкая шерсть плаща была теплой. Но профиль Макдональда был холоден и угрюм. Глаза больше не искрились смехом, рот сжат в тонкую линию, как будто его губы никогда не знали, что такое улыбка.
– Неужели Дункан хотел, чтобы было так? – спросила Изабель, и на глаза ее навернулись слезы. – Нет, я помню его другим.
Она погладила плечо Дэлласа, закрыв глаза, чтобы он не видел ее боли и печали.
– Я помню его улыбку, его голубые яркие глаза и песни… Да, он любил петь, у него был сильный чистый голос. Он часто пел мне, когда мы шли с армией Брюса. И те песни, которые он пел, я могла слушать, не краснея, он не раз говорил, что те песни, которые поешь ты, не предназначены для ушей леди.
Слезы сдавили ей горло, она попыталась подавить рыдание. Ничего не видя от боли, она почувствовала, как Дэллас обернулся и крепко обнял ее. Она заметила, что он тоже плачет.
– Я не должен был позволять ему идти с нами, – глухо пробормотал Дэллас. – Я знал, как это опасно. Но он не захотел остаться.
– Дункан не остался бы, Дэллас. Он не согласился бы, чтобы ты рисковал без него.
Хотя она говорила шепотом, Дэллас услышал ее слова, прижавшись лбом к ее лбу. Какое-то время они стояли молча. Затем Дэллас глубоко вздохнул, выпрямился.
– Я должен написать отцу о гибели Дункана. Изабель кивнула.
– Да. Напиши, что он погиб, как рыцарь.
Глаза Дэлласа потемнели.
– Я напишу, что он умер, потому что его сердце не позволило ему бросить в беде Мэри Росс, тогда как собственный муж оставил ее.
Изабель вздрогнула. Она не могла поверить, что Иан оставил Мэри, но во время войны мужчины ведут себя не так, как в мирное время. Бывают разные обстоятельства. Изабель покачала головой.
– Неужели ты действительно считаешь ее виноватой в смерти Дункана? Ты думаешь, что если бы мы оставили ее, то Дункан был бы жив?
– Я не думаю. Я в этом не сомневаюсь.
Она замолчала. Что бы она ни сказала, это не изменит мнение Дэлласа. Только время приглушит боль и гнев. Она взяла его руку. Он не протестовал. Встав на цыпочки, она поцеловала Дэлласа в щеку, вновь ощутив на губах соленый привкус слез. Жесткая неподстриженная борода коснулась ее нежной кожи.
– Я люблю тебя, Дэллас, – прошептала она. Он сжал ее в объятиях.
– Ты такая преданная жена, Изабель. Я не заслуживаю этого.
Его низкий тон выдавал подлинное волнение. Изабель ничего не ответила. Пройдет время, и Дэллас сможет думать о Мэри Росс без ненависти.
Изабель обняла его лицо ладонями и поцеловала со всей нежностью, на которую была способна.
Когда она оторвалась от его губ, то увидела, что в глазах Дэлласа блеснул огонь желания. Может быть, любовь смягчит его боль? Она почувствовала, что ей самой могло бы стать легче. Она подняла руку ладонью вверх, словно делая приглашающий жест.
Ее сердце забилось, тело, казалось, уже предвкушало ту радость, которую он может ей дать. Пальцы Дэлласа сомкнулись на ее ладони, он прижал Изабель к себе. Пламя желания в его глазах словно отражало ее собственное.
– Дэллас.
– Да, да, милая.
В его голосе слышалось волнение, горячей рукой он провел по ее щеке, затем взял за подбородок. Их губы слились в поцелуе.
Дэллас поцеловал ее с той страстью, с которой он бился в бою, поцеловал так, как будто уже никогда не сможет больше коснуться ее упоительных губ. И это ощущение передалось Изабель. Она обняла его за шею, прижалась к нему всем телом…
Когда он оторвался от ее рта, то тяжело дышал. У Изабель кружилась голова. Дэллас попытался справиться с застежками ее платья, бормоча себе под нос, какое это нелегкое дело.
Когда она осталась только в легкой сорочке, слегка дрожа на сквозняке, Дэллас поднял ее на руки и понес на кровать под балдахином в углу комнаты. Он бережно положил ее на одеяло, затем выпрямился, расстегнул брошь, стягивающую плащ на плече. Затем расстегнул пояс. Цвета Макдональдов упали на пол.
Изабель восхищенно смотрела на него. Нет, не существовало мужчины прекраснее его. Великолепно вылепленное тело, точеные мускулы, упругая кожа груди и живота, поросшая кое-где тонкими волосками. Шрамы на теле, плечах, ногах готовы были рассказать о прошлых битвах, славных битвах во имя Шотландии.
Она привстала, ее пальцы коснулись шрама на боку, оставленного английским клинком. Шрам уже зарубцевался, но отчетливо выделялся на смуглой коже. Кончики ее пальцев провели по этой полоске, затем спустились к животу. Дэллас поймал ее руку, прижав ладонь к своей упругой коже.
Другая рука Дэлласа пробежала вверх по ее локтю, разорвав плечико сорочки. Изабель услышала только тихий треск. Холодный воздух заставил ее задрожать. Секунду спустя его горячее, тяжелое тело вдавило ее в подушки, теплые губы без устали целовали лицо, глаза, шею…
