— Ну пожалуйста, Уилли, — проворковала она, придвинув свой стул поближе и погладив его широкую ладонь. — Почему бы вам не рассказать мне все, что вы знаете? Расскажите мне про моего Вирджила. Я должна знать.
Кэннон тут же отметил про себя ее слова «мой Вирджил». Кроме того, он сразу понял, что она безумно любит рейнджера.
Словно прочитав его мысли, принцесса заглянула ему в глаза.
— Разве вы не видите, что я люблю его? — спросила она.
Кэннон утвердительно кивнул.
— Тогда, пожалуйста, расскажите мне про него. Старик похлопал ее по маленькой белой ручке.
— Если ты любишь его…
— Я очень люблю его.
— Тогда, полагаю, ты имеешь право знать, что сделало его таким, каким он стал.
Уилли отвернулся и долго смотрел вдаль, собираясь с мыслями. Наконец он начал рассказывать о сильном, мужественном человеке, которого считал своим сыном. Принцесса узнала, что, когда Вирджилу было всего восемь лет, его симпатичная, но беспутная мать связалась с бандитом и сбежала с ним, бросив своего единственного сына. Она оставила его одного без пенни в кармане в салуне Эль-Пасо.
— Боже милостивый! — От ужаса принцесса закрыла рот рукой.
— С той самой ночи, — продолжал Уилли, — маленький Вирджил был предоставлен самому себе. Смышленый и шустрый мальчишка зарабатывал на хлеб тем, что подметал полы и мыл посуду в том самом салуне, где оставила его мать. Ему некуда было идти. Не было родственников, кто мог бы забрать его к себе. Никого не было. Он спал на полу в задней комнатке. Там не было ни кровати, ни простыней, ни одеял. Только деревянный пол.
Принцесса представила себе испуганного маленького мальчика, которого никто не любил и о котором никто не заботился. Какой контраст с ее детством! В восемь лет она была избалованным ребенком. И спать ее укладывали в пуховую кровать в хорошо охраняемой спальне, которая была гораздо больше всего дома Кэннона.
— Мальчик оказался в суровом, бессердечном мире и, чтобы выжить, сам сделался суровым и бессердечным. У него не было возможности общаться с порядочными людьми, когда он был еще ребенком. С раннего детства его окружали вооруженные бандиты, карточные шулеры, карманники и продажные женщины. Вирджил и сам мог бы стать бандитом. Но он предпочел стать техасским рейнджером, как и его отец.
— Его отец? А разве его отец…
— Рейнджер капитан Чарлз Блэк был убит. Его окружили апачи, и он погиб, когда Вирджилу не было еще и восьми лет.
Уилли сказал, что решение двадцатилетнего Вирджила присоединиться к техасским рейнджерам было самым правильным решением в его жизни.
— И насколько я знаю, именно рейнджеры спасли жизнь маленькому Вирджилу. Кстати, если уж говорить о спасении жизни…
И принцесса узнала о том, как однажды осенью десять лет назад он, Уилли, тоже техасский рейнджер, остался один в живых после кровавой стычки с бандой кровожадных команчей.
— Они привели меня в свой лагерь и долго пытали. У меня не было шанса сбежать, так что я молил о смерти, но знал, что она придет не скоро. Команчи наслаждались тем, что долго пытали своих пленников, не давая им быстро умереть. В ту же ночь Вирджил Блэк тайком пробрался в лагерь команчей и спас меня. — Кэннон улыбнулся. — Я обязан этому парню своей жизнью. Но не только этим. То, что он любил меня, старого рейнджера, и пришел спасти, значило гораздо больше. — Он посмотрел вдаль, словно вернувшись в те годы. — Я очень давно потерял свою семью. Вирджил — это и есть моя семья.
Принцесса зачарованно слушала, как Кэннон рассказывал про человека, которого они оба любили. Его откровения так много объясняли ей. И неприязнь Вирджила к женщинам теперь стала ей понятна. Испуганный восьмилетний мальчик, брошенный собственной матерью!
Разумеется, Вирджил принял ее за одну из таких женщин! Как живо она вспомнила ту ночь, когда они в первый раз занимались любовью. «Теперь мы квиты. Я наконец получил то, за что заплатил», — сказал он. Господи, та женщина, которую выбрал Монтильон, чтобы она заменила принцессу, была проституткой, которая однажды развлекала Вирджила! Или ей заплатили за это, а она не выполнила обязательств?
— Я на ногах с самого рассвета, — донесся до нее голос Уилли. — Мне пора отдохнуть.
Оставался еще один вопрос, который принцесса хотела задать. Даже если ответ причинит ей боль.
— Уилли, есть одна вещь, которую я хотела бы прояснить. — Она с трудом сглотнула и спросила: — А кто… кто такая Эва?
Его серые глаза весело сверкнули.
— А я думал, это ты. Прошлой ночью ты представилась как мисс Эва Джонс. — Он поднялся со своей качалки.
— Но вы же прекрасно знали, что я солгала! — возмутилась принцесса.
— Знал.
— Так кто она? Кто такая Эва?
— Его мать, — ответил Уилли. — Красивую, но непутевую мать Вирджила звали Эва Джонс.
В этот же день небольшой поезд неторопливо тащился по ровному, пыльному, бесконечному пространству юго-западного Техаса. Он направлялся в Эль-Пасо.
— Я думал, ты отдыхаешь, — удивился Монтильон, увидев Робби Энн.
— Я лежала, но… — Она умолкла и нахмурилась, словно ее что-то беспокоило. Она села на мягкий диван возле окна и взглянула на однообразный пейзаж. — Часов через двенадцать — четырнадцать мы будем в Эль-Пасо, — задумчиво произнесла она.
— Да, — подтвердил Монтильон. — Если не случится ничего непредвиденного, то к семи утра мы прибудем на место.
Робби отвернулась от окна и посмотрела на Монтильона.
— Времени осталось мало, и мне хотелось бы кое-что у тебя спросить.
— Я знаю, что тебя интересует, — улыбнулся Монтильон. — Ты хочешь узнать, почему я выбрал тебя на роль принцессы?
— Да, — согласилась Робби. — Откуда ты узнал, что женщина, похожая на принцессу Марлену, находится в салуне Лас-Крусеса? Полагаю, это не имеет большого значения, поскольку все это скоро кончится, но я не перестаю удивляться, как иностранец мог знать, где меня найти?
Монтильон смотрел на красивую рыжеволосую женщину, так похожую на принцессу Марлену. Его сердце болезненно сжалось, и в сотый раз он задал себе все тот же вопрос: не совершил ли он ужасную ошибку, помогая королевской семье все эти годы утаивать правду от этой очаровательной женщины? Может быть, он так же виновен, как и любвеобильный король, ставший ее отцом? Будет ли справедливо оставить ее в Галвестоне, так и не сказав, что в ее жилах течет королевская кровь?
Робби Энн заметила неуверенность в глазах Монтильона.
— Что такое, Монти? — тихо, но настойчиво спросила она. — Ты можешь сказать мне, что бы это ни было. Если тебе известно про меня больше, чем мне, то, думаю, я тоже имею право это знать.
